Солано, хоть и не жестикулирую, когда говорю, - шутливо
закончила она после
небольшой паузы.
Френсис только собрался было что-то сказать, но
Леонсия шикнула на
него, и оба прислушались: в кустарнике раздался шорох -
кто-то, видимо,
приближался к ним.
- Послушайте! - быстро прошептала она и умоляющим
жестом дотронулась
до его локтя. - Я буду в последний раз англосаксонкой и
скажу вам все. А
потом всегда буду хитрить и вилять, как это свойственно,
по вашему мнению,
испанкам, и мне в том числе. Итак, слушайте: я люблю
Генри, это правда,
сущая правда. Но вас я люблю больше, гораздо больше. Я
выйду замуж за
Генри... потому что люблю его и связана с ним клятвой.
И все-таки вас я
всегда буду любить больше.
Прежде чем Френсис успел что-либо возразить, из
кустарника, прямо на
них, вышли старый жрец майя и его сын. Едва ли даже
заметив Френсиса и
Леонсию, жрец упал на колени и воскликнул по-испански:
- Впервые глаза мои видят глаза Чиа! Он пробежал
пальцами по узелкам
священной кисти и стал молиться на языке майя. И если бы
окружающие могли
понять его, то они услышали бы следующее:
- О бессмертная Чиа, великая супруга божественного
Хцатцла, создавшего
все сущее из небытия! О бессмертная супруга Хцатцла! Ты,
которая есть мать
злаков, божественная сердцевина прорастающего зерна,
богиня дождя и
оплодотворяющих солнечных лучей! Ты, которая питаешь семена,
корни и плоды,
необходимые для поддержания жизни человека! О славная
Чиа, чей рот
повелевает уху Хцатцла! Тебе смиренно возносит молитву
твой жрец! Будь
снисходительна ко мне и всемилостива. Выдай из твоего
рта золотой ключ,
открывающий ухо Хцатцла. Дозволь твоему верному жрецу
добраться до сокровища
Хцатцла... Не для себя прошу, о богиня, а для сына
моего, которого спас
гринго. Твои дети - племя майя - исчезают с земли. Им
теперь уже не нужны
сокровища. Я твой последний жрец. Вместе со мной умрет
и то, что людям
известно о тебе и о твоем великом супруге, чье имя я
произношу лишь шепотом,
пав ниц. Услышь меня, о Чиа, услышь меня! Я пал перед тобою
ниц!
Целых пять минут старый жрец лежал, распростершись на
камне, содрогаясь
и корчась, точно эпилептик, а Леонсия и Френсис с
любопытством смотрели на
него, невольно захваченные торжественностью молитвы,
хоть она и была им
непонятна.
Не дожидаясь Генри, Френсис снова вошел в пещеру.
Он и Леонсия шли впереди, показывая старому жрецу
дорогу. А старик, не
переставая перебирать свои узелки и что-то шептать про
себя, следовал за
ними, тогда, как пеон, остался на страже у входа.
Когда они подошли к
мумиям, жрец благоговейно остановился - не столько
из-за мумий, сколько
из-за священных узелков.
- Тут вот что сказано, - важно молвил он, выбирая
одно из усеянных
узелками волокон. - Это были злые люди, разбойники. Их удел
- вечно додать
у порога пещеры, где скрыта тайна племени майя.
Френсис поскорее провел старика мимо груды костей его
отца и ввел во
вторую пещеру, где старый майя сразу же распростерся перед
двумя идолами и
долго и горячо молился. Потом он внимательно осмотрел узелки
священной кисти
и сообщил Френсису с Леонсией то, что прочел, на языке
майя. Френсис знаком
показал, что они ничего не поняли. Тогда старик
повторил на ломаном
испанском языке:
- "Изо рта Чиа в ухо Хцатцла" - так говорят
узлы.
Френсис выслушал эту загадочную фразу, заглянул в
темную глубину рта
богини, сунул острие своего охотничьего ножа в
замочную скважину,
видневшуюся в огромном ухе бога, постучал по камню
рукояткой ножа и заявил,
что статуя полая. Потом он вернулся к статуе Чиа и,
постучав по ней ножом,
убедился, что она тоже полая. Но тут старый майя
пробормотал:
- "Ноги Чиа покоятся на пустоте".
Френсис, заинтересовавшись этим, заставил старика
проверить свои слова
по узелкам.
- Ноги у нее действительно большие, - рассмеялась
Леонсия, - но под
ними крепкий каменный пол, а вовсе не пустота.
Френсис толкнул богиню рукой, - оказалось, что она
легко сдвигается с
места. Обхватив ее, он рывками стал ее передвигать.
- "Для тех, кто силен и бесстрашен, ноги Чиа
сдвинутся с места", -
прочел жрец. - Но дальше три узла говорят: "Берегись!
Берегись! Берегись!"
- Ну, будем надеяться, что эта пустота, какая там
она ни есть, не
укусит меня, - рассмеялся Френсис, выпуская из своих
объятий богиню,
которую ему удалось сдвинуть на добрый ярд. - Итак,
старушенция, постой
здесь немножко или посиди, отдохни. Ведь ноги у тебя,
наверно, порядком
устали: попробуй-ка опираться столько столетий на пустоту!
Возглас Леонсии заставил Френсиса взглянуть на то
место, где только что
стояла Чиа. Шагнув назад, он едва не упал в яму,
которую до сих пор
прикрывали ноги богини. Оказалось, что в скале выдолблено
круглое отверстие
диаметром в целый ярд. Тщетно пытался Френсис определить
глубину ямы, бросая
вниз зажженные спички: они падали и, не достигнув дна, гасли
на лету.
- В самом деле похоже, что тут бездонная пропасть, -
заметил Френсис,
бросая вниз камешек.
Прошло несколько секунд, прежде чем они услышали, как
он стукнулся обо
что-то.
- Но ведь и это, возможно, еще не дно, - заметила
Леонсия. - Камень
мог удариться о какой-нибудь боковой выступ скалы и даже мог
там остаться.
- Ну, уж вот это штука даст нам точный ответ, -
сказал Френсис и,
схватив старинный мушкет, валявшийся среди костей на
полу, хотел было
