- Это, несомненно, настоящие дойные коровы, -
сказал Генри. - А
какие красивые! Но видели вы когда-нибудь таких карликов?
Сильный мужчина
мог бы без труда взвалить на плечи самую крупную и унести.
- Думаю, что ты ошибаешься, - возразил Френсис. -
Посмотри-ка вон на
ту черную. Бьюсь об заклад, что она весит никак не меньше
трехсот фунтов.
- Сколько ставишь? - спросил Генри.
- Называй сам цифру, - был ответ.
- Сто долларов твоих против ста моих, - заявил
Генри, - что я могу
взвалить ее на плечи и унести.
- По рукам.
Но кто из них был прав, так и осталось неизвестным,
ибо, как только
Генри сделал шаг в сторону, копьеносцы гримасами и
жестами заставили его
вернуться и идти вперед вместе со всеми.
Проходя у подножия мрачной скалы, они увидели наверху
стадо коз.
- Домашние козы, - заметил Френсис. -
Видите: при них
мальчишки-пастухи.
- Недаром вы говорили, что рагу, которое вам
подавали, было из
козлятины, - сказал Генри. - Я всегда любил коз. Если
эта самая Та, Что
Грезит, или как там ее зовут, отменит решение жреца и
оставит нас в живых и
если нам придется жить с Затерянными Душами до конца
наших дней, я буду
просить, чтобы меня сделали главным пастухом при козах
этого королевства.
Тогда я построю вам, Леонсия, премиленький коттедж, и вы
станете придворной
поставщицей сыров.
Но ему не пришлось развивать дальше свой фантастический
план, ибо в эту
минуту они вышли на берег озера такой неописуемой красоты,
что Френсис даже
присвистнул, Леонсия захлопала в ладоши, а Торрес
пробормотал что-то
одобрительное. Озеро это простиралось на целую милю в длину
и больше чем на
полмили в ширину и представляло собой безукоризненной
формы овал. Только
один-единственный дом вклинивался в обрамление из
деревьев, бамбуковых
зарослей и кустарников, кольцом окружавших озеро и не
прерывавшихся даже у
подножия утеса, где особенно пышно разросся бамбук. В
гладкой поверхности
озера так четко отражались окружающие горы, что
глаз с трудом мог
определить, где кончается действительность и где начинается
отражение.
Леонсия недолго восхищалась зеркальной гладью; через
несколько минут
она вдруг разочарованно заметила, что вода в озере
отнюдь не кристальной
чистоты.
- Какая жалость, оно такое грязное!
- Это потому, что в долине плодородная почва, -
пояснил ей Генри. -
Слой чернозема здесь достигает нескольких сот футов.
- Вся эта долина когда-то, вероятно, была дном
озера, - вмешался в
разговор Френсис. - Взгляните на скалу - по ней видно,
где была раньше
вода. Интересно, отчего оно так обмелело?
- Скорей всего от землетрясения: для воды открылся
какой-нибудь выход
под почву, и озеро обмелело до своего нынешнего
уровня; оно и сейчас
продолжает мелеть. Этот шоколадный цвет указывает на то,
что в него все
время вливаются новые потоки воды и чернозем, которым
она насыщена, не
успевает осесть. Несомненно, это озеро - своеобразный
резервуар, куда
стекает влага со всех окрестных мест.
- Ну вот наконец-то и дом! - сказала Леонсия пятью
минутами позже,
когда, завернув за выступ скалы, они увидели низенькое,
типа бунгало,
строение, прилепившееся к утесу над самым озером.
Сваями дому служили массивные стволы деревьев, но
стены его были из
бамбука, а крыша из соломы. Дом этот стоял так уединенно,
что попасть в него
можно было, либо подплыв в лодке, либо пройдя по
мостику футов двадцати
длиной и такому узенькому, что два человека не могли бы на
нем разойтись. На
каждом конце мостика стояло по два юноши-часовых.
Повинуясь жесту жреца
Солнца, шедшего впереди, юноши-часовые отступили в сторону и
пропустили всю
группу; при этом оба Моргана не преминули заметить,
что копьеносцы,
сопровождавшие их от самого Большого дома, остались по ту
сторону мостика.
Перейдя через мостик, они вошли в похожий на бунгало
дом и очутились в
большой комнате, обставленной лучше, чем можно было
ожидать в Долине
Затерянных Душ, хоть и очень примитивно. Травяные
циновки на полу были
красивого и тонкого плетения, а бамбуковые шторы,
прикрывавшие прорези окон,
были сделаны даже мастерски. В дальнем конце комнаты у
стены возвышалась
огромная золотая эмблема восходящего солнца - точно такая
же, какая висела
над алтарем возле Большого дома. Но в этом странном месте
особенно поразили
пленников два живых существа, которые даже не шевельнулись
при их появлении.
Под солнечным диском, на небольшом возвышении, стояло
ложе со множеством
подушек - полудиван, полутрон. А на этом ложе, среди
подушек, спала женщина
в хитоне из какой-то мягкой мерцающей ткани, какой никто из
них никогда не
видел. Грудь ее тихо вздымалась и тихо опускалась. Она,
безусловно, не
принадлежала к племени Затерянных Душ, этой вырождающейся
помеси караибов с
испанцами. На голове у нее была тиара из чеканного золота
с драгоценными
камнями такой величины, что она казалась короной.
Перед женщиной на полу стояли два золотых треножника;
под одним тлел
огонь, а на другом, значительно большем, стоял огромный
золотой котел. Между
треножниками, не мигая и не шевелясь, точно сфинкс, лежала,
распластав лапы,
огромная собака, белая, как снег, похожая на русского
волкодава. Увидев
вошедших, собака уставилась на них.
- Да эта женщина - настоящая леди, она похожа на
королеву; и грезы у
нее, конечно, тоже королевские, - шепнул Генри и тотчас был
вознагражден за
это гневным взглядом жреца.
Леонсия глядела, затаив дыхание, а Торрес вздрогнул,
перекрестился и
