останусь здесь и помечтаю, пока он придет. Я могу без конца
любоваться игрою
вод.
Получив приказание удалиться, Торрес прошел в
спальню, но тут же на
цыпочках вернулся к двери, чтобы посмотреть, что
делает королева. Она
опустилась на пол галереи и, подперев голову рукой,
пристально глядела на
водоворот. Тогда Торрес бросился к сундуку, поднял
крышку, схватил полную
пригоршню камней и высыпал их в карман. Но прежде чем
он успел снова
запустить руку в сундук, за спиной его раздался язвительный
смех королевы.
Страх и ярость до такой степени овладели им, что он
ринулся на нее; она
выскочила на галерею - он за ней, но в ту минуту, когда, казалось,
он готов
был схватить ее, она вдруг вытащила кинжал и занесла над
ним.
- Вор, - спокойно сказала она. - Бессовестный
вор. А участь всех
воров в нашей долине - смерть. Я сейчас позову моих
копьеносцев и велю
бросить тебя в пучину.
Такой неожиданный поворот событий заставил Торреса
призвать на помощь
всю свою изворотливость. Взглянув на пенящуюся воду, в
которую грозила
бросить его королева, он вскрикнул, точно увидел там что-то
ужасное, упал на
одно колено и закрыл руками искаженное притворным страхом
лицо. Королева
повернула голову и посмотрела в направлении его взгляда. Это
как раз и нужно
было Торресу. Он, точно тигр, прыгнул на нее, схватил
за руки и вырвал
кинжал.
Он отер с лица пот и прерывисто дышал, еще не сумев
полностью овладеть
собой. А королева с любопытством, но без всякого страха
смотрела на него.
- Ты исчадие ада, - злобно прошипел он, все еще
трясясь от ярости, -
ведьма, промышляющая силами тьмы и всякой чертовщиной!
Однако ты женщина,
рожденная женщиной, и потому смертна. Ты такая же слабая,
как все смертные и
все женщины, а потому я предоставляю тебе право выбора:
либо ты будешь
брошена в водоворот и погибнешь, либо...
- Либо что? - переспросила она.
- Либо... - Он помолчал, облизал пересохшие губы и
выпалил: - Нет!
Клянусь божьей матерью, я не боюсь! Либо ты выйдешь за
меня замуж сегодня
же! Выбирай!
- Ты хочешь жениться на мне ради меня самой или ради
сокровищ?
- Ради сокровищ, - нагло признался он.
- Но в Книге Жизни написано, что я выйду замуж
за Френсиса, -
возразила она.
- Ну так что же: мы перепишем эту страницу в Книге
Жизни!
- Как будто это можно сделать! - рассмеялась она.
- Тогда я докажу, что ты смертная, и брошу тебя в
этот водоворот, как
ты бросила цветы.
В эту минуту Торрес был положительно неустрашим -
неустрашим оттого,
что старое крепкое вино горячило его кровь и мозг, а еще
оттого, что он был
хозяином положения. К тому же, как истый
латиноамериканец, он не мог не
наслаждаться такой сценой, где у него была возможность
покрасоваться и дать
волю своему красноречию.
Внезапно он вздрогнул, услышав легкий свист
королевы, - так
латиноамериканцы обычно зовут слуг. Он подозрительно
покосился на королеву,
потом посмотрел на дверь в спальню и снова перевел взгляд на
нее.
На пороге, словно призрак, - Торрес смутно видел его
краешком глаза -
появился огромный белый пес. В страхе Торрес невольно
попятился. Но нога его
не нашла точки опоры, и, не удержавшись, он полетел вниз
головой в пучину.
Торрес отчаянно закричал и уже из воды увидел, что пес
прыгнул вслед за ним.
Хотя Торрес и был хорошим пловцом, он почувствовал
себя в водовороте
беспомощнее соломинки и. Та, Что Грезит, перегнувшись
через перила галереи
и, точно зачарованная, глядя вниз, увидела, как Торреса, а
затем и собаку
втянуло в водоворот, из которого нет возврата.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Долго еще Та, Что Грезит смотрела на бурлящую воду. Затем
произнесла со
вздохом: "Бедный мой пес!" - и выпрямилась.
Гибель Торреса нимало не
тронула ее. Она с детства привыкла распоряжаться жизнью
и смертью своего
полудикого вырождающегося народа, и человеческая жизнь не
представлялась ей
чем-то священным. Если жизнь у человека складывалась
хорошо и красиво, то,
конечно, надо дать ему возможность ее прожить. Но если
он вел дурную,
безнравственную жизнь и был опасен для других, - такого
человека не жаль:
пусть умирает, а то можно его и прикончить. Таким
образом, смерть Торреса
была для нее лишь эпизодом - неприятным, но быстро
промелькнувшим. Жаль
только было собаку.
Она вернулась к себе в спальню и громко хлопнула в
ладоши, вызывая
прислужницу, при этом она не преминула удостовериться, что
крышка сундука с
драгоценностями все еще открыта. Отдав прислужнице
распоряжение, она
вернулась на галерею, откуда могла незаметно
наблюдать за тем, что
происходит в комнате.
Через несколько минут прислужница ввела в комнату
Френсиса и оставила
его одного. Молодой человек был невесел. Как ни
благородно было его
отречение от Леонсии, оно не принесло ему особой радости.
Не радовала его и
мысль о предстоящем браке со странной женщиной, которая
правила Затерянными
Душами и жила в этом таинственном бунгало на берегу озера.
Правда, в нем она
не вызывала - как в Торресе - ни страха, ни враждебности,
скорее наоборот:
Френсис испытывал к ней жалость. Его невольно трогало
трагическое положение
этой красавицы в расцвете сил, которая так отчаянно,
несмотря на свой
властный, гордый характер, искала любви и спутника в жизни.
С первого же взгляда Френсис понял, где он
находится, и невольно
подумал: не считает ли его королева уже своим мужем
- без лишних
