Рассмеявшись нервным истерическим смехом, он продолжал
трясти эту лапу, а
собака, высунув язык, глядела на него своими добрыми
глазами и беззвучно
смеялась.
Продвигаясь дальше вдоль уступа в сопровождении
собаки, которая с
довольным видом следовала за ним по пятам и время от
времени обнюхивала его
икры, Торрес вскоре обнаружил, что узкая дорожка над
рекой, взобравшись
немного вверх, снова спускается к воде. И тут Торрес
сделал два открытия:
первое заставило его вздрогнуть и остановиться, а от
второго сердце его
забилось надеждой. Первым - была подземная река. Она с
наскоку налетала на
каменную стену и в хаосе кипящих волн и пены устремлялась
куда-то под нее,
- яростные всплески воды, высоко взметавшейся
вверх, указывали на
стремительную быстроту течения. Вторым - было отверстие
в стене, сквозь
которое струился дневной свет. Отверстие, футов пятнадцати в
диаметре, было
сплошь затянуто паутиной, куда более чудовищной, чем
мог измыслить мозг
самого безумного из безумцев. Еще более зловещими казались
кости, валявшиеся
кругом. Паутина была точно соткана из серебряных нитей
толщиной с карандаш.
Торрес вздрогнул, коснувшись одной из них. Нить прилипла
к его пальцам,
словно клей, и лишь с большим усилием, сотрясая всю
паутину, ему удалось
высвободить руку. Он попытался вытереть приставшую к
коже липкую массу о
свою одежду и о шерсть собаки.
Две нижние нити огромной паутины достаточно далеко
отстояли друг от
друга, так что между ними можно было пролезть и выбраться
на белый свет; но
прежде чем сунуться туда самому, осторожный Торрес решил
пропихнуть вперед
собаку. Белый волкодав пополз и вскоре скрылся из
виду, и Торрес уже
собирался последовать за ним, как вдруг собака
вернулась. Она мчалась с
такой быстротой и была чем-то так напугана, что
наскочила на него и оба
упали. Но человеку удалось спастись, уцепившись руками
за камни, а его
четвероногий спутник кубарем покатился вниз, прямо в
бурную стремнину.
Торрес попробовал спасти пса, но его уже затянуло под скалу.
Долго колебался Торрес. Страшно было подумать о
том, чтобы снова
броситься в подземную реку. А наверху, казалось, был
открытый путь к
дневному свету - и все в Торресе устремилось к этому
свету, как пчела или
цветок стремятся к солнцу. Но что же такое увидела там
собака, что заставило
ее так поспешно броситься назад? Погруженный в размышления,
Торрес сразу не
заметил, что его рука покоится на чем-то круглом. Он
поднял этот предмет и
увидел безглазый, безносый человеческий череп. Тут
испуганному взгляду
Торреса предстало пространство, устланное, точно
ковром, человеческими
костями, - он явственно различил ребра, позвонки и
бедерные кости,
составлявшие когда-то скелеты погибших здесь людей. Это
зрелище склонило его
в пользу прыжка в реку. Но, взглянув, как она, ярясь и
пенясь, устремляется
в отверстие под скалой, он отшатнулся.
Вытащив кинжал королевы, Торрес с величайшей
осторожностью прополз
между двумя нижними нитями паутины, увидел то, что увидела
собака, и в такой
панике отскочил назад, что тоже упал в воду и, едва успев
наполнить легкие
воздухом, был втянут водоворотом в кромешную тьму под скалой.
Тем временем в доме королевы на берегу озера с не
меньшей быстротой
развивались не менее значительные события. Гости и
новобрачные только что
вернулись после брачной церемонии, состоявшейся у
Большого дома, и
рассаживались за столом, на котором, если можно так
выразиться, был
сервирован свадебный завтрак, как вдруг сквозь щель в
бамбуковой стене
влетела стрела и, просвистев между королевой и
Френсисом, с такой силой
вонзилась в противоположную стену, что оперенный конец ее
нее еще продолжал
дрожать. Генри и Френсис подбежали к окнам, выходившим на
узенький мостик, и
увидели, что положение создалось опасное. На глазах у
них копьеносец
королевы, охранявший подступ к мосту, бросился бежать к
дому и на середине
моста упал в воду, подбитый стрелой, которая продолжала
дрожать у него в
спине, - совсем как та, что ударилась в стену
комнаты. За мостом, на
берегу, толпилось все мужское население Долины Затерянных
Душ во главе с
жрецом, осыпая дом стрелами с перистыми концами. Позади
стояли женщины и
дети.
Один из копьеносцев королевы, шатаясь, вбежал
в комнату; он
остановился, широко расставив ноги, чтобы не упасть, глаза
его вылезали из
орбит, а губы беззвучно шевелились, - он тщетно силился
что-то сказать,
ноги его подкосились, и он упал ничком: в спине его, как
иглы дикобраза,
торчали стрелы. Генри подскочил к двери, выходившей на
мост, и, стреляя из
пистолета, расчистил выход от наступавших Затерянных
Душ, которые могли
продвигаться по узкому мостику только гуськом и теперь
падали один за
другим, подкошенные огнем его пистолета.
Осада легкого строения длилась недолго. Хотя
Френсис под прикрытием
пистолета-автомата Генри и сумел уничтожить мост,
осажденные были бессильны
потушить огонь на крыше, загоревшейся в двадцати местах
от горящих стрел,
которые выпустили нападающие по команде жреца.
- Есть только один путь к спасению, - задыхаясь,
произнесла королева;
она стояла на галерее, нависшей над озером, и, сжав руку
Френсиса, казалось,
готова была броситься в его объятия и искать у него защиты.
- И он выведет
нас в широкий мир. - Она указала на воронку водоворота. -
Никто никогда не
возвращался оттуда. В моем Зеркале Мира я видела, как
мертвецы плыли этим
путем и вода выносила их на поверхность в широкий мир.
Если не считать
Торреса, я ни разу не видела, чтоб туда попал живой
человек. То были только
