мертвецы. И они никогда не возвращались. Впрочем, Торрес
тоже не вернулся.
Все смотрели друг на друга в ужасе от того, что им
предстоит.
- А другой дороги нет? - спросил Генри, привлекая к
себе Леонсию.
Королева покачала головой. Вокруг них уже падали
горящие куски крыши, а
в ушах гудело от оглушительного рева жаждущих крови
Затерянных Душ. Королева
высвободила свою руку из руки Френсиса, видимо, решив
зайти к себе в
спальню, но тотчас же снова схватила его за руку и увлекла
за собой. Ничего
не понимая, он остановился вместе с ней возле сундука с
драгоценностями; она
поспешно захлопнула крышку сундука и заперла его на замок.
Затем отбросила
ногой циновку и открыла люк в полу, под которым
оказалась вода. По ее
указанию Френсис подтащил к люку сундук и бросил его в воду.
- Даже жрец Солнца не знает этого тайника, - шепнула
королева, снова
схватила его за руку и вместе с ним бегом вернулась на
галерею, где остались
Генри с Леонсией.
- Сейчас самое время бежать. Обними меня покрепче,
Френсис, милый муж
мой, обними и прыгай со мной в воду! - приказала она. -
Мы покажем дорогу
остальным.
И они прыгнули. В ту же минуту крыша с треском рухнула
в туче огненных
искр. Тогда Генри тоже схватил Леонсию в охапку и прыгнул
вместе с ней в
водоворот, в котором уже исчезли Френсис и королева.
Как и Торрес, четыре беглеца, ни разу не
ударившись о скалы, были
благополучно вынесены подземной рекой к отверстию, сквозь
которое пробивался
дневной свет и где выход стерег огромный паук. Генри
было гораздо легче
плыть, чем Френсису, так как Леонсия умела плавать. Правда,
Френсис отлично
держался на воде и потому без особого труда мог плыть
вдвоем с королевой.
Она беспрекословно слушалась его, не цеплялась за его руки
и не тащила его
вниз. Достигнув выступа в скале, все четверо вылезли из
воды и решили
передохнуть. Обе женщины принялись выжимать
распустившиеся и намокшие
волосы.
- А это ведь не первая гора, в недра которой я
попала с вами, - со
смехом заметила Леонсия, обращаясь к обоим Морганам;
впрочем, слова ее были
предназначены скорее для королевы, чем для них.
- А я впервые попадаю в такое место с моим мужем,
- отпарировала
королева, и колючее острие ее насмешки глубоко вонзились в
сердце Леонсии.
- Похоже, Френсис, что твоя жена не очень
склонна ладить с моей
будущей женой, - заметил Генри с той грубоватой
прямолинейностью, какая
появляется у мужчин, когда они хотят скрыть
смущение, вызванное
бестактностью женщин.
Однако таким чисто мужским подходом к делу Генри
добился лишь молчания,
еще более натянутого и стеснительного для всех. Впрочем,
обеим женщинам это,
казалось, доставляло даже удовольствие. Френсис
тщетно ломал голову,
придумывая, что бы такое сказать и как разрядить атмосферу,
а Генри в полном
отчаянии вдруг встал и, объявив, что пойдет на разведку,
предложил королеве
сопутствовать ему. Он протянул ей руку и помог подняться.
Френсис и Леонсия
продолжали сидеть, храня упорное молчание. Френсис первый
нарушил его:
- Знаете что, Леонсия, я бы с удовольствием отшлепал
вас.
- А что я собственно такого сделала? - вызывающе
спросила она.
- Как будто вы не знаете! Вы вели себя ужасно.
- Это вы вели себя ужасно! - с подавленным рыданием
вырвалось у нее,
хоть она и твердо решила не выказывать женской слабости.
- Кто просил вас
жениться на ней? Не вы же вытащили короткую соломинку!
Ну чего ради вы
добровольно связали себя, когда даже ангел не отважился бы
на такое? Разве я
просила вас об этом? У меня едва сердце не остановилось,
когда я услышала,
как вы сказали Генри, что женитесь на ней. Я чуть в
обморок не упала. Вы
даже не посоветовались со мной. А ведь это по моему
предложению, чтобы
спасти вас от нее, решено было тянуть соломинки, - и
мне нисколько не
стыдно признаться, что я поступила так, чтобы вы остались
со мной. Генри
любит меня как-то совсем иначе, чем вы. Да и я никогда не
любила Генри так,
как люблю вас, - люблю даже сейчас, да простит мне господь!
Френсис потерял самообладание. Он схватил ее в объятия
и крепко прижал
к себе.
- И это в день вашей свадьбы! - с упреком вырвалось у
нее.
Руки его тотчас опустились.
- Ну что вы говорите, Леонсия, да еще в такую
минуту! - с грустью
пробормотал он.
- А почему бы и нет? - вспылила она. - Вы любили
меня. Вы дали мне
это понять настолько ясно, что у меня не могло остаться
никаких сомнений в
вашей любви. И вдруг вы с самым веселым и радостным видом
женились на первой
встречной женщине, пленившей вас белизною кожи.
- Вы ревнуете, - с упреком сказал он и
почувствовал, как сердце у
него подпрыгнуло от счастья, когда она утвердительно
кивнула. - Я могу
поручиться, что вы ревнуете, и в то же время, со
свойственной всему женскому
полу способностью лгать, - лжете. То, что я сделал, я
сделал вовсе не с
веселым и радостным видом. Я сделал это ради вас и ради
себя. А вернее -
ради Генри. Слава богу, я еще не забыл, что такое мужская
честь!
- Мужская честь далеко не всегда может привести
женщину в восторг -
возразила она.
- Вы предпочли бы видеть меня бесчестным? - быстро
спросил он.
- Я всего лишь любящая женщина! - взмолилась она.
- Вы злая оса, а не женщина, - вскипел он. - И вы
несправедливы ко
мне.
- А разве женщина бывает справедливой, когда она
любит? - спросила
Леонсия, признавая тем самым эту величайшую на свете
истину. - Для мужчин,
