Френсису и так уже стоило немалых усилий
согласиться на брак с
королевой и сохранять при этом внешнее спокойствие,
теперь же, услышав о
предстоящем венчании Леонсии, он не мог оставаться
спокойным. И Леонсия
сразу заметила, каких трудов ему стоит взять себя в
руки. Его страдания
доставили ей тайную радость, и с чувством чуть ли не
торжества она увидела,
как он под каким-то предлогом вышел из комнаты.
Еще до этого он показал всем телеграмму. Его
состояние поставлено на
карту, сказал он, нужно немедленно дать ответ. И он
попросил Фернандо
снарядить верхового, чтобы тот отвез телеграмму на
правительственную
радиостанцию в Сан-Антонио.
Леонсия не стала долго додать и последовала за
Френсисом. Она нашла его
в библиотеке; он сидел у письменного стола перед чистым
листом бумаги,
мечтательно глядя на большую фотографию Леонсии, которую
он снял с низкого
книжного шкафчика и поставил перед собой. Тут Леонсия уже
не могла больше
сдерживаться - она невольно всхлипнула и покачнулась.
Френсис тотчас
вскочил и схватил ее в объятия, чтобы она не упала. И
прежде чем они могли
сообразить, что происходит, губы их слились в страстном
поцелуе.
Внезапно Леонсия вырвалась из объятий Френсиса и с
ужасом посмотрела на
него.
- Довольно, Френсис, этому надо положить конец! -
воскликнула она. -
Больше того: вы не должны быть на моей свадьбе. Если вы
останетесь, я не
отвечаю за себя. Сегодня из Сан-Антонио в Колон уходит
пароход. Вы должны
уехать на нем вместе с вашей женой. Оттуда вы без труда
доберетесь до Нового
Орлеана на пароходе какой-нибудь фруктовой компании, а
затем поездом - до
Нью-Йорка. Я люблю вас, вы это знаете.
- Но мы с королевой еще не обвенчаны! -
воскликнул Френсис,
переставая владеть собой. - Нельзя же считать
настоящим венчанием этот
обряд перед алтарем бога Солнца! Мы не муж и жена - ни по
обряду, ни на
самом деле. Уверяю вас, Леонсия. Еще не поздно...
- Но этот обряд перед алтарем бога Солнца до сих пор
связывал вас, -
спокойно и решительно прервала она его. - Пусть он и
связывает вас до тех
пор, пока вы не приедете в Нью-Йорк или хотя бы... в Колон.
- Королева не захочет венчаться по нашим правилам, -
сказал Френсис.
- Она утверждает, что все женщины в ее роду венчались
именно так и что
обряд перед алтарем бога Солнца связывает священными узами.
Леонсия неопределенно пожала плечами, но на лице
ее по-прежнему
читалась твердая решимость.
- Женаты вы или не женаты, - сказала она, - вы
должны оба уехать, и
сегодня же. Иначе я сойду с ума. Предупреждаю вас: я не
выдержу, если вы тут
будете. Я не смогу, я знаю, что не смогу у вас на глазах
венчаться с Генри и
после венчания снова видеть вас... Пожалуйста, пожалуйста,
не поймите меня
неправильно. Я в самом деле люблю Генри, но... но не так,
как вас. Я... мне
не стыдно смело сказать вам об этом - я люблю Генри
примерно так, как вы
любите королеву, а вас я люблю так, как должна была бы
любить Генри, как вы
должны были бы любить королеву и как, я знаю, вы любите
меня.
Она схватила его руку и прижала к своему сердцу.
- Вот! В последний раз! А теперь уходите! Но его
руки уже обвились
вокруг нее, и Леонсия ответила на его поцелуй. Однако она
тотчас вырвалась
из его объятий и бросилась к двери. Френсис смирился
перед ее решением,
потом взял ее фотографию.
- Я возьму это на память, - сказал он.
- Вы не должны этого делать, - сказала Леонсия, и
лицо ее осветила
нежная прощальная улыбка. - А впрочем, берите! - добавила
она, повернулась
и исчезла.
Итак, И Пыну предстояло еще выполнить поручение,
за которое Торрес
заплатил ему сто долларов вперед. На следующее утро, через
несколько часов
после отъезда Френсиса и королевы в Колон, И Пын явился в
асьенду Солано.
Энрико курил сигару на веранде, очень довольный собой и
всем миром, а также
тем, как в этом мире все складывается. Увидев И Пына, он
сразу признал в нем
вчерашнего посетителя и, прежде чем начать с ним беседу,
велел Алесандро
принести пятьсот песо, как было договорено накануне. Таким
образом И Пын,
занимавшийся торговлей секретами, не без удовольствия
продал свой товар
вторично. Но он остался верен указаниям, полученным от
Торреса, и заявил,
что сообщит секрет только в присутствии Леонсии и Генри.
- Этот секрет завязан веревочкой, - сказал И Пын,
когда Генри с
Леонсией явились и он стал при них развязывать пакет с
доказательствами. -
Сеньорита Леонсия и ее жених должны первыми осмотреть
эти вещи. А потом
будут смотреть все остальные.
- Что вполне справедливо, поскольку это касается
прежде всего их
самих, - великодушно согласился Энрико, хотя по тому,
как он подозвал к
столу дочь и Генри, чувствовалось, что ему не терпится
поскорее ознакомиться
с содержимым пакета.
Он старался сохранять равнодушный вид, но украдкой все
время наблюдал
за молодыми людьми. К его великому изумлению, Леонсия вдруг
бросила на стол
какую-то бумагу, которую она прочла вместе с Генри, и без
всякого стеснения,
от всего сердца обняла жениха, а потом от всего
сердца и без всякого
стеснения поцеловала прямо в губы. А Генри отступил и в
смятении и тоске
воскликнул:
- Но боже, Леонсия, ведь это же конец всему! Мы никогда
не сможем быть
мужем и женой!
- Что такое? - вскипел Энрико. - Какой об этом
может быть разговор
теперь, когда все уже готово к свадьбе? Что это
значит, сэр? Это
оскорбление! Вы обвенчаетесь, и обвенчаетесь сегодня же!
