Когда нет лишних слов, создается объем произведения, появляются рельеф и текстура. Представьте себе двух атлетов: один – накачанный стероидами, раздутый «качок», а другой – гимнаст с четко прорисованными мышцами. Какой образ вам нравится больше? Вот и с текстами то же самое.
Помните – чем меньше лишних слов, тем больше смысла.
Вот еще одна выдержка из письма Фицджеральду от Перкинса: «Книга
[307] в целом блестящая, и мне стыдно даже за эти мелкие придирки. Не перестаю поражаться, сколько смысла несет у вас каждая фраза, какое глубокое и сильное впечатление оставляет каждый абзац. Все происходящее поэтому просто-таки светится жизнью. Если бы мне нравилось ездить экспрессами, я бы сравнил живость и многоликость создаваемых вами картин со сменой впечатлений за окном несущегося вагона. Когда читаешь, кажется, что книга совсем небольшая, но ощущений испытываешь столько, что для всех них потребовался бы роман втрое длиннее»
[308].
Долго ли придется переписывать и сокращать? Пока слова не встанут в нужном порядке. Ирвина Шоу спросили на пике его писательской карьеры, по-прежнему ли он получает удовольствие от литературной деятельности. Он ответил: «Раньше удовольствия было больше. Теперь мне гораздо тяжелее писать. Я становлюсь старше, силы убавляются, опыт растет. ‹…› Раньше одно предложение я мог написать одним способом. Я писал предложение, и оно не вызывало сомнений. Чем старше и опытнее я становлюсь, тем отчетливее понимаю, что там, где был только один вариант, теперь таких вариантов тридцать. И моя задача – выбрать лучший»
[309].
Последнюю главу «Прощай, оружие!» Хемингуэй переписывал «39 раз, пока не остался доволен»
[310]. А внук писателя, Шон Хемингуэй, обнаружил в Президентской библиотеке-музее Джона Ф. Кеннеди 47 черновиков окончания романа. Первые варианты забраковал Фицджеральд, близкий друг писателя: «Помню, что первый вариант – во всяком случае, первый из тех, какие я видел, – представлял собой – на старый манер – попытку подвести итог дальнейшей судьбы персонажей: “При фашизме наш священник стал одним из других священников и т. д.” Может быть, ты не забыл, что я тогда советовал убрать из книги всплески красноречия всюду, где они отыщутся, и ты сопротивлялся этому так, словно тебя волокли на казнь. Мой совет претил тебе, потому что ты чувствовал: настоящая проза та, которая вызывает у читателя высокое эмоциональное напряжение и либо оставляет его в этом состоянии, либо заставляет пережить резкий спад, скачок вниз»
[311].
Уже после выхода романа в издательстве Scribner вышло «авторское издание» романа в редакции 1929 года с «бонусами»: в сборник включены все варианты последней фразы романа. Например, такой: «That is all there is to the story. Catherine died and you will die and I will die and that is all I can promise you» («Вот и вся история. Кэтрин умерла, и вы умрете, и я умру, и это все, что я могу вам пообещать»)
[312]. Сильно? Безусловно. Но Хемингуэй остался недоволен и продолжил поиски, переписывая текст раз за разом. В итоге роман заканчивается так: «Немного погодя я вышел и спустился по лестнице и пошел к себе в отель под дождем»
[313].
Американский журналист Синтия Барнетт замечает, что Хемингуэй, написав те самые сорок семь вариантов последних строк книги, в итоге «остановился на том, в котором Генри под дождем возвращается в отель. Некоторые варианты были слишком солнечными, во многих фигурировал дождь. Но в самую точку попадал только выбранный писателем образ – дождь, подразумевающий слезы человека, который не в силах выразить свое горе»
[314].
Итак, Хемингуэй упорно искал и все же нашел идеальную последовательность нужных слов. Почему автор идет к этой последовательности так долго и так трудно? Отвечает Алексей Толстой: «Надо вам сказать, что есть один художественный закон, а именно: каждую мысль можно выразить только одной-единственной фразой, по-настоящему выразить. Все другие фразы будут приближенными к этой фразе, а вот такая отточенная фраза будет одна-единственная для точного выражения этой мысли»
[315].
Подводит итог литературный теоретик Стенли Юджин Фиш. В его книге «Как написать предложение» (How to Write a Sentence) говорится: «Слова проскальзывают в ячейки, определенные синтаксисом, и сверкают, как воздушные пылинки различными примесями, которые мы называем смыслом. Прежде чем слова попадают в свои ячейки, это просто отдельные единицы, направленные всюду и в никуда. Но как только слово попадает в место, “определенное” для него, оно демонстрирует безжалостную логику синтаксической структуры – слова связываются взаимоотношениями. Они субъекты или объекты действия, и они комбинируются в некое суждение о мире, которое может его превозносить, отрицать или облагораживать»
[316].
Переписывайте и переписывайте, пока не почувствуете, что текст готов. Не идите на компромисс. Не сдавайтесь. Пишите, пока не поймете, что слова выстроились как надо. Только тогда они вызовут отклик в сердце читателя. Редактируйте. Безжалостно сокращайте, вырезая лишнее. Работайте над каждой фразой. Ведь, как писал Исаак Бабель, «ни одно железо не может войти в человеческое сердце так леденяще, как точка, поставленная вовремя»
[317].
Советы писателям. Стивен Кинг
1. Пишите так, чтобы каждое слово было к месту. Вырезайте лишнее – это не школьное сочинение, где вам поставят «отлично» за количество исписанных страниц и умение писать позаковыристее.
