Книга Пиши рьяно, редактируй резво, страница 95. Автор книги Егор Апполонов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пиши рьяно, редактируй резво»

Cтраница 95

– В школе была скорее не задумка романа, а первый к нему звоночек. Вместе с рассказом Борхеса. А вот слова Льва Толстого… не знаю, возможно, это просто такая шутка. Или можно сделать поправку на то время, когда они были сказаны. Если терпеть, можно терпеть бесконечно, а потом уже на смертном одре сожалеть (хотя на смертном одре вряд ли будешь сожалеть именно об этом), что мог, мол, написать, а вот не стал. Жизнь проходит очень быстро. Буквально вот тут ты думаешь, что писать еще рано, а вот тут оказывается, что уже поздно. Так мне кажется. Сейчас так много пишущих людей, так много площадок для чтения, что пока сдерживаешь себя, человек семь уже могут так или иначе написать что-то подобное, если говорить о жанровой литературе. Некий элемент спонтанности имеется в любом деле, литература – не исключение. Не нужно бояться неожиданного. Возможно, у меня низкий порог того, где я могу сдерживаться, где не могу, но стоило только вспыхнуть некоей искре, как история тут же полезла на бумагу. При этом усилия – физические и умственные – все же приходилось прилагать. Писать большой текст местами довольно трудно, так что не всегда стоит бросать писать, если нет этого толстовского «невмоготу». Но я все же не Лев Толстой.

•••

Петровы полезли в аптечку и стали искать аспирин, ожидая, что в коробке, оставшейся с древних времен еще от родителей Петрова, что-то может еще остаться. В коробке были горчичники, зеленка, марганцовка, лежавшая там с той поры, когда Петрова-младшего нужно было купать в ванночке с разбавленным марганцем, лежал оставленный родителями йод, которым никто не пользовался, был там левомицетин, купленный Петровым, когда он был еще школьником и заболела дворовая собака (собака, кстати, не дала дать себе таблетку, такая веселая и приветливая во все остальные дни, она нехорошо косилась и скалила зубы, когда ей пытались раскрыть пасть), лежал рулон ваты – распушенный снаружи и твердый внутри, как дерево. Были там три вида пластыря – бактерицидный, с зеленой полоской лечебного слоя, чья клейкая сторона была покрыта пластиковым листиком, и два пластыря свернутых, как изолента – узкий и широкий пластыри. В том, что пластырями нельзя пользоваться как изолентой, Петров убедился еще в раннем детстве, когда вместо рукоятки обмотал остаток отвертки пластырем и полез разбирать сломанный утюг, включенный в розетку.

Было в аптечке два градусника, один в старом пожелтевшем футляре, а второй – новый. Новый градусник купили, когда думали, что потеряли старый, а он просто завалился в щель между диванными подушками. Было средство от кашля, которое Петров пил всего два раза, но в первый раз ему так не понравился вкус этого средства, что Петров предпочитал кашлять, нежели его пить, а второй раз был пару дней назад, когда он отправлялся на работу и когда выпил это средство, понял, что за руль ему нельзя – такой у лекарства был выхлоп, что первый же гаишник выписал бы штраф, даже не замеряя промилле трубочкой. Были капли от насморка, но Петров прочитал на упаковке, что они вызывают привыкание, и это Петрова отпугнуло. В аптечке было несколько металлических упаковок бальзама «Звездочка», похожих на красные таблетки, только одна из этих упаковок была почти полная, а остальные были почти пустые, но их не выбрасывали, потому что мазь там все же какая-то оставалась. Только когда у Петрова появился ребенок, он познал это безобидное садистское удовольствие – намазать «Звездочкой» у болеющего сына под носом и наблюдать, что тот не может открыть глаз, слезящихся от ментоловых паров. Ни у кого в семье вроде бы не было пока таких уж проблем с нервами и сердцем, и все равно на дне аптечки нашлись и корвалол, и валокордин, и валерьянка. Перекиси водорода у Петровых в аптечке было две разновидности – в виде раствора и в виде таблеток.

В аптечке нашлись даже такие диковинки, как клофелин и ампулы глюкозы, два вида витаминов для Петрова-младшего – белые пластмассовые бутылочки с крупными оранжевыми и мелкими желтыми драже. Аспирина же не было. Петров предложил сходить в аптеку. «Я знаю, как ты ходишь, опять тебя два часа ждать», – ответила Петрова, трогая лоб спящему сыну и недовольно морщась. «Ну давай ты сходишь», – предложил Петров. «Сейчас ночь вообще-то, – сказала Петрова будто даже с удовольствием. – Не боишься меня одну отпускать?» «Ну давай вместе сходим», – нашелся Петров. «А вдруг что-нибудь случится?» – спросила Петрова. «И что делать тогда предложишь?» – Петров перешел на шепот и этим шепотом изобразил, что повышает голос. «Ну, может, я не знаю, – вторя Петрову, зашептала жена. – Я вчера твои джинсы стирала, там таблетка лежала. Это не аспирин случайно? Я на кухне его куда-то в стол убрала».

А. Сальников «Петровы в гриппе и вокруг него» [384]

•••

– Вы планировали сюжет – или история сама себя рассказала?

– Речь тут идет скорее о синтезе того и другого. План нужен хотя бы для того, чтобы мозг ощущал – хотя бы примерно – конечный объем будущей работы.


– Как вы работали над этим романом? Как проходили трудные сюжетные повороты? По плану?

– Роман сидел в голове несколько лет. Наверно, разум его укладывал там как-то, что-то прикидывал. Часть работы всегда скрыта от самого автора. Никаких схем не рисовал, если вы об этом. План был, но совершенно грубый план, с такими примерно пунктами… сейчас точно не скажу, но что-то вроде: «Петров просыпается», «Петрова едет на двадцать первом автобусе».


– Сложно ли шел текст? Сколько заняла работа?

– Месяца два с лишним. Текст писался довольно-таки сложно. Меня позже поразил контраст – что я сам помнил о тексте и что обнаружил в нем, когда прислали правку. Оказалось, что там местами очень смешные вещи творятся. К моменту, когда прислали правку, только несколько моментов были в памяти из тех, что было приятно делать: описание семейной аптечки, новогодний спектакль, елка. Все остальное было сделано с несколькими смешками, а большей частью с угрюмым выражением лица.


– Как и сколько вы пишете? Каждый ли день? Есть ли график?

– Да, пишу несколько тысяч знаков в день. (Обычно – пять). Но у этой регулярности имеются слабые стороны. Иногда просто удаляешь готовую главу, потому что она оказалась не такой, как нужно, и заново начинаешь. Или половину романа. В этом огромный плюс цифровой эпохи. Просто берешь и безвозвратно стираешь текст, не трясешься потом над старыми записями, пытаясь найти в них что-то приличное. Не чувствуешь себя Гоголем, потому что рукопись ведь бумажная, на ней, наверно, какие-то заметки на полях были, рисуночки, номера телефонов друзей, знакомых, бог знает что еще, какие-нибудь пятна от упавшего на страницу бутерброда. А тут просто текст и текст.


– Близкие не отвлекают от творчества? Скажем, Агата Кристи жаловалась, что у нее никогда не было собственного кабинета. А как у вас?

– То, что близкие могут отвлечь от романа, – это самое неинтересное самооправдание из списка самооправданий. Нет, бывают, конечно, крайние случаи, форс-мажор, но не может такое длиться годами – люди вон в застенках писали. Вокруг меня никто не ходит на цыпочках, да это и глупо, наверно. Раньше, когда сын еще не переехал в отдельную квартиру, было еще веселее, творческий процесс (смешное словосочетание) проходил в духе того, как в «Трое из Простоквашино» писалось письмо родителям, только вместо Шарика, Матроскина и Дяди Федора был один я. Всегда что-то нужно кошкам, собаке, жене, мне, сыну, но это почти всегда весело. Тяжело смотреть на людей, которые убили свою жизнь литературой, остались одни, пока выстраивали как бы литературную карьеру. Тяжелее этого зрелища мало что можно придумать. Есть, конечно, зрелища и побеспросветнее, но и в картине жизни, которая могла бы быть светлее, а вместо этого была убита амбициями, тоже мало радостного. Одно дело, когда это происходит случайно, когда человек просто робок и семья не получается у него по этой причине. Другое дело, когда человек отказывается от этого сознательно. Это не передать как ужасно. Об этом даже говорить страшно, но страшнее, наверно, оказаться в такой «ситуевине».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация