ГЛАВА 1
Снаружи оно не производит впечатления. Но так часто бывает, когда смотришь со стороны. В особенности это касается людей, которые подчас так отличаются от тех, кем кажутся, и ты никогда не догадаешься, что происходит в тайниках их сознания. На что они способны. В моем случае тайное пряталось настолько глубоко, что даже я о нем не знала.
Эйден останавливает машину возле обветшалого здания. Глядит на меня.
— Не смотри так испуганно, Кайла.
— Я не испугана, — начинаю возражать я, потом бросаю взгляд на дорогу и сразу пугаюсь. — Лордеры, — шепчу я и вжимаюсь в сиденье. Черный фургон останавливается сзади, блокируя нас. Леденящий ужас заполняет вены, делая тело неподвижным и онемевшим, хотя внутри все кричит: беги. Мною овладевает страх: другое место, другой лордер. Коулсон. В руке пистолет, он целится в меня, а потом…
Бах!
Кровь Катрана. Море горячего, красного, которое покрывает нас обоих и уносит моего друга, навсегда. Так похоже на смерть отца годы назад, что вызывает это сокровенное воспоминание из глубин памяти. Оба мертвы. И оба по моей вине.
Эйден кладет ладонь на мою руку, одним глазом обеспокоенно смотрит в зеркало на фургон, другим на меня. Открываются двери, кто-то выходит. Одет не в черное, как лордер? Хрупкая фигура — женщина, шляпа надвинута на лоб, чтобы скрыть лицо. Она идет к двери здания. Изнутри открывают, и женщина исчезает за дверью.
— Посмотри на меня, Кайла, — говорит Эйден. Его голос спокоен, уверен, и я отрываю взгляд от фургона. — Беспокоиться не о чем; просто не привлекай их внимания. — Он изворачивается на водительском сиденье, обвивает меня руками и пытается притянуть поближе. — Подыграй, — просит он, и я заставляю тело расслабиться в его объятиях. Он бормочет мне в волосы: — Просто покажем, по какой причине тут околачиваемся. На тот случай, если у них возникнут вопросы.
Я медленно вдыхаю. Они не за мной. Сейчас они уйдут. Они не за мной. А потом прижимаюсь к Эйдену, и его руки обнимают меня еще крепче. Сзади доносится шум двигателя; покрышки хрустят по гравию. Шум удаляется.
— Они уехали, — говорит Эйден, но не разжимает объятий. Облегчение настолько сильное, что я приникаю к нему и прячу лицо на груди. Его сердце бьется быстро, и в этом «тук-тук» безопасность, тепло и что-то еще.
Но это неправильно. Он не Бен.
Страх сменяется замешательством, затем злостью — злостью на себя. Я отстраняюсь. Как я могла стать безвольной тряпкой и позволить им так ко мне относиться? Как я могу цепляться за Эйдена только из-за того, что испугана? И вспоминаю, что он говорил раньше, по дороге сюда: здесь бывают лордеры. Лордеры, правительственные чиновники и их семьи. Люди с деньгами и властью, которые могут заставить остальных ничего не замечать и хранить молчание. Возможно, та женщина — жена лордера. Возможно, она здесь по той же причине, что и я. Я краснею.
Синие глаза Эйдена полны тепла и заботы.
— Ты уверена, что справишься с этим, Кайла?
— Да, конечно, справлюсь. И мне кажется, ты не должен меня так больше называть.
— Было бы легче, если б ты решила, какое новое имя выбрать.
Я ничего не говорю, потому что оно у меня уже есть, но я пока не хочу им делиться. Не уверена, что оно ему понравится.
— Заходи, как будто ты там хозяйка, и никто не посмотрит на тебя дважды. Там все анонимно.
— Ладно.
— Лучше иди, пока кто-нибудь еще не появился.
Еще лордеры?
Я открываю дверцу автомобиля, выхожу. Холодный серый январский день. Достаточно холодно, чтобы замотать голову шарфом, скрывая лицо, которое скоро изменится. Расправляю плечи, иду к двери. Она открывается, и я захожу внутрь.
Глаза у меня расширяются, а ноги почти подгибаются, но тут я вспоминаю: заходи, как будто ты хозяйка. Этого яркого места с огромными плюшевыми креслами, тихой музыкой и улыбающейся медсестрой? В углу незаметный охранник. Женщина, несколько мгновений назад вышедшая из фургона лордеров, расположилась в кресле с бокалом вина в руке.
Улыбаясь, приближается медсестра.
— Добро пожаловать. Вы знаете свой номер?
— 7162. — Называю номер, который заранее сообщил мне Эйден. Нечего и говорить, что имени лучше вообще не называть; я совсем не уверена, что хочу быть узнанной другими людьми. Только не после того, как побывала Зачищенной. Не после «Лево» на запястье с моим выгравированным номером, выставляющим меня на всеобщее обозрение как преступницу. Его больше нет; видимых примет не осталось, только шрамы.
Медсестра смотрит на планшет в руках, снова улыбается.
— Присядьте на минутку. Ваш консультант по ТСО сейчас подойдет.
Я сажусь и пугаюсь, когда кресло шевелится, принимая мое тело. ТСО: Технология совершенствования образа. О ней, дьявольски дорогой и совершенно незаконной, говорят едва слышным шепотом. Я здесь благодаря любезному предложению организации Эйдена, ПБВ. ПБВ означает «Пропавшие без вести», но оказывается, что они не только разыскивают пропавших людей и распространяют правду о лордерах. Оказывается, они еще и вывозят из Британии людей, которым требуется исчезнуть, а других в то же время ввозят — консультантов по ТСО, которые хорошо знают возможности большого черного рынка, где бы он ни возник.
Женщина в соседнем кресле поворачивается ко мне. Привлекательная, ей около пятидесяти. Если слухи не лгут, она покинет это место помолодевшей лет на двадцать. В ее глазах горит любопытство: «зачем ты-то здесь?» Я не обращаю внимания.
Открывается дверь, приближаются шаги. Соседка начинает привставать, но человек минует ее и останавливается передо мной. Врач? Не похож на докторов, которых я видела раньше: он в костюме хирурга, готового к операции, но костюм изготовлен из ярко-сиреневой мерцающей материи. Она превосходно сочетается с его мелированными волосами и фиалковыми глазами, дополняющими неестественно яркий образ.
Он протягивает руки, помогает мне подняться и целует, не касаясь губами, в обе щеки.
— Привет, дорогуша. Я — док де Жур, но ты можешь называть меня Ди-Джей. Сюда.
Его речь переливчата и тягуча, акцент незнакомый — ирландец?
Я следую за ним и сдерживаю ухмылку под негодующим взглядом ожидающей женщины. Должно быть, гадает, кто я, почему мне оказали предпочтение. Если бы она знала.
Если бы знала, побежала бы к своему муженьку — лордеру.
Док де Жур разочарован.
— Ты уверена, что это все, чего хочешь? Волосы. В каштановый. — Он говорит таким тоном, словно каштановые волосы — вопиющее проявление безвкусицы.
— Уверена. В каштановый.
Он вздыхает.
— У тебя такие прекрасные волосы, что трудно подобрать что-либо более подходящее. Как «Свет солнца на свежих нарциссах 12». С блеском 9. — Пробегает пальцами сквозь волосы, оценивающе смотрит, словно запоминает для следующего пациента. Потом изучающе разглядывает мое лицо. — Что насчет цвета глаз?
