Ледяной шок, похожий на удар ножом, сотряс его тело. Он подумал, что это смерть, и потерял сознание.
Когда он пришел в себя, Салленбодэ держала его за плечо на расстоянии вытянутой руки, всматриваясь ему в лицо мрачными глазами. Он не сразу ее узнал; это была совсем не та женщина, которую он поцеловал. Затем он постепенно понял, что это лицо вызвал к жизни поступок Хаунтэ. Маскалла охватило великое спокойствие; дурные чувства испарились.
Салленбодэ ожила. Ее кожа была упругой, черты лица – сильными, глаза властно сверкали. Она была высокой и стройной, но медлительной в жестах и движениях. Ее лицо не было красивым – вытянутое и бледное, нижнюю половину пересекал рот, подобный огненному рву. Чувственные губы, густые брови. В ней не было ничего вульгарного – она казалась царственнейшей из женщин. На вид ей было не больше двадцати пяти.
Очевидно, устав от его пытливого взгляда, она легко оттолкнула Маскалла и опустила руку, изогнув губы в длинной, напоминавшей лук улыбке.
– Кого я должна благодарить за этот дар жизни?
Ее голос был глубоким, неторопливым и странным. Маскаллу показалось, будто он спит.
– Меня зовут Маскалл.
Она жестом велела ему приблизиться на шаг.
– Послушай, Маскалл. Множество мужчин вытягивали меня в этот мир, но не могли удержать в нем, поскольку я этого не хотела. Однако ты вытащил меня сюда навеки, к добру или к худу.
Маскалл протянул руку к невидимому трупу и тихо спросил:
– А что ты скажешь о нем?
– Кто это был?
– Хаунтэ.
– Значит, Хаунтэ. Новости быстро разлетятся. Он был известным человеком.
– Это ужасное происшествие. Не могу представить, будто ты убила его намеренно.
– Мы, женщины, наделены ужасной силой, но это наша единственная защита. Мы не желаем этих визитов. Мы их ненавидим.
– Я тоже мог погибнуть.
– Вы пришли вместе?
– Нас было трое. Корпанг все еще стоит вон там.
– Я вижу слабо мерцающий силуэт. Чего ты от меня хочешь, Корпанг?
– Ничего.
– Тогда уходи и оставь меня с Маскаллом.
– Нет нужды, Корпанг. Я иду с тобой.
– Значит, это не то наслаждение? – спросил тихий, серьезный голос из темноты.
– Нет, то наслаждение не вернулось.
Салленбодэ стиснула его руку.
– О каком наслаждении вы говорите?
– О предчувствии любви, которое я недавно испытал.
– Но что ты чувствуешь сейчас?
– Покой и свободу.
Лицо Салленбодэ напоминало бледную маску, за которой скрывалось неторопливое бурное море примитивных страстей.
– Не знаю, чем это кончится, Маскалл, но пока мы будем держаться вместе. Куда вы направляетесь?
– К Адажу, – ответил Корпанг, выходя вперед.
– Но зачем?
– Мы повторяем путь Лодда, который отправился туда много лет назад в поисках света Маспела.
– Это свет иного мира.
– Ваша цель благородна. Но разве женщины не могут видеть этот свет?
– При одном условии, – сказал Корпанг. – Они должны забыть свой пол. Женственность и любовь принадлежат жизни, а Маспел – выше жизни.
– Забирай всех остальных мужчин, – ответила Салленбодэ. – Маскалл принадлежит мне.
– Нет. Я здесь не для того, чтобы вручить Маскалла любовнице, а для того, чтобы напомнить ему о более благородных материях.
– Ты хороший человек. Но вдвоем вам никогда не отыскать путь к Адажу.
– Тебе он знаком?
Женщина вновь стиснула руку Маскалла.
– Что есть любовь, которую презирает Корпанг?
Маскалл внимательно посмотрел на нее. Салленбодэ продолжила:
– Любовь – это то, что готово исчезнуть и раствориться в пустоте ради возлюбленного.
Корпанг наморщил лоб.
– Великодушная влюбленная женщина – это что-то новое.
Маскалл отстранил его рукой и сказал Салленбодэ:
– Ты думаешь о жертве?
Она посмотрела себе на ноги и улыбнулась.
– Какая разница, о чем я думаю? Скажи, вы отправляетесь сразу – или хотите сперва отдохнуть? Дорога до Адажа трудна.
– Что ты задумала? – спросил Маскалл.
– Я немного провожу вас. Когда мы достигнем хребта между Сарклэшем и Адажем, быть может, я поверну назад.
– А потом?
– Потом, если будет светить луна, вы можете оказаться на месте до рассвета. Но если нет, это маловероятно.
– Я спрашивал не об этом. Что будет с тобой, когда мы расстанемся?
– Я вернусь куда-нибудь. Возможно, сюда.
Маскалл приблизился к ней, чтобы получше изучить ее лицо.
– Ты вернешься к… прежнему состоянию?
– Нет, Маскалл, хвала небесам.
– Тогда как ты будешь жить?
Салленбодэ спокойно убрала ладонь, которую он положил ей на руку. В ее глазах танцевало пламя.
– А кто сказал, что я буду жить?
Маскалл ошеломленно моргнул. Прошло несколько секунд, прежде чем он заговорил вновь:
– Вы, женщины, идете на большие жертвы. Ты знаешь, что я не смогу оставить тебя в таком состоянии.
Их глаза встретились. Ни один не отвел взгляда и не испытал неловкости.
– Ты всегда будешь щедрейшим из мужчин, Маскалл. А теперь идем… Корпанг – личность целеустремленная, и меньшее, что мы, не столь целеустремленные личности, можем сделать, это помочь ему достичь цели. Не следует интересоваться, стоит ли эта цель целеустремленных людей того, чтобы ее достигать.
– Если это хорошо для Маскалла, значит, хорошо и для меня.
– Что ж, ни один сосуд не вместит больше своего объема.
Корпанг криво улыбнулся.
– Похоже, за время своего долгого сна ты обрела мудрость.
– Да, Корпанг. Я повидала много мужчин и изучила много сознаний.
Когда они тронулись в путь, Маскалл вспомнил Хаунтэ.
– Разве нам не стоит похоронить беднягу?
– Завтра к этому времени нам самим понадобятся похороны. Всем, кроме Корпанга.
– У нас нет инструментов, так что будь по-твоему. Его убила ты, но настоящий убийца – я. Я украл защищавший его свет.
– Без сомнения, эту смерть искупила жизнь, которую ты мне дал.
Они двинулись в направлении, противоположном тому, откуда пришли трое мужчин. Через несколько шагов снова появился зеленый снег. Ровная земля кончилась, и они начали подниматься по лишенному троп крутому горному склону. Снег и камни мерцали, тела путников светились; все остальное окутывал мрак. Туман клубился вокруг, но кошмары больше не мучили Маскалла. Дул ровный, холодный, чистый ветер. Они шли цепочкой, Салленбодэ – впереди; ее движения были неторопливыми и завораживающими. Корпанг шел последним. Его суровые глаза видели только соблазнительную девицу и потерявшего голову мужчину.
