– Никто из нас, женщин, по праву природы не должен уступать Тайдомин в жертвенности. За один этот поступок я почти люблю ее, хотя она причинила тебе зло.
А про Глимейл сказала:
– Этой девушкой с возвышенной душой я восхищаюсь больше других. Она слушала только свой внутренний голос. Кому из нас хватит силы так поступить?
Когда рассказ Маскалла подошел к концу, Салленбодэ заметила:
– Тебе не кажется странным, что женщины, которых ты встречал, были намного благородней мужчин?
– Я это признаю. Мы, мужчины, часто жертвуем собой, но лишь по весомой причине. Для вас, женщин, причина сойдет почти любая. Вы любите сам акт принесения себя в жертву – из-за вашего врожденного благородства.
Салленбодэ повернула голову и одарила Маскалла столь гордой и в то же время нежной улыбкой, что он умолк.
Некоторое время они шли в тишине, затем Маскалл сказал:
– Теперь ты понимаешь, что я за человек. Во мне много жестокости, еще больше слабости, почти нет жалости к другим… О, это было кровавое путешествие!
Салленбодэ положила ладонь ему на руку.
– Я бы справилась ничуть не лучше.
– Ничего хорошего о моих преступлениях не скажешь.
– Мне ты кажешься одиноким гигантом, который сам не знает, что ищет… Величайшим в мире… У тебя хотя бы нет повода искать женщин.
– Спасибо, Салленбодэ, – ответил он с озабоченной улыбкой.
– Людям следует остерегаться там, где проходит Маскалл. Ты сметаешь все со своего пути. Идешь, не глядя ни вправо, ни влево.
– Смотри, как бы тебя тоже не смело, – мрачно посоветовал Корпанг.
– Маскалл сделает со мной все, что пожелает, старикан! И что бы он ни сделал, я его поблагодарю… У тебя же вместо сердца мешок с пылью. Кто-то когда-то описал тебе любовь. Ты попросил, чтобы тебе ее описали. Ты слышал, что это мелкое, робкое, эгоистичное удовольствие. Ты заблуждаешься: любовь неистова, и насмешлива, и шутлива, и кровава… Откуда тебе знать.
– У эгоизма немало масок.
– Если женщина готова пожертвовать всем, что в этом эгоистичного?
– Только не обманывай себя. Действуй решительно, или судьба быстро настигнет вас обоих.
Салленбодэ посмотрела на него сквозь ресницы.
– Ты имеешь в виду смерть? Не только мою, но и его?
– Ты зашел слишком далеко, Корпанг, – сказал Маскалл, помрачнев. – Ты не судья наших судеб.
– Если тебе не нравится искренний совет, позволь мне уйти вперед.
Салленбодэ удержала его своими неторопливыми легкими пальцами.
– Я хочу, чтобы ты остался с нами.
– Зачем?
– Думаю, ты можешь знать, о чем говоришь. Я не хочу причинять вред Маскаллу. Вскоре я вас покину.
– Это будет к лучшему, – ответил Корпанг.
Маскалл выглядел сердитым.
– Решать буду я. Салленбодэ, пойдешь ли ты дальше или вернешься назад, я останусь с тобой. Я принял решение.
Ее лицо озарилось радостью, несмотря на попытки скрыть это.
– Почему ты хмуришься, Маскалл?
Он не ответил и продолжил шагать с насупленными бровями. Через десяток шагов резко остановился.
– Салленбодэ, подожди!
Его спутники замерли. Корпанг выглядел озадаченным, но Салленбодэ улыбнулась. Маскалл молча наклонился и поцеловал ее в губы. Затем отпустил женщину и повернулся к Корпангу.
– Как ты в своей великой мудрости истолкуешь этот поцелуй?
– Не нужно великой мудрости, чтобы толковать поцелуи, Маскалл.
– С этого момента не смей вставать между нами. Салленбодэ принадлежит мне.
– В таком случае я умолкаю. Но ты обречен.
И больше он не сказал своим спутникам ни слова.
Глаза женщины мрачно блеснули.
– Теперь все изменилось, Маскалл. Куда ты меня ведешь?
– Выбирай сама.
– Мужчина, которого я люблю, должен пройти свой путь до конца. Иного я не допущу. Ты не должен уступить Корпангу.
– Куда пойдешь ты, пойду и я.
– А я, пока длится твоя любовь, пойду с тобой к Адажу.
– Ты сомневаешься в ее долговечности?
– Хотела бы я не сомневаться… Теперь я расскажу тебе то, что не желала говорить прежде. Сколько продлится твоя любовь, столько продлится и моя жизнь. Когда ты меня разлюбишь, я умру.
– Но почему? – медленно спросил Маскалл.
– Это обязательство ты взял на себя, когда поцеловал меня в первый раз. Я не собиралась тебе говорить.
– Хочешь сказать, что если бы я ушел один, ты бы умерла?
– У меня нет другой жизни, кроме той, что дал мне ты.
Он скорбно посмотрел на нее, не пытаясь ответить, и медленно обхватил ее руками. Во время этого объятия Маскалл сильно побледнел, а Салленбодэ и вовсе стала белой как мел.
Несколько минут спустя они продолжили путь к Адажу.
Они шли около двух часов. Тиргелд поднялся выше и сместился к югу. Они спустились на много сотен футов, и местность начала меняться к худшему. Тонкий слой снега сменился влажной, болотистой почвой. Теперь они шли по травянистым кочкам и топям, поскальзываясь и пачкаясь в грязи. Разговор прервался; Салленбодэ шла впереди, а мужчины следовали за ней. Южная половина ландшафта стала еще величественней. Зеленоватый свет яркой луны, сиявший на зеленых от снега вершинах, превращал их в призрачный мир. Ближайшая гора возвышалась на той стороне долины, на юге, в пяти милях от путников. Это был тонкий, неприступный, головокружительный шпиль из черного камня, на слишком крутых склонах которого не задерживался снег. Выгнутый вверх огромный каменный рог вырастал из вершины. Эта гора долгое время являлась для них ключевым объектом местности.
Постепенно весь хребет пропитался влагой. Губчатая почва лежала на непроницаемой скале, вдыхая влажные туманы ночью и выдыхая днем, под лучами Бранчспелла. Идти стало сперва неприятно, затем трудно и наконец опасно. Никто из путников не мог отличить твердую землю от трясины. Салленбодэ по пояс провалилась в яму со слизью; Маскалл спас ее, но после этого случая сам возглавил отряд. Следующим пострадал Корпанг. Исследуя новый путь, он ушел в жидкую грязь по самые плечи и едва избежал отвратительной смерти. Маскалл извлек его, рискуя собственной жизнью, и они двинулись дальше, однако стало только хуже. Приходилось проверять каждый шаг, прежде чем перенести вес тела на ногу, и эта проверка часто не помогала. Все они столько раз искупались в грязи, что теперь напоминали не людей, а ходячие колонны, с ног до головы облепленные черной слякотью. Труднее всех пришлось Маскаллу. Ему не только выпала утомительная работа первопроходца, но и приходилось постоянно вызволять спутников из неприятностей. Без него они бы не справились.
