Она стрекотала без умолку, а Инна молчала, время от времени бросая на Бильбао робкие взгляды.
Вот и их дом, подъезд, этаж, дверь. Занеся сумку в прихожую, Бильбао решил все же раскланяться и уйти, но жена Когана решительно заявила:
— Нет, мы вас не отпускаем! Я бегу на кухню, а ты, Инночка, займи гостя. Проходите в гостиную.
Отказывать было неудобно, и Бильбао сел за журнальный столик в глубокое мягкое кресло.
— Мама очень хорошо к вам относится и хотела бы, чтобы вы у нас бывали чаще, — сказала Инна, опускаясь в кресло напротив. При этом она тщательно, обеими руками, натянула платье на колени, хоть оно было совсем не мини.
— А ты этого хотела бы? — спросил он.
— Да, — тихо ответила та, опустила глаза и покраснела.
«Иван Сергеевич Тургенев, — подумал Бильбао. — Это его героиня: дворянская девушка тихого уездного городка. Впрочем, и в столице она не станет светской дамой».
Он с трудом подавил зевок.
В тот же день, уже поздним вечером, Бильбао еще раз встретился с Сироткой. Пришедший к нему брат был выпивши.
— Я специально на грудь принял, чтоб легче говорить было. Я во многом не прав, конечно, не спорю. Но мы же все не ангелы, так, братан?
— Наверное, — согласился Бильбао.
— Точно! Ты тоже… Когда руку на меня поднял…
— Сиротка, я хочу спать. Завтра у меня много дел. Ты с чем пришел?
— Знаю, что дел много. Уезжаешь ведь. Как видишь, я тоже это знаю, только почему-то не от тебя, хотя ты мне первому должен был рассказать…
— Короче, Сиротка.
— Ладно, короче так короче. Я с шефом беседу имел, ну, с Солодовых. Он сказал, что мог бы поставить меня на твое место, если бы ты… Ну, как это… Рекомендовал меня. У него все равно нет подходящей кандидатуры. А я ж не полное дерьмо, Бильбао, я уже многому научился.
— А рекомендация жены Василия Егоровича не устроит? Татьяна за тебя похлопотать не хочет?
Сиротка болезненно поморщился:
— Не подкалывай. У нас с ней всё… — Он развел руками. — Ты же сказал когда-то, чтоб я к ней не подходил…
— Ты меня не послушался, ты подходил, так что не ври.
Сиротка тяжело вздохнул.
— Ладно, братан, речь ведь сейчас не о ней. Обо мне речь. Мы же вместе росли…
Часть третья
Человек без имени
Глава 1
В Москву он приехал впервые и, конечно же, был более чем уверен, что тут его никто не знает. И вдруг…
В самом центре, на Горького, где бодренько, несмотря на почтенный возраст, восседал на лошади князь Долгорукий, кто-то схватил его за руку, и женский голос восторженно прокричал:
— Ну это вообще полный прикол! Бильбао! Какими судьбами?
Женщина эта выскочила к нему из темной иномарки. Дверь машины, застывшей у обочины, оставалась открытой, возле нее стоял молодой амбал в красном пиджаке и при бабочке. К нему уже спешил милиционер в капитанских погонах, с полосатым жезлом в руке. Амбал был спокоен. Зато женщина подняла руку и быстро зашевелила пальчиками, крикнула гаишнику:
— Все нормально, капитан, это я.
Милиционер, без сомнения, узнал ее, тут же умерил свою прыть, улыбнулся, но сказал:
— Проезжайте, все равно нельзя здесь стоять, начальства полно.
В отличие от стража порядка эту полноватую женщину с копной светлых, цвета созревшей пшеницы, волос Бильбао не узнал. Она, кажется, была этому лишь рада, потащила его к машине:
— Поехали! Слышал же мента — нельзя здесь останавливаться, даже мне! — Она почти затолкала его на заднее сиденье, сама села рядом, а амбалу в бабочке только и сказала: — Вперед, на мое место падай. И не оглядывайся: мы, может быть, целоваться будем. Гони ко мне, Гоша.
Последние слова были уже обращены к водителю, иномарка тотчас сорвалась с места, а женщина весело и по-свойски хлопнула Сергея по плечу:
— Ну прикол! Всё не узнаешь?
— Нет, — ответил Бильбао.
— А так?
Она сорвала пышный парик, под которым оказались короткие, ежиком, темные волосы. И тотчас помолодела, стала как бы худее, меньше ростом.
— А так — нормально. — Бильбао улыбнулся. — Так ты Нина.
Теперь эту женщину он узнал. Нина, певица, отдыхавшая в их городке, на улице, ведущей к пляжу.
— Ну-ка, скажи, что тебе во мне больше всего нравилось?
Бильбао бросил нерешительный взгляд на парней, сидящих впереди, и Нина уловила это:
— Не обращай на них внимания. Мальчики знают свой шесток. Так вот, если ты забыл, то я напомню: тебе нравилась моя задница! Я не думаю, что она подурнела с тех дней.
Нина весело расхохоталась, но быстро оборвала смех:
— Бильбао, я тебя тоже не узнаю. Сразу узнала, а теперь — нет. Ты чего такой замороженный? Будто в Москву от импотенции приехал лечиться. А? И вообще, какими здесь судьбами оказался?
— Теперь я здесь работаю.
— Да? Вот здорово! У меня сексуально озабоченных подруг — хоть пруд пруди, сведу тебя с ними, пусть узнают, что такое бабье блаженство. Гоша, — обратилась она опять к водителю, — багажник затоварить надо, я не знаю, что у меня дома в холодильнике.
Машина остановилась у магазина, Гоша и красный пиджак пошли за покупками, а женщина тут же обняла Сергея и коротко поцеловала его:
— А ты давно из дому.
— Как ты определила?
— У тебя губы были чуть соленые и пахли морем. Полный прикол! А сейчас этого не чувствуется. Но все равно волнительно, черт возьми!.. Знаешь, после того, как ты меня там отлюбил, я ведь на следующий год приехала, но узнала, что тебя нет, — и адью через день! Ой, Бильбао, какая же ты сказочка! Не женился, случаем? У меня сегодня останешься?
Он не успел ответить, потому что дверцу распахнул Гоша:
— Марина, есть соленые огурцы — брать?
Она лукаво взглянула на Калганова:
— Ты коньяк все еще закусываешь огурцами? Он тоже задал встречный вопрос:
— Ты что, имя сменила?
— А как же! Нина — это не для современных афиш, понимаешь? Не звучит! Марина Сереброва — это уже что-то, правда?
— Так ты — Сереброва? У меня твои кассеты есть. И по радио часто слушаю, но не думал…
Он запнулся, и она продолжила:
— Не думал, что у меня, кроме задницы, и голос неплохой? — Затем к Гоше: — Бери огурцы. И фруктов, побольше фруктов. Какие из них лучше потенцию поддерживают? Или тебе стимуляторов не надо?
И она опять заразительно рассмеялась.
