Пока они обе (можно так выразиться?) были заняты игрой в догонялки, я с одного удара ноги вышиб замок на двери. Ушедший в себя рогатый художник не удостоил меня даже взглядом. Чёрный фломастер в его руках просто порхал.
– Ну чего прицепились, а? Рисую, я рисую.
– Сию же минуту убери эту чеховскую стерву от моего добермана, – потребовал я, приставляя ствол револьвера к его высокому лбу.
– Ой, ну всё…
Бес Сашенька раздражённо перевернул лист, и беготня в торговом зале мгновенно прекратилась, сменившись на обиженное поскуливание пса, потому что «никто больше не хочет поиграть с бедной собаченькой».
Нечистый обернулся, прямо посмотрев мне в глаза:
– Ещё что-нибудь?
Я опустил наган. Не знаю. Нельзя же вот так просто взять и пристрелить беса.
Он же не нападает, не творит зла, ничего не рушит, никого не захватывает, ни в чей разум не лезет. Он тут обычный художник-иллюстратор, если что. Даже то, что он спустил на нас героев своих же комиксов, было сделано исключительно в порядке самозащиты. Я не могу его убить.
– Что будем делать, молодой человек с собакой? – нервно спросил бес.
– Понятия не имею. А вы, получается, видите наши истинные лица?
– Само собой. Я тут кому-нибудь мешаю?
– Честно говоря, вроде бы нет. А этот владелец… он действительно твой дядя?
– Нет, конечно, но он так считает. Зачем разочаровывать человека?
– Понимаешь ли, – вздохнул я, убирая оружие в карман, – бесы по-любому приносят вред людям. Хороших и положительных среди вас нет. Поэтому сейчас мы уйдём. Но, когда я пойму, в чём твой коварный замысел, я вернусь и выполню приказ Дезмо.
– Дезмо? – неожиданно вскинулся нечистый, от изумления даже выронив фломастер. – Это не тот ангел с чёрными крыльями из Системы? Я его знаю, я рисовал его. Вот!
После недолгих поисков в ящике стола он выложил передо мной четыре небольших наброска тушью явно на блокнотных листочках. Рогатый действительно умел рисовать, не узнать Дезмо было невозможно. И должен признать, я никогда ещё не видел более злобного выражения лица…
– Откуда у тебя это?
– Так, срисовал по памяти, – уклонился бес.
– Не юли.
– Да какая разница, где-то как-то пересекались по его прежнему месту работы.
Понятно. Разница как раз таки есть. Как-то в разговорах отец Пафнутий предположил, что на Систему могут работать очень разные типы, в том числе и с противоположной стороны.
Но, по крайней мере, теперь мне было абсолютно ясно, зачем чёрный ангел отправил нас на это задание. Ему наверняка был опасен лишний свидетель.
– Я это заберу?
– Сделайте милость, не жалко. – Бес охотно отдал мне все четыре рисунка, сунув их в бумажный конвертик.
Доберман в платье тут же цапнул его пастью, аккуратно передав мне.
– Можно я уйду сам, не надо ничего говорить дяде, хорошо?
– Непринципиально, можешь и остаться, – сухо кивнул я, засовывая конверт в задний карман джинсов. – Всё равно он пока в обмороке.
– Правда могу?!
– Да. Говорю же, если что не так, мы вернёмся. Гесс, пошли!
Рогатый художник недоверчиво протёр глаза, не вполне понимая, что, собственно, происходит. Неужели суровый бесогон просто так отпустит беса? Увы, да, я и сам не рад, но по-другому не получается. Привыкай, Саша, мы все очень разные, а я вообще гот с тараканами.
Рыжая Марта, подпрыгнув, лизнула меня в щёку и хлопнула тяжёлой лапой по подставленной карте. Опля!
Мгновением позже мы стояли в сенях нашего дома.
Да, я специально подставил джокера, потому что возвращаться через Систему нам не имело ровно никакого смысла. Судите сами – Марта нас там не ждёт, а не самое сложное задание полностью провалено, более того, фактически мы попросту отказались его выполнять. Это же саботаж чистой воды.
То есть нашли беса, имели все возможности для его изгнания или уничтожения, а вместо этого расстались без упрёков и обид, едва ли не друзьями. Мы разрешили ему жить, работать и оставаться на прежнем месте. Кто нас за это похвалит: моя любимая или Дезмо? Вот именно, а на лишние разборки я сейчас совершенно не в настроении, могу и нагрубить.
Из туалетной комнаты раздался звук сливаемой воды, значит, отсутствовали мы, как всегда, недолго. Мой пёс бросился навстречу выходящей внучке, а бдительный Анчутка поманил меня:
– Тео, вы где шлялись?
– Без комментариев. А что случилось-то за две минуты?
– О майн либер, доннер веттер! – Безрогий красавчик встревоженно доложил, что во дворе у нас нежданные гости. И не его, не отца Пафнутия, а именно мои. Всё, всё, уже выхожу…
– Гесс, за мной.
– Не пойду.
– Не понял?
– Ты меня не любишь. – Остроухий шантажист спрятался за шагнувшей в сени седой внучкой. – Мне Даша на телефоне только что показала одежку для доберманов. Я всё видел!
– И что, лысина Сократова?!
– Не выражайся, – потребовал он, обиженно хмуря жёлтые бровки. – Почему ты не покупаешь мне комбинезоны, джинсы, рэперские цепи на шею, бейсболку с прорезями для ушей? Ты мне даже солнцезащитные очки ни разу не купил, вот!
– Гесс, у нас вообще-то зима.
– Нет тебе лизь!
– Ну и сам пойду, – обиделся я, хлопнув дверью в сени.
На лице Дарьи Фруктовой мелькнула победная улыбка.
Лысина Сократова, да что тут вообще происходит?! Мы только что вернулись с задания, где работали единым слаженным тандемом. В конце концов, это же мой пёс, а не её! Меня он называл своим любимым хозяином! Что изменилось за какие-то полторы-две минуты после того, как мы вместе рисковали жизнью, дружно сражаясь с ожившими рисунками беса-комиксиста? Предатель короткохвостый…
Во дворе у крыльца, в тонких леггинсах и лёгкой куртке с капюшоном, стояла рыжая Марта. Наверное, у меня на минуточку пропал голос. И дыхание тоже. И сердцебиение до кучи.
– Это… мм… в смысле привет, – неуверенно начала она, опустив взгляд и ковыряя снег носком сапожка. – Слушай, ты прости, там реально всё сложно. Нет, по тебе и Гессу всё норм, но вот эта твоя Якутянка…
– Что за крыса? – Из-за моего плеча бесцеремонно выглянула курсант Фруктовая.
– Сама овца, – мгновенно вспыхнула Марта.
Вот, как говорится, и поздоровались. Седая и рыжая, лёд и пламень, ангел и МЧС, всё это по банальной логике вещей не могло кончиться ничем хорошим. Усталый Зигмунд Фрейд предупреждал сто раз не хуже Минздрава, но кто ж их обоих слушает…
– Девочки, брейк. – Я успел встать между ними, примиряюще поднимая руки. – Позвольте мне просто представить вас друг другу. Марта, милая, это Дарья Фруктовая, внучка отца Пафнутия, из Санкт-Петербурга. Даша, прости, это Марта, сотрудница офиса Системы, та самая девушка, которую я люблю. Вопросы?
