Пеший переход!
Никогда бы он не подумал, что в безопасное место нужно будет идти пешком.
Макки очень отчетливо понимал теперь, насколько неправильно подобное отношение сознающих к технике: уповая на ее силу, они отказываются пошевелить и пальцем. Это лишает многих преимуществ во вселенной, где рано или поздно приходится полагаться только на себя и свои мышцы.
Вот, например, как сейчас.
Ему показалось, что дым приближается, хотя холмы как будто бы отступали к горизонту по мере того, как он шел к ним.
Пеший переход.
В какое же идиотское положение он попал. Зачем Эбниз выбрала это скучное место для своих странных игр? Если, конечно, это то самое место, где все началось. Что, если калебан снова чего-то не понял в общении.
Если любовь отыщет свой путь. Но что, черт возьми, у любви общего со всем этим?
Макки упрямо продолжал идти, желая лишь одного – выпить хотя бы глоток воды. Сначала жара в сфере калебана, теперь еще и это. В глотке уже жгло, словно огнем. Еще хуже было от пыли, которая клубами взметалась ввысь при каждом шаге. Рыжая пыль оседала в горле, забиралась в ноздри. У пыли был привкус плесени.
Он потрогал футляр с инструментами в кармане куртки. Лучеметом можно было пробить дыру в земле и даже добраться до водоносного слоя. Но как достать воду из колодца?
Сколько же вокруг насекомых! Они жужжали в полете, ползли вдоль дороги и изо всех сил пытались добраться до живой плоти Макки. В конце концов он переключил футляр в режим вентилятора, выбрав среднюю мощность. Теперь насекомые, тучей приближавшиеся к его лицу, падали замертво от смертоносного для них излучения.
Вскоре до Макки дошло, что он слышит шум – низкий, грохочущий звук. Это были удары по какой-то полой, резонирующей структуре. Звук доносился с той стороны, где была видна дымка.
Это может быть какой-то природный феномен, попытался успокоить себя Макки. Этот звук производили дикие животные. А дым от природного огня. Тем не менее, чрезвычайный агент достал лучемет и переложил его в боковой карман, чтобы оружие было под рукой.
Грохот постепенно становился громче по мере приближения к дыму. Колючий кустарник и марево скрывали место, откуда исходил звук.
Макки начал подниматься по пологому склону, все еще придерживаясь дороги.
Его вдруг пронзило невыносимо щемящее чувство. Судьба забросила его на какую-то нищую, отсталую планету, в место, где не на чем остановиться взгляду. Он стал действующим лицом сказки с моралью, сказки о подрезанных крыльях. Он ничто, он всего лишь страдающий от невыносимой жары и жажды путник. В голове гнездилась одна мучительная, не дающая покоя мысль: он поддался чуждой, скучной галлюцинации, которой суждено раствориться в отрезвляющей судьбе одного-единственного калебана.
Трагедия, которая произойдет со смертью этого калебана, угнетала Макки. Мысль о ней переворачивала вверх ногами его эго, лишала мышление ясности и легкости. Его собственная смерть будет лишь ничтожным лопнувшим пузырьком в огне гигантского вселенского пожара.
Макки тряхнул головой, чтобы отогнать ненужные мысли. Страх лишит его способности думать. Этого нельзя допустить ни в коем случае.
Теперь, по крайней мере, он был твердо уверен в одном: наступил вечер, и солнце садилось. Оно уже приблизилось к горизонту на два своих диаметра с тех пор, как началось это его глупейшее путешествие.
Черт бы побрал этот барабанный бой! Что он может означать? Грохот словно плыл на волнах жары – монотонный, беспощадный и неумолчный. Он чувствовал, как звук проникает в голову, пульсирует в висках: бам-бам-бам…
Макки взошел на небольшое возвышение и остановился. Он стоял на краю мелкой котловины, дно которой было очищено от колючего кустарника. В центре этой плоской впадины колючая изгородь окружала конические хижины с травяными крышами. Хижины были построены из земли. Дым поднимался из отверстий в крышах некоторых из них и из огненных ям на улице. Скот, словно большие черные пятна, пасся на дне котловины. Иногда животные поднимали головы, и было видно, что из их пастей торчат стебли жесткой коричневой травы.
Скотину пасли чернокожие мальчишки с длинными палками. За колючей изгородью занимались своими делами такие же темнокожие мужчины, женщины и дети.
Макки, среди предков которого были чернокожие с планеты Каолех, был взволнован увиденным. Генетическая память возмутилась такой несообразностью. Где во всей вселенной могли люди деградировать до подобного первобытного состояния? То, что открылось глазам Макки в котловине, напоминало иллюстрацию из учебника истории темных веков древней Земли.
Дети в большинстве своем были голыми, как и некоторые мужчины. Женщины щеголяли в юбочках из пучков травы.
Может быть, это просто возвращение к природе? Его не очень сильно тревожила нагота аборигенов – расстраивало все в совокупности.
В котловину вела узкая тропинка, которая проходила через поселок и уходила на гребень расположенных дальше холмов.
Макки начал спускаться вниз. Может быть, в этой деревне ему дадут напиться.
Барабанный бой доносился из большой хижины в центре стойбища. Рядом с хижиной стояла двухколесная повозка, запряженная четырьмя двурогими животными.
Макки внимательно рассмотрел повозку, пока спускался. Кузов с высокими бортами был заполнен странными вещами – плоскими, похожими на доски предметами, рулонами яркой пестрой ткани и длинными шестами с острыми металлическими наконечниками.
Барабан умолк, и только теперь Макки понял, что за ним наблюдают. Дети с криками носились между хижинами, указывая руками на нежданного пришельца. Взрослые медленно поднимали головы и оборачивались к нему, не теряя достоинства, и принимались внимательно его рассматривать.
Над деревней повисла неправдоподобная, зловещая тишина.
Макки вошел в деревню через промежуток между кустами колючей изгороди. За ним наблюдали бесстрастные черные лица. В нос ударила смесь отвратительных запахов – гниющей плоти, навоза, острая вонь, происхождение которой он не стал даже пытаться определить, едкий запах дыма и подгоревшего мяса.
Над животными, запряженными в повозку, клубились тучи насекомых, не обращавших ни малейшего внимания на вялые движения хвостов.
Из большой хижины, когда Макки приблизился к ней, вышел рыжебородый белый человек. На человеке была шляпа с плоскими полями, запыленная черная куртка и штаны мышиного цвета. В руке мужчина держал такой же кнут, каким пользовался паленки. Увидев бич, Макки понял, что попал в нужное место.
Человек ждал у входа в хижину. У него был недобрый взгляд, в позе угадывалась угроза, губы под усами и бородой были сжаты в тонкую нитку. Он еще раз взглянул на Макки, потом кивнул нескольким мужчинам, стоявшим слева от него, подошел к повозке и снова стал смотреть на пришельца.
Двое высоких мужчин, повинуясь приказу белого человека, замерли возле животных.
