Гар намеренно отвел взгляд в сторону, чтобы говачин не уловил его смятение. Часто было трудно понять, что у говачинов на уме, но поведение Броя представлялось абсолютно прозрачным: он уверен, что сможет нейтрализовать Джедрик, и ему абсолютно все равно, кто может об этом узнать. Это очень опасно.
Трия тоже все поняла, но промолчала, повернулась к женщине и проводила ее до двери.
– Мы во всем полагаемся на вас, – сказал Брой.
Он был не готов пока отпустить Гара. Пусть Трия действует самостоятельно. Надо разделить отца и дочь. Он сказал:
– Прежде чем вы уйдете, Гар, хочу сказать вам следующее: меня беспокоит несколько вещей. Почему Джедрик действует с такой стремительностью? Почему она уничтожает свои архивы? Что она хочет от нас скрыть?
– Наверное, она пытается запутать нас, – ответил Гар, цитируя Трию. – Ясно одно, она работает с холодной головой, а не под влиянием сиюминутного гнева.
– Но должны быть какие-то зацепки, – произнес Брой.
– Может быть, нам следует рискнуть и допросить Хэвви?
– Конечно, нет!
Гар заметил злость Броя, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Он сказал:
– Невзирая на то, что говорите вы с Трией, я не думаю, что на этот раз мы имеем право на ошибку. Хэвви был… ну…
– Если попробуете вспомнить, – сказал Брой, – то Хэвви не был ошибкой Трии. Она делала все осознанно, несмотря на наши протесты. Мне хотелось бы послушать ее теперь. – Он жестом дал понять Гару, что тот свободен. – Идите, займитесь важными делами.
Он тяжелым взглядом проводил уходящего Гара.
Да, по поведению этого человека можно достаточно уверенно предположить, что пока он не знает, что именно шпион Бахранк провез через ворота. Гар не стал бы скрывать такую важную информацию, не рискнул бы умалчивать о проникновении сквозь Стену Бога… Или он решился бы на это? Брой кивнул своим мыслям. В таком деликатном деле нужно быть очень осмотрительным.
◊ ◊ ◊
Теперь исследуем тот особый отпечаток, который накладывает на индивида образ правления. Для этого надо, во-первых, определить первичную управляющую силу. Например, присмотримся внимательнее к истории человечества. Известно, что люди подчинялись силам разных типов: людьми управляли автократы, плутократы, искатели власти в республиках, олигархи, тиранические меньшинства и тираническое большинство; населением скрытно манипулировали с помощью опросов общественного мнения, пробуждением инстинктов и поощрением инфантильности. И во всех случаях, всегда, правящая сила – и мы хотим, чтобы вы отчетливо это поняли, – воспринималась индивидами как сила, способствующая их непосредственному выживанию. Выживание определяет стиль отпечатка. В истории человечества (а эта схема одинакова практически для всех видов сознающих) невзначай произнесенные слова президентов корпораций всегда значили для выживания больше, чем официальные речи чиновников. Мы, представители Конфедерации сознающих, не должны забывать об этом, пока наблюдаем за мультикорпорациями. Мы не должны забывать об этом и в отношении самих себя. Если вы трудитесь ради собственного выживания, то этим определяется отпечаток, этим определяются вера и убеждения.
(Из Руководства для агентов БюСаба)
Никогда не делай того, что ждут от тебя враги, напомнил себе Макки.
В настоящий момент врагом был Арич, который связал клятвой легума агента БюСаба и потребовал информацию, требовать которой не имел никакого права. Поведение старого говачина вполне соответствовало потребностям его собственной правовой системы, но по многим причинам провоцировало масштабный конфликт. Макки выбрал самый простой ответ.
– Я здесь, потому что Тандалур – это центр и сердце Федерации говачинов.
Арич, сидевший с закрытыми глазами, чтобы подчеркнуть формальность отношений легума с клиентом, открыл глаза и недовольно взглянул на Макки.
– Хочу напомнить, что сейчас я ваш клиент.
По поведению урива стало понятно, что она напряглась, но Макки был вынужден сосредоточиться на Ариче.
– Итак, вы называете себя клиентом. Очень хорошо. Клиент должен давать правдивые ответы на вопросы, задаваемые легумом, если того требует право.
Арич продолжал сверлить Макки горящим взглядом своих желтых глаз. Теперь началась настоящая схватка.
Макки чувствовал, насколько хрупки отношения, от которых в этот момент зависело его выживание. Федерация говачинов подписала Великий пакт Конфедерации сознающих, скрепляющий всех мыслящих существ известной Вселенной, и поэтому была законным объектом некоторого вмешательства со стороны агентов БюСаба. Однако Арич поставил этот случай на другую правовую основу. Если Федерация говачинов не согласится с Макки-агентом, то она сможет вызвать его на судебную арену, как легума, не справившегося с делом его клиента. Так как все юристы Федерации говачинов выступят против него в суде, не трудно представить, кровь какого легума обагрит лезвие ножа. Таким образом, его главная задача – избежать возбуждения судебного дела. Это в конце концов и является единственным реальным фундаментом говачинского Закона.
Макки решил еще на шаг приблизиться к сути дела.
– Бюро раскрыло суть затруднительного положения, в котором оказалась Федерация говачинов.
Арич дважды моргнул.
– Как мы и подозревали, – сказал он.
Макки покачал головой. Они, конечно, не подозревали – они знали это наверняка. Но, собственно, на это он и рассчитывал: на то, что говачины понимают, почему он откликнулся на их вызов. Если кто-то из сознающих, подписавших пакт, мог понять его позицию, то это были говачины. БюСаб придерживался в этих делах говачинской философии. Прошли столетия с тех пор, как в тяжких родовых муках возникло Бюро, но Конфедерация сознающих не имела права забыть эти роды, и историю преподавали юным сознающим всех биологических видов.
«Когда-то очень давно власть захватило тираническое большинство. Это большинство объявило, что сделает всех индивидов равными. Но имелось в виду, что ни один индивид не будет лучше, чем другие. Совершенство и превосходство до́лжно было подавить и уничтожить. Тираны заставляли правительства работать быстрее, «во имя народа». Тираны устраняли любые задержки и волокиту. На размышления времени не оставалось. Не сознавая, что они действуют из подсознательного импульса противиться всякому изменению, тираны попытались сделать всех индивидов равными в серости и заурядности.
Таким образом, мощная правительственная машина стала набирать недопустимую скорость. Этот сумасшедший поток увлекал за собой торговлю и все остальные важнейшие элементы общественной жизни. Законы предлагались и внедрялись в течение нескольких часов. Каждое общество рисковало свернуться в самоубийственный клубок. Люди оказались неготовыми к тем изменениям, каких требовала вселенная. Они оказались неспособными меняться.
Наступила эпоха неустойчивых денег, которые «зарабатывались утром и спускались к вечеру». Ослепленные страстью к однообразию, тираны накапливали в своих руках все бо́льшую и бо́льшую силу, все больше и больше власти. Все остальные, соответственно, становились все слабее и слабее. С разнообразными и немыслимыми целями возникали новые бюро, директории и министерства. Эти учреждения стали цитаделями новой аристократии, новых правителей, державших в руках колесо правления, которое набирало обороты и распространяло вокруг себя разрушения, насилие и хаос.
