– Все еще валяешься? Вставай. Наказание наказанием, но тебе нужно тренироваться.
Как будто сам не понимает, что зубри не зубри, а на конкурсе как повезет. Или кто сильнее как маг, но это уж точно не от тренировок зависит.
– Мэтью, если не заниматься, не работать, в жизни нельзя добиться чего-то стоящего!
Ага, только забыл уточнить: даже если вкалываешь, как смелл, не факт, что чего-то достигнешь. Вон отец сам работает с утра до ночи, а толку? Кто он там, младший подсказчик старшего подглядчика? Или наоборот, забыл. Сногсшибательная карьера.
Папа прочел еще пару моралей про то, как надо трудиться, и ушел. Бусинка притащила поднос с едой и сказала:
– Мэтт, представляешь, мы пойдем смотреть на Столицу! Уже совсем-совсем скоро прибывает!
– Ага.
– Мама не хочет тебя брать, но, может, еще передумает!
– Ага.
– Джеймс сказал, что ты хорошо заглушил Зов Крови, не переживай, если нас вдруг поймают. Но он обещал всех надежно замаскировать.
– Ага.
– А зачем ты дерево испортил? Оно было такое красивое. Неужели тебе не жалко?
Одним «ага» тут было не отделаться, поэтому я просто промолчал. Жалко, не жалко, какая разница. Исправить же ничего не могу. Хотя в Карпетауне столько чудес, что одним больше, одним меньше – никто и не заметит. Баллы вычтут, наверное. Или чем там грозили, штрафом? Нашли чем пугать. Дальше Мракотана все равно не упрячут. А даже если и Мракотан, то что? Надоели.
Потом появился Джеймс. Ни крыльев, ни нимба у меня еще нет, а таскаются сюда, как паломники. Хотелось хотя бы хотеть его придушить, но не хотелось и этого.
– Знаешь, Мэтт, я, наверное, редко это говорю, но иногда ты делаешь по-настоящему крутые штуки. Вроде этого магографа-тесерракта. Или как на Поединке. В общем, я тобой горжусь, но ты поскорее забудь, что я тебе это сказал. Миру нужна стабильность.
Брат потоптался и ушел. К лучшему: а то ведь можно и поверить, что он искренне.
Никакие уговоры и посулы не смогли заставить меня встать с лежанки и пойти вместе со всеми смотреть прибытие Столицы. Чем дольше я валялся, тем меньше мне хотелось делать хоть что-нибудь. А про Столицу я раз сто читал-смотрел, даже по кристаллам памяти. Поэтому смотреть, как она поднимается из вод, я не пошел. Не из принципа. Просто так. К тому же за день она не успеет проплыть мимо Карпетауна. Завтра посмотрю. Тем более подробные пересказы мне все равно обеспечены.
– …И, представляешь, Мэтт, это просто невероятно! Как будто пространство разрезали крест-накрест, и в него хлынула вода! Она крутится, как колесо! Но больше похоже на такую штуку, что на колеса надевают, гусеница, да? Ну вот, вверху на воде эти самые острова, внизу вода, по бокам вода, а в середине – дырка! Карпетаун такой маленький рядом со Столицей! – щебетала Бусинка через день. Или через несколько дней?
Из Карты участника высунулась голова могуньи:
– Мистер Грэнвилл, напоминаю, что вы должны связаться с ректором Феррариусом по поводу случая в Ночь Одиноких душ.
Щелчком я отправил Карту в угол. Бусинка вздохнула и принялась теребить браслетик.
– Мэтт, ты устраивай любые безобразия, это лучше, чем ты так валяешься. Ну пожалуйста!
Я бы и сам рад, но, когда в тебе что-то сломалось, надо хотя бы понимать, что именно нужно чинить. Снизу позвал папа:
– Бусинка, собирайся, мы уезжаем.
Пошла тяжелая артиллерия. Думают, что сейчас вскочу, заплачу и буду просить их остаться. Я не стал слушать даже задание к следующему туру, хотя приглашение трясло меня чуть не час, а они все на что-то надеются. Если у человека нет совершенно никаких желаний, бесполезны любые уловки.
После всех шебуршаний и шорохов за ними наконец закрылась дверь. Как назло, зов природы заставил меня спуститься. Безобразие – опилки и листья так и валяются который день. Даже не убрали перед отъездом. Но зато ни души. Никто не пристает с нытьем: «Мэтт, соберись, Мэтт, ты должен». Еду, правда, тоже никто не приносит.
Ванную оккупировала Икучая Жаба. Увидев меня, она радостно поковыляла к швабре с длинной ручкой и старательно спихнула ее прямо в лужу грязи. Жаба удерживала швабру вертикально, и та погружалась все глубже и глубже, пока с чмоканьем не исчезла совсем. Жаба запрыгала и принялась колотить передними лапками по полу.
– Хочешь сказать, что там проход в Подполье? Сходи, может, найдешь себе кого лучше меня, – зевнул я и вышел.
В высоченных сугробах из листьев виднелись две тропки. По привычке я пошел по левой. Ноги разъехались, и я, пытаясь удержать равновесие, замахал руками. Под руку удачно подвернулась большая метла. Кое-как мне удалось на нее опереться и устоять на ногах. И что это был за фокус, интересно? Пара взмахов метлы отыскали ответ: на дорожку высыпали целую пригоршню пузырей. Моих, между прочим!
Честно говоря, могли и поумнее что-нибудь придумать, фыркнул я. За руку чувствительно дернули. Это была метла. Я попытался разжать пальцы и отбросить ее в сторону – не тут-то было. Чтобы остановить это бешеное дерганье, я снова взмахнул метлой.
В общем, я махал и махал, махал и махал, махал и махал. Сначала мне было все равно. Потом разозлился. Но метлу защитили надежно: по неуязвимости она точно могла переплюнуть Башню Карадурна. А потом я так устал, что мечтал только об одном: чтоб эти листья хоть когда-нибудь закончились! У дверей имелось хитрое устройство: на месте проема появился мешок, в который я загонял мусор. Как только наполнялся один – появлялся следующий. И я махал и махал, махал и махал…
Видимо, мусор все-таки закончился, потому что метла перестала мной махать. Но даже перед закрытыми глазами мелькали листья – зеленые, прозрачно-голубые, оранжевые… Я пополз в кухню, выпить воды. На плите что-то приятно булькало, и только сейчас я понял, насколько хочется есть. Ложкой я зачерпнул варево и жадно запихал в рот.
Это был он. Мерзкий, противный, воняющий землей борщ. Я подцепил со дна погуще и, обжигаясь, проглотил. Плевать, что тянет плеваться. Все метания и сомнения вытрясла метла. А сколько желаний появилось: убить того, кто это подстроил, помыться, убить того, кто это подстроил, поесть, убить того, кто это подстроил. Грязная работа отлично прочищает мозги!
– Докладывай, гад, – пробурчал я с набитым ртом. – Зови.
Уж само собой, этот шпион выхитривал. Подсматривал. Наушничал! И точно – в дверь стучали. Радостное семейство в полном составе ввалилось внутрь. У меня не было сил что-то им говорить или хотя бы выслушивать, но это было уже совсем другое чувство – я просто устал. Бусинка помогла мне подняться наверх и прошептала, что папин план все-таки сработал: «Он так и сказал, что ты такой предсказуемый, Мэтт, обязательно полезешь посмотреть! И что тебя исправит только работа». Все-таки надо присмотреться к смеллам: может, они такие умные, что прикидываются тупыми? Больше них никто не трудится. Это было последнее, о чем я подумал перед тем, как провалиться в сон.
