На колченогой табуретке поверх бумажек с каракулями лежала целая россыпь значков разной степени корявости, но с каждого приветливо махал Мэтью Грэнвилл.
– Ворона, что это такое? – рявкнул я, сгребая в кучу весь этот хлам.
Ветер тут же сдул бумажки, и пророчица поскакала их догонять.
– А это что еще? – подозрительно спросил я, пытаясь разобраться в Вороньих письменах.
– Мемуары! – гордо каркнула она. – Воспоминания очевидицы о великих людях!
– Ворона! Ты совсем ополоумела! Кто это будет читать?
– Еще как будут! Как миленькие! Везучий Неудачник и Феррариус – страшная сила, не будь я Ворона! Собирай бумаги, видишь, разлетаются!
– Так ты б хоть какими скрепками соединила, их по всему Карпетауну разбросало!
– Хорошая история, Мэтью, держится сама, ей ни скрепки, ни скрепы не нужны! – назидательно заявила Ворона.
Вообще-то я за свободу слова, когда она не касается меня самого. Но было сильнейшее подозрение, что труд Вороны нуждается если не в цензуре, то в редакторе точно. А во мне прям дар такой проснулся. Ну а вдруг она там всякой ерунды понаписывала, про любовь например?! Перед Феррариусом будет стыдно!
Но Вороне повезло. На меня налетел запыхавшийся Дамплин:
– Мэтт, наконец-то! Скорее, тебя разыскивает могунья Дэверелл! Что-то по поводу конкурса! – выпалил он.
Мы с Вороной переглянулись, и я пошел к Алтарю баллов.
Не то чтобы я совсем забыл про конкурс, но последнее время было явно не до него. К тому же даже самая простая магия давалась мне с трудом, потом долго болела голова и все тело ныло. Я надеялся, что хотя бы к началу учебного года все пройдет. Иначе Феррариусу понадобится другой учитель. Тут я вспомнил, что ректор уезжает в Столицу, и совсем расстроился.
Но пока Феррариус был тут, стоял, сложив руки на груди, возле Алтаря. В компании таких же чем-то недовольных Аманды и Натакара. На него с вызовом посматривал Стократус. Я подошел последним, Китти, Алек и Вайверин уже были на месте. Не успел я поздороваться, как куратор раздраженно сказала:
– Добрый вечер всем еще раз. Мистер Гринвуд и Стократус подали протест, что конкурс остался незавершенным. Стократус любезно согласился проследить, чтобы все было в соответствии с кодексом и всеми правилами. Давайте закончим. Что там у нас осталось?
До меня потихоньку доходил смысл ее слов. На табло появилось три имени. Китти, Алек и Вайверин. Моего не было. Почему-то.
Могунья повернулась ко мне и поморщилась:
– Грэнвилл, пожалуйста, хотя бы сейчас без этих ваших шуточек.
Я просто смотрел на нее. Редкий случай, когда мне самому не до шуток. Чудо? Теперь?!
– Давайте Карту Участника, я посмотрю, в чем дело, – нетерпеливо протянула она руку.
– У меня нет Карты участника, – честно сказал я. – Потерял. Точнее, подарил. Я не думал… У меня даже мысли не было…
– Как подарили?! Мэтью, ну почему, почему вы не сказали мне об этом раньше? – застонала могунья. – Я бы что-нибудь придумала! Хотя у меня тоже даже мысли не было… Что теперь делать? Стократус? – с надеждой повернулась она к молодому магу.
– Боюсь, ничего, – отрицательно покачал он головой. – Без Карты он не участник. Если бы после своего выступления – пожалуйста. А так – просто не дошел до этого тура, как те двое. Всё, вы, Грэнвилл, выбыли.
В городе готовились к завтрашнему празднику: развешивали флажки Карпетауна и Столицы, настраивали фонари. Торстен о чем-то весело переругивался с Глорией. А возле нас было тихо-тихо. Натакар делал вид, что прислушивается к разговорам мэра с представителями Окружья. Аманда крутила в руках очки. Феррариус вопросительно смотрел на Стократуса. Я переводил взгляд с одного на другого. Что значит – выбыл? Какой, к чертовой моли, конкурс? После всего, что было, они говорят мне о конкурсе? Китти смотрела на меня глазами, полными сочувствия. Дамплин кусал губы. Куратор повернулась к Феррариусу:
– Если найти Карту? Или сделать новую?
– До тура – может быть. А сейчас – кодекс есть кодекс, – любезно напомнил Стократус. – Но у мистера Грэнвилла всегда остается вариант заплатить за учебу. Почему бы нет? Он ведь у нас герой, продаст еще значков и разбогатеет.
Я всей душой ненавидел сейчас Стократуса. Он ведь просто мстит мне за Проклятую Молли, которая чуть не угробила весь город. Правильно, до мэра не дотянешься, а Мэтью Грэнвилл под рукой. Очень удобно. Гад. Чтобы его книжки до дыр зачитали! Честно – если бы один на один, я бы ему врезал. А так ни за что не доставлю ему такого удовольствия.
– Не смотрите на меня так, Феррариус. У нас не осталось ни медника, все уходит на ремонт и сбор на соревнование. Да я при всем желании не могу выделить деньги – сами знаете, от меня в этом мало что зависит, Особые права и прочее, – заявил Натакар.
– И у нас ничего нет. Все, что мог, я отдал на пожертвования для пострадавших… Мэтью, не расстраивайся. В следующем году мы обязательно что-нибудь придумаем, – расстроенно обернулся ко мне Феррариус.
– Вы уезжаете, и поэтому в следующем году будет другой ректор. Мы даже не знаем, какие он установит правила приема, – жестко оборвала его могунья. – Не давайте ложных надежд. Это подло.
У Феррариуса даже желваки на лице заходили и зубы скрипнули. Он больно сжал мне плечо и собирался что-то ответить, но тут снова влез Стократус:
– Всё это ужасно мило, но я бы настаивал на завершении конкурса. Последний участник.
Если бы куратор посмотрела на меня так, как на него, я бы на всякий случай удрал в Мракотан. Но книгочей продолжал мило улыбаться. Наверное, общение с проклятыми его закалило. А я старался думать о чем угодно, только не о том, что только что произошло.
– Мисс Вайверин, прошу. Ваше чудо, – проговорила Аманда.
Вайверин подошла к Стократусу и попросила у него шляпу. А потом, прищурившись и глядя матери прямо в глаза, достала из нее кролика. Мы в шоке уставились на нее. Я, честно говоря, в этот момент подумал, что сплю. Или застрял в Голове Януса и брежу.
– Это всё, – спокойно сказала Вайверин. – Надеюсь, вам понравилось.
Лицо Аманды стало пепельно-белым. Резко проступили скулы, пальцы сложенных на груди рук подрагивали. Я некстати подумал, что они с Вайверин и правда ужасно похожи. Ректор закусил нижнюю губу и, прищурившись, смотрел на Аманду. Алек широко раскрытыми глазами таращился на Вайверин. Спокойным тихим голосом куратор произнесла:
– В таком случае все участники выполнили задание. Прошу итоги.
Над Алтарем сомкнулись драконьи крылья. Они перемешивали и пересыпали сверкающие камни. Завораживающее зрелище. К нам потихоньку подходили люди; первыми, конечно, букмекеры. Впервые в вечной битве голубого с розовым я болел за розовый. За клетчатое чудо Китти Плюш. Наконец крылья поднялись, и с Алтаря вниз посыпались самоцветы. Сапфиры. Алек пошевелился и вспомнил, как дышать.
