— За деревьями недостроенная вилла, — пояснила Марта, стремясь определить, какое впечатление произвел на Быкова ее купальник и то, что он прикрывал. — Сейчас она заброшена. Там никто не живет.
— Кроме попугаев, — добавил Чарли. — Большие, как курицы. Помнишь, один сел мне на спину, когда мы…
— Прекрати, — перебила Марта морщась. — Никому твои воспоминания не интересны.
«Как знать, как знать, — подумал Быков. — Похоже, Чарли есть что вспомнить».
Вдоволь наплававшись в зеркальной лагуне, он понырял немного, надеясь отыскать на дне необычную раковину, морскую звезду или обломок коралла. Но без маски все виделось мутным, расплывчатым. Протянув руку к ярким рыбкам, шмыгающим среди камней, Быков едва не напоролся на морского ежа и решил не испытывать судьбу понапрасну.
— За барьером вода прохладнее, — сообщил ему Чарли, проплывший мимо экономным брассом. — Но там могут шнырять акулы или скаты.
— Я на берег, — сказал Быков. — Поваляюсь на солнце.
Бродя по Африке в рубашке «сафари» и шортах, он загорел таким образом, что все тело и ляжки до колен остались бледными, и сейчас ему хотелось сравнять цвет кожи. Марта уже принимала солнечную ванну, лежа на полотенце лицом вниз. Лямки лифчика свободно раскинулись по обе стороны от ее узкой спины.
— Уф, жарко, — сказал Быков, вознамерившийся пройти дальше, чтобы не стеснять Марту.
Она подняла голову:
— Дима.
— Да?
Он остановился. Она снова опустила голову и спросила из-под согнутой руки:
— Ты веришь в мистику?
— Смотря в какую, — осторожно ответил Быков.
Он не очень любил говорить на эти темы, особенно с людьми малознакомыми. Бесцеремонность американки его напрягала. То в ванную комнату без спросу заглядывает, то в душу лезет.
— Я не про духов, не про религию, — успокоила его Марта. — Про Бермудский треугольник. Как думаешь, там действительно происходит что-то сверхъестественное?
— Не знаю, — признался Быков, присаживаясь рядом. — Скоро увидим.
— По правде говоря, я на это не очень рассчитываю, — сказала она.
— Почему?
— Боюсь, сенсации не будет. Поплаваем и вернемся ни с чем. Или не вернемся вообще.
— Я не совсем понимаю, — сказал Быков.
— Объясняю, — сказала Марта. — Я думаю, что все эти крушения в треугольнике происходят по естественным причинам. Опасное место, вот и все. Отмели, течения, перепады давления, циклоны и так далее. Они-то и губят путешественников. Но не так часто, как принято считать. Бывает, в Бермудском треугольнике годами ничего не происходит, а потом — хоп, и новая беда. Вероятность того, что она приключится именно с нами, крайне мала.
— Зачем же ты приняла предложение Коротича? — спросил Быков.
— Часть гонораров я получила авансом, — пояснила Марта. — Так что в любом случае не останусь в проигрыше.
«А мне аванса никто не заплатит», — отметил про себя Быков.
— Твою долю я перечислю, — сказала Марта. — Когда окажемся на корабле.
— Чтобы я не сбежал раньше времени с деньгами?
— Совершенно верно.
Марта Келли не скрывала ни свою расчетливость, ни свой цинизм. Что ж, Быков по достоинству оценил ее прямоту. У каждой палки есть другой конец, подобно тому, как любая медаль имеет свою оборотную сторону.
— Я тоже не думаю, что нас ждет успех, — сказал Быков. — Чудеса не происходят по заказу.
— Чудес вообще не бывает, — заявила Марта.
— Я так не считаю.
— Можешь назвать хотя бы одно? Такое, что ты видел собственными глазами?
— Когда рассказываешь о чуде, всегда получается неуклюже и пошло, — ответил Быков. — И других не убеждаешь, и сам начинаешь сомневаться. Поэтому я лучше промолчу. Но чудеса случаются, Марта. Это чистая правда.
— Звучит интригующе, — сказала она.
— И происходит тоже, — сказал Быков.
Она приподнялась и повернула голову, чтобы лучше его видеть.
— Знаешь, я рада, что выбрала тебя.
— Спасибо, — пробормотал он, опуская глаза.
— А ты? — спросила Марта. — Ты рад?
Это был особый вопрос. И смотрела она по-особому. И голову подперла рукой таким образом, что лифчик ее купальника оказался как бы забытым на полотенце.
— Пока трудно сказать, — выдавил из себя Быков, старательно глядя в сторону.
— От чего это зависит? — не унималась Марта. — Ты на что-то намекаешь? Говори прямо, я взрослая девушка.
Это было и приглашение, и вызов, и провокация. Набираясь решимости, чтобы встать и уйти, Быков продолжал упрямо смотреть в песок, когда в поле его зрения попала приближающаяся тень. Он поднял глаза и увидел Чарли.
— О чем разговор? — поинтересовался он, промокая голову и грудь полотенцем.
— Так, ни о чем, — пробормотал Быков, покосившись на Марту.
Она целомудренно лежала на животе, упершись подбородком в скрещенные запястья.
— Дима говорит, что рад нашей встрече, — сказала она.
О женское коварство! Пока Быков лихорадочно придумывал ответную реплику, Чарли ревниво осведомился:
— Встрече с кем?
— Как с кем? — удивилась Марта. — С нами. Он предвкушает путешествие. А ты что подумал?
— Оденься, — сказал Чарли изменившимся голосом.
— Что?
— Я сказал: оденься. Мы здесь не одни.
— Я не… — начал Быков, вставая.
И осекся. Чарли имел в виду не его. К ним приближалась компания из трех молодых людей различной степени смуглости. Белокожих среди них Быков не заметил, и эта характеристика не имела никакого отношения к загару.
Продвигаясь по песчаному полумесяцу пляжа, эти трое растянулись длинной цепочкой, чего никогда не станут делать люди, беседующие на ходу или просто прогуливающиеся вместе. Они словно бы стремились сделать охват пошире, чтобы одновременно подойти к нашим героям с трех сторон.
Тот, что двигался ближе к морю, казался самым низкорослым из-за уклона пляжа. На самом деле он был никак не ниже ста восьмидесяти сантиметров, с коричневым мускулистым животом, торчащим пупком и развитыми грудными мышцами. Весь его наряд состоял из широких трусов, едва держащихся на бедрах. Волосы его были заплетены в мелкие косички, а нижнюю челюсть украшала фараонская бородка.
В центре шел очень худой и весь разболтанный представитель негроидной расы с выпяченными губами, приплюснутым носом и такими тонкими конечностями, что Быков немедленно окрестил его Человеком-пауком. Этот был в длинной футболке, доходящей чуть ли не до колена, так что вполне мог обходиться и без шортов, и без трусов.
