— Кто со мной на дежурство? — спросил матрос, заглянувший в кают-компанию. — Один не справлюсь. В бурю штурвал держать трудно.
— А зачем его вообще держать? — спросил Николас. — Все равно нас волнами несет. И течением.
— Нельзя подставлять борта волнам, — пояснил Коротич. — Балансировка «Глори» полетела к чертовой матери.
— А зачем ты остался? — испытующе посмотрел на него Быков.
— Я вас здесь собрал, значит, я за вас отвечаю.
Взгляд Коротича ускользнул в сторону. Он темнил? Скрывал истинные причины? Как бы то ни было, он решился разделить судьбу остатков экспедиции, а это было уже немало.
— Так кто со мной? — напомнил о своем существовании матрос. — Под его ногами растекалась порядочная лужа, набежавшая в открытую дверь.
— Я первый, — решил Быков. — У меня имеется некоторый опыт.
Выйдя в сумерки следом за матросом, он задохнулся от резкого, просоленного ветра.
— Меня Джо зовут, — крикнул матрос. — Цепляйся за что попало. Волна может налететь неожиданно.
Они стали подниматься по лестницам и переходам, залитым водой по щиколотку. Было почти темно, и гребни океанских валов фосфоресцировали на мрачном фоне. «Ничего, бывало и хуже, — подбодрил себя Быков, а сам подумал: — Но еще неизвестно, что будет дальше. Похоже, самое трудное еще только впереди».
— Шторм — не самое страшное, — крикнул ему Джо, перед тем, как одолеть последний трап. — Здесь морские пути проходят, а у нас лоция и рация не работают. Столкнемся с кем — сразу на дно.
— Ты меня не пугай, — попросил Быков. — Я и так боюсь.
Джо рассмеялся, хрипло и отрывисто, как будто закашлялся, подавившись.
Один за другим, они ввалились в рубку. Штурвал вращался как попало. Штурман сидел на полу, его окровавленная голова болталась, как неживая. Рядом валялся огнетушитель, сорвавшийся со стены вместе с креплениями.
— Чиф! — крикнул Джо. — Слышишь меня? Вставай, я отведу тебя на перевязку.
Ответом был слабый нечленораздельный стон.
— Давай вдвоем, — предложил Быков, наблюдая за возней матроса.
— Колесо держи! — заорал тот. — Носом к волнам. Крепче, трепать тебя!
— Себя трепи, — огрызнулся Быков, но штурвал взял.
Вид сверху открывался грозный и жуткий. Виляя и раскачиваясь, яхта мчалась между водяными горами, грозящими затопить ее, подмять, перевернуть и искорежить. Черное небо то и дело озарялось мертвенно-голубыми вспышками, но раскатов грома слышно не было из-за разбушевавшегося урагана.
— Давай я отведу шкипера! — предложил Быков, напрягая голосовые связки и не отрывая глаз от потоков, заливающих панорамное окно.
— Вас смоет к черту! — возразил Джо. — Держи колесо. Я вернусь.
Он распахнул дверь, заклинив ее специальным запором. Подвел раненого к трапу и стал спускаться первым, готовый подставить руки.
Хлоп! Оглушительный удар в надстройку заставил Быкова втянуть голову в плечи. В следующее мгновение через рубку прокатилась целая река вспененной воды, а когда она вылилась обратно, ни Джо, ни шкипера у двери не было.
Отпустив штурвал, Быков уперся обеими руками в проем и выглянул наружу. Людей на палубе не было, только тонны кипящей воды, переливающейся от носа в сторону кормы и обратно. Черные горы вздымались вокруг, уходя куда-то в небо. Но благодаря обилию светящейся пены видимость было хорошая, вот только в поле зрения Быкова не попадал ни Джо, ни шкипер. Да и что он смог бы сделать, если бы заметил их головы среди чудовищных валов, перемалывающих все, что находилось в их власти?
Ругаясь, Быков бросился к штурвалу, спеша выправить яхту, пока крен не сделался слишком рискованным. Боковую дверь он пока не захлопывал, ожидая, пока сольется новый водопад. Воды было по грудь, потом по пояс, наконец, она опустилась до уровня колен. Улучив момент, Быков метнулся к двери и тотчас поспешил обратно. Пока штурвал оставался без присмотра, яхту накрыло сбоку и долго несло в наклонном положении, но в конечном итоге она все-таки выпрямилась, освобождаясь от многотонного груза воды.
Всякий раз, когда, пробив носом волну, «Глори» скользила вниз, казалось, что она уже не взмоет на новый гребень, а погрузится в пучину. Не позволять ей развернуться к ветру бортом становилось все труднее и труднее. К счастью, штурвал был стилизован под старинный и снабжен бронзовыми рукоятками, чтобы удобнее было держать. В противном случае Быков не справился бы. Обычный руль, на манер автомобильного, попросту выскальзывал бы из рук.
Борьба со стихией продолжалась целую вечность. Быков давно утратил представление о времени. Он больше не надеялся, что кто-то сменит его в рубке. Океанские воды то и дело заливали все вокруг, грозя смыть любого храбреца, вздумавшего добраться до капитанского мостика. Ретироваться отсюда было тоже невозможно, да и не мог Быков поступить подобным образом. От него зависела жизнь товарищей по несчастью. То, что они забыли о его существовании, не означало, что Быков готов поступить так же. Да и куда бы он делся? Отсиживался бы в каюте в ожидании крушения?
Нет! Уж лучше бороться!
И Быков вел свое одиночное сражение против объединенных сил природы, обрушившихся на него. Вокруг царили хаос и кромешная тьма. Окруженная тридцатиметровыми волнами, яхта неслась в неизвестность на сумасшедшей скорости и по непредсказуемой траектории. Куда нес ее ураган? Быков не имел представления. Одному Богу это было известно, если, конечно, он не был занят творением новых галактик, черных дыр и расширением вселенной. Что такое какие-то людишки в сравнении с этой грандиозной задачей? Сколько миллиардов их сгинуло уже и сгинет еще…
И все же, пересиливая изнеможение и отчаяние, Быков пытался молиться. Несмотря на кромешный ад кругом, в нем сохранялась искорка надежды, что Господь не забыл о нем, не бросил на произвол судьбы. Трудно сказать, поддерживали ли эти молитвы яхту на плаву. Но они поддерживали самого Быкова, это несомненно. В них он находил единственную надежду и смысл, иначе давно бы опустил обессилившие, натруженные, замерзшие разбухшие от воды руки.
Из всех приборов работал только барометр, он продолжал падать, хотя падать было уже некуда. Что касается стрелки компаса, то она беспрерывно ходила из стороны в сторону, не в состоянии решить, где север, где юг и куда, черт подери, несет «Оушн Глори».
Ветер обрушивал на нее чудовищные валы, но некоторые были особенно огромными и свирепыми. После них все палубы и надстройки наполнялись водой, которая долго еще переливалась туда-сюда. Если бы нахлынули две-три такие убийственные волны подряд, то вряд ли яхта всплыла на поверхность. И Быков благодарил Господа за то, что тот хоть немного сдерживал ярость океана. А кого еще было благодарить?
Когда мир вокруг посерел, ураган и не думал униматься. Все так же громоздились, переваливались и обрушивались с высоты водяные хребты. Все так же кренилась яхта, словно бы решая, а не пора ли затонуть, чтобы не тратить силы на бесплодную борьбу. Стало окончательно ясно, что Быков обречен стоять за штурвалом в одиночку до самого конца, каким бы он ни был.
