— У тебя есть план? — повернулся к нему Рой.
— Есть.
Все дружно посмотрели на писателя.
— Предлагаю завести двигатели и плыть…
— Куда глаза глядят? — ехидно перебила Пруденс.
— Лучше так, чем никак, — спокойно ответил Николас. — Рано или поздно мы наткнемся на землю или другой корабль. Мне кажется, что эксперимент себя исчерпал. Хватит испытывать судьбу. Надо выбираться отсюда.
— Согласен, — кивнул Алан. — Лично мне впечатлений хватило. Я сыт ими по горло.
— Скажи, Саша, — обратился Рой к Коротичу, — наш единственный моряк способен вести «Глори»? Я знаю, что навигация не работает, однако плыть можно только в светлое время суток, а по ночам останавливаться и включать бортовые огни, во избежание столкновения.
Теперь всеобщее внимание было сосредоточено на матросе, представившемся Куртом Янгом. Он сидел в позе лотоса, хотя явно не имел ничего общего ни с йогой, ни с практикой медитации.
— Мы не поплывем, — буркнул он, покосившись на ласково кивающего Коротича. — Будем продолжать дрейфовать, если повезет. Или застрянем.
— Почему? — этот возглас вырвался, как минимум, из четырех глоток одновременно.
Взгляды переметнулись с матроса на владельца яхты.
— Кто-нибудь выглядывал сегодня за борт? — спросил он.
Быков и Лиззи переглянулись, как это проделали и остальные пассажиры. Изнуренные и вымотавшиеся, они беспробудно проспали почти сутки. Не слышали, как закончился шторм, как возобновилась жизнь на яхте. Проснувшись жадно ели все, что было им предложено, потом присоединились к товарищам. На океан никто специально не смотрел. Издали он выглядел как обычно. Но многозначительный тон Коротича подразумевал, что с океаном что-то не так.
Переговариваясь, пассажиры покинули свои места и столпились у правого борта. Солнце стояло высоко и светило ярко, но никто ничего подозрительного не заметил.
— Смотрите лучше, — предложил Коротич, усмехаясь. — Ну, неужели никто не видит? Ну-ка, скажите мне, какого цвета вода?
— Зеленого, — пробормотала Пруденс. — И что с того? Я не в первый раз…
Она осеклась.
— Водоросли! — воскликнул Алан, показывая пальцем.
Это было совершенно бессмысленное движение. С таким же успехом он мог водить пальцем вдоль всей видимой поверхности, потому что водоросли были повсюду. Скрытые десятиметровым слоем воды, они не сразу бросались в глаза, но простирались из края в край, до самого горизонта. Вот почему океан казался застывшим и густым, как желе. Он весь был покрыт бледно-зеленым ковром растительности. Попадались на нем и бурые пятна, и даже желтые, но зеленый цвет преобладал. И, естественно, ни солнце, ни небо в этой трясине не отражались.
— Правильно, водоросли, — произнес Коротич, продолжая улыбаться своей косой улыбкой, тогда как черные угли его глаз смотрели серьезно и даже мрачно. — Но какие? Кто-нибудь из вас уже догадался, куда нас занесло? В этих местах побывал, кстати, сам Христофор Колумб…
— И назвал их «банкой с морской травой», — припомнил Быков. — Все из-за водорослей, именуемых саргассами. В общем, мы в Саргассовом море. Но оно представляло собой опасность только для парусников, которые увязали в этой каше. Или для старинных пароходов с маломощными винтами. Не говорите мне, что двигатель «Оушн Глори» не в состоянии справиться с водорослями…
— Так и есть, — сказал Курт.
— Дело в том, что мы приплыли в Саргассово море с выключенным винтом, — пояснил Коротич. — Работай он, он бы просто перемолол всю растительность. Но его успело оплести и опутать так, что завести его не удается.
— Возьмем ножи, поныряем, — предложил Рой. — Срежем всю эту гадость и заведемся.
— На меня не рассчитывайте, — заявил матрос.
— Не получится, — покачал головой Коротич.
— В чем дело, черт подери? — не выдержал Николас, напряженно прислушивавшийся к разговору.
— Думаю, наш эрудированный друг объяснит лучше меня.
Коротич кивнул на Быкова, передавая ему эстафету. Тот потрепал отросший ус и машинально закрутил кончик вверх.
— Акулы, — сказал он со вздохом. — Здесь столько живности, что хищники постоянно рыскают вокруг. — Именно это обстоятельство губило прежних мореплавателей. Они не могли выпутаться, поскольку смельчаки погибали от зубов акул. Экипажам приходилось выдерживать осаду неделями и месяцами. Они или умирали от голода, жажды и эпидемий, или тонули вместе со своими кораблями, отяжелевшими от водорослей и полипов.
— Значит, мы обречены? — тихо спросила Лиззи.
— Не обязательно, — успокоил ее Коротич. — Во-первых, у нас достаточно припасов, питьевой воды и медикаментов. — Во-вторых, мы займемся винтом, когда нас вынесет на чистое пространство. Там акула или барракуда не сможет атаковать внезапно, выскочив из зарослей.
— И когда это произойдет? — задумчиво произнесла Пруденс, вглядываясь в застывшую зеленую поверхность. — Я хочу поскорее выбраться из этого проклятого киселя!
— Где находится Саргассово море? — спросил Рой деловито. — Мы можем определить свои координаты?
— Очень приблизительно, — ответил Быков. — Дело в том, что саргассы носит ветром и течением, поэтому очертания моря и его местонахождение постоянно меняется.
— У него даже нет берегов, — подтвердил Коротич. — Пока что мы плаваем где-то на краю. Дальше могут быть целые острова из спрессованных водорослей.
— С проливами между ними, — сказала Лиззи. — Я помню по фотографиям.
— А запах! — воскликнул Николас, принюхиваясь. — Смрад гниющих водорослей, чувствуете?
Женщины синхронно наморщили носы.
— Я спрашивал про координаты, — напомнил Рой.
— Западнее Корво, — сказал Курт.
— Где находится Корво?
— Это один из Азорских островов. — Быков приложил ладонь ко лбу, посмотрел на солнце и не слишком уверенно махнул рукой. — Примерно там.
— И далеко туда? — продолжал расспрашивать Рой.
— Не скажу, — покачал головой Быков. — Знаю только, что площадь Саргассового моря в шесть раз больше Германии. Если мы на западной окраине, то нужно добираться до Кубы или Багам. Если на восточной, то будет ближе плыть к Азорским островам. Думаю, мы в тысяче миль от ближайшей суши. Нас унесло штормом в место, где Гольфстрим разделяется. Один рукав уходит к Шпицбергену, а потом возвращается на юг, до Азорских островов. Другой направляется к западному побережью Африки и, описав полукруг, возвращается к Антильским островам. Получается теплое кольцо, — Быков составил пальцы обеих рук, — в котором находится наша спокойная и холодная заводь.
— Саргассово море, — вставила Пруденс, как будто без ее уточнения кто-то не понял, о чем идет речь.
