— Окей, парни, слушайте. Должен признаться, что в семидесятые и восьмидесятые годы я успешно совмещал свою журналистскую деятельность со шпионажем.
— Бонд, — пробормотал Быков. — Джеймс Бонд.
— Не совсем, Дима, — улыбнулся Рой Макфэлл. — Агент 007 работал на британскую разведку. Я же являлся агентом американского ЦРУ.
— Вот так новости! — воскликнул Алан. — Надеюсь, это в прошлом? Или нас упекут в тюрьму за слишком близкие контакты с…
Он посмотрел на Быкова.
— Вообще-то я не чистокровный русский, — признался тот.
— Но говоришь ведь по-русски? — сказал Николас.
— Мало ли кто говорит по-русски. И прибалты, и евреи, и…
— Давайте оставим национальный вопрос за рамками интересующей нас темы, — предложил Рой с мягким нажимом. — Я же сказал, что это дело прошлое. Мне нет разницы, кто из моих друзей из России, а кто откуда еще. Главное, чтобы друзья были настоящие. Как наш Дима.
Он протянул ладонь. Быков поспешил ответить на рукопожатие. Ладонь американца была твердой и крепкой, словно вырезанная из дерева. Быков тоже постарался напрячь ладонь и пальцы как можно сильнее.
— Спасибо, Рой, — произнес он с чувством.
— Ну, меня пока что благодарить не за что. Я до сих пор не могу простить себе, что бросил тебя во время бури…
— Пустое! — отмахнулся Быков — Ты, кажется, собирался поведать нам нечто важное?
— Только давайте сперва поднимемся наверх, — быстро произнес Алан. — Мне не хочется, чтобы Саша Коротич заметил наше отсутствие и догадался, что мы без спроса обыскиваем его корабль.
— Правильно, — согласились остальные. — Посовещаемся наверху.
— И Рой закончит свой рассказ, который, как мне представляется, будет очень и очень увлекательным, — сказал Николас.
«Для него это триллер, — отметил про себя Быков. — Увлекательный сюжет, который будет положен в основу нового романа. Если роман этот будет когда-нибудь дописан».
Вскоре все четверо расположились на затененной палубе второго уровня. На столе между ними была разложена разноцветная карта популярнейшей настольной игры «Серп». Задачей игроков было победить остальных в сражениях, произвести как можно больше товаров и выполнить индивидуальные задания. Боевые действия велись с помощью пластмассовых роботов и дирижаблей. Главные герои гонялись за приключениями и счастливыми случаями. Работали, как и полагается, маленькие разноцветные рабочие, которые больше ничего не умели и ни на что не годились.
Быков играл за Русвет, база которого была помечена большой красной пятиконечной звездой. Николасу достались коварные японцы, разбрасывающие по игровому полю мины-ловушки. Рой руководил Поландией, что давало ему преимущество в погоне за удачей. Ну а Алан продвигал интересы псевдосаксонсонской империи, специализирующейся на войнах.
Впрочем, забавлялись мужчины недолго: сделали по нескольку ходов, а дальше только делали вид, будто играют, готовясь продолжить начатый разговор. Прошедший мимо Коротич пообещал однажды стать пятым игроком. Выразив фальшивое восхищение, товарищи подождали, пока он удалится, а потом Рой Макфэлл заговорил снова:
— Итак, как я уже признался, много лет назад я работал на Центральное Разведывательное Управление США. Задание у меня было вполне конкретное. Во время своих поездок по свету я должен был искать и собирать любые сведения о создании и применении акустического оружия.
— Какого оружия? — переспросил Алан, приставив ладонь к уху.
— Акустического, — ответил Николас за рассказчика.
— Разве такое существует?
— Первый случай его успешного применения был описан еще в Библии, — сказал Быков. — Помните, как войско Иисуса Навина разрушило стены древнего Иерихона звуком священных труб?
— И что же, кто-то попробовал воссоздать такие иерихонские трубы? — продолжал сомневаться Алан.
— Вне всякого сомнения, — заверил его Рой. — Во время Второй мировой войны немцы пытались сбивать самолеты звуковыми волнами. К счастью, это им не удалось. Но прогресс еще никому не удавалось остановить. Даже в такой сомнительной области, как производство оружия. И некоторые страны довольно далеко продвинулись здесь еще полвека назад…
Он умолк, приветливо помахав рукой Лиззи и Пруденс, заглянувшим на палубу. Мужчины тут же принялись переставлять фигурки, обменивать монеты и брать из специального ящичка изображения товаров: миниатюрные бочонки нефти, мешочки с зерном и металлические слитки. Убедившись, что ничего экстраординарного не происходит, дамы отправились по своим делам. Рой повертел в пальцах свою главную героиню, поставил на первую попавшуюся клетку и продолжал:
— В основном я продолжал заниматься журналистикой, но по мере возможностей вел разведку и задавал каверзные вопросы людям, которые могли знать что-то интересное. Платили мне за это не много, но достаточно, чтобы мой сын мог учиться в Бостонском университете. А премия сулила безбедное существование до конца дней, так что я старался.
Увы, задача была непростая. Во-первых, информация была слишком секретная, чтобы допуск к ней имел кто попало. Во-вторых, приблизься я к акустической установке даже вплотную, я бы не узнал этого. Дело в том, что звуковые волны частотой ниже шестнадцати герц возможно засечь только с помощью соответствующей аппаратуры. У меня такой не было. Мне приходилось полагаться только на свой нюх журналиста и умение располагать к себе людей.
И вот однажды мне удалось выйти на одну женщину… интересную, надо сказать, женщину — из Москвы. Мы стали любовниками. Она работала в лаборатории одного секретного научно-исследовательского института, называвшегося почему-то ящиком…
— Почтовым ящиком, — поправил Быков. — Это были учреждения, не имевшие официального названия. Только почтовые адреса, причем, как правило, вымышленные.
— Верно, — согласился Рой. — Я вспомнил. Так и было.
— И что та женщина из Москвы? — поторопил его Алан.
— Ну, сначала мы говорили о всяких пустяках, как заведено у любовников. Строили какие-то несбыточные планы, мечтали. Потом я начал осторожно задавать вопросы. Я уже знал, что Лиля — так ее звали — является специалистом в области звука. Она запросто рассуждала о пороге слышимости, о воздействии на человеческий организм всех этих герц и килогерц. Я же прикидывался, что не понимаю, чем инфразвук отличается от ультразвука. Это ее забавляло, и она становилась все более откровенной.
— Джеймс Бонд внимательно слушал ее, делая вид, что смешивает водку с мартини, — вставил Николас.
Если он рассчитывал, что его шутку встретят смехом, то его ожидало разочарование.
— Она говорила, что инфразвук оказывает сильнейшее влияние на психику людей, — продолжал рассказ Рой. — Летчики и космонавты, подвергнутые облучению инфразвуком, создаваемым в той лаборатории, медленнее решали простые арифметические задачи, хуже ориентировались и допускали непростительные ошибки.
