«Зачем тебе велосипед? Ты упадешь и ногу сломаешь. Как мальчик из второго подъезда. Или попадешь под машину. Велосипед – опасная штука. И совершенно ненужная. Прокатишься пару раз, а потом этот велосипед будет мешать и стоять на балконе. А еще он может сломаться, его придется чинить. Опасная и ненужная вещь – велосипед. Он тебе не нужен!»
Если денег нет на покупку – значит, их надо заработать, чтобы они были! И с этой мыслью человек входит во взрослую жизнь. Зарабатывает и покупает себе велосипеды, игрушки и все, что нужно. Если учился недостаточно хорошо, начинает лучше учиться. Или работать. Велосипед – это награда, награду надо заслужить. Это во втором случае. Обидно, конечно, что вот так все устроено. Обидно, что не купили то, что просил. Но это не формирует программу неудачника.
Неудачник – тот, кто не получает что-то потому, что это ему не нужно. Опасно, вредно и вообще – ни к чему. Деньги вредны. Успех опасен. Любовь – тяжкий груз. Сначала прокатишься, а потом это превратится в помеху. В источник хлопот. «Мне это не нужно, вредно и опасно!» – с этой программой человек живет. И, естественно, не получает ничего. Даже боится получить.
Может быть, чего-то у нас нет именно потому, что нам это не нужно? По крайней мере, мы так втайне думаем. Нас кто-то убедил, а потом мы сами себя убедили в этом. И печально смотрим на счастливых велосипедистов, у которых есть ненужный велосипед…
Человеку нужен дом,
а в доме ему нужен отдых. Покой. Свой угол. Чтобы прийти с работы, душ принять или ванну. Немножко телевизор посмотреть или за компьютером посидеть. Книжку почитать. Обнять жену и ребенка, полежать на диване. Поиграть с котом. Собачку погладить.
И еще дома можно переодеться в домашнюю одежду, это очень приятно. Это успокаивает. Пижаму можно надеть или даже в трусах пройтись. Без смокинга и галстука. Потому что это дом! Это так просто понять.
А вот один мужчина приходил домой и сидел в брюках от костюма и в рубашке. Сидел на кухне в уголке и пил чай. Потому что две комнаты. И в гости пришли подруги жены – они каждый день почти приходили. Мама жены тоже каждый день приходила – она в соседнем доме жила. И к сыну-подростку приходили друзья.
Это, знаете, Чехов мог всех к себе приглашать. У него было целое поместье. Много комнат, большой дом и еще сад с аллеями. Еще чердак и подвал, всякие флигели и амбары, сараи и много других помещений для размещения гостей. Куча всего. И прислуга была для обслуживания. А у этого мужчины был стульчик на кухне в углу. И там он сидел в брюках и в рубашке и пил чай.
А жена его еще упрекала, что он с ее подругами не общается, маме внимания не уделяет. Мама тоже приходила на кухню и тоже упрекала.
Ну, он стал попозже домой приходить. А потом – пореже. А потом вообще перестал.
Потому что бесполезно объяснять сто раз взрослому человеку, жене, что нужен отдых всем нам после работы. Она не работала. Вот ей и хотелось общаться.
Так вот выжили человека из дома. Это довольно легко сделать, если ежедневно гости и всего две комнаты. И один туалет, извините. Зато полно чужих людей. Не дом, а вагон какой-то.
Надо дать человеку покой и полежать с ним на диване. Это обязательно надо делать. Только почему-то не понимают эту простую вещь: дом – это дом. Где человек может пройтись из ванной в трусах или лежать на диване в пижаме – там его дом…
Вам интересно, какое настроение у официанта?
Вас волнуют его проблемы или душевные переживания? Скорее всего, нет. Вам надо, чтобы он вежливо и любезно вас обслужил. И побыстрее. Если вам понравится обслуживание – вы дадите чаевые.
А эмоциональным официантом стать просто. Надо любезно и вежливо обслуживать других людей. Кивать, выслушивать, поддерживать, соглашаться и улыбаться приятной улыбкой. И ничего не получать взамен – ни чаевых, ни простого вопроса сердечного: «Ну как ты? Все ли у тебя хорошо? Почему ты грустный?»
Нет, спросить-то спросят. Надо же как-то общаться. Но спросят бегло; не дожидаясь ответа, начнут изливать свое настроение или рассказывать проблемы. Или еще хуже: прикажут: «Улыбнитесь! Вы чего такой мрачный?» Неудовольствие выскажут. Потому что официанту положено улыбаться и проворно обслуживать посетителей.
Можно стать эмоциональной прислугой подруги, коллеги, начальника, даже родителя. На прислугу в детстве учат, когда насильно заставляют улыбаться незнакомым и стишок рассказывать. И терпеть чужие прикосновения, как овечка в контактном зоопарке. Или смышленая веселая обезьянка…
Никто не обязан эмоционально обслуживать других людей. И становиться жилеткой, опорой, овечкой или дармовым официантом. Никто не обязан улыбаться по требованию или выслушивать то, что выслушивать тяжело и неинтересно.
Люди делают это из любви: выслушивают и разделяют эмоции. Или за деньги. Или напополам. Скажем, любит доктор свою профессию. Но и деньги тоже ему нужны.
А просто так принуждать себя обслуживать эмоционально других – прямой путь к погибели. Если вас используют эмоционально или интеллектуально, выходите из этих отношений как можно скорее. Отношения обоюдны, вот в чем дело. Если нет любви или оплаты обслуживания – нет и смысла выносить все это…
Стать свободным —
это хорошее желание. Прекрасное. Но каждое желание имеет свою цену, не так ли?
Мужу жена опостылела. Разошлись их духовные пути, так он считал. На самом деле жена постарела, подурнела, морщинки появились у глаз и у рта, фигура изменилась… И неинтересно с ней стало: она все толковала о детях, о внучке, о даче, о деньгах, о хозяйстве. А муж еще был молод душой и телом, только проседь появилась на висках, а так – красавец мужчина. И он увлекся молоденькой девушкой, она в его организации работала. Очень увлекся. Полюбил.
Он жене ничего не сказал. Все-таки они двадцать пять лет вместе прожили, не так все это легко сказать. Он скрывал и лгал и от этого еще больше злился на жену. Так бывает. Подсознание так устроено; муж убедил себя, что жену никогда не любил. Женился юным, по ошибке, никаких чувств не было. Вообще непонятно, как женился.
В общем, под Новый год муж записал свое желание: «Стать свободным». Он как-то не смел, стыдился написать прямо: мол, хочу развестись. И трусливо вот так написал. Чтобы все как-то само собой устроилось. Написал, сжег бумажку и проглотил пепел, когда куранты пробили двенадцать ночи. Такой у них был обычай с женой. Они встречали Новый год всегда вдвоем на даче. А муж хотел со своей девушкой встречать, но не смел сказать. Только вот желание написал. Жена смеялась, тоже жгла бумажку с желанием, спрашивала кокетливо: «А что ты загадал?» – знала, что он не ответит, ведь тогда желание не сбудется! Это игра была такая с юности. И мужу жена показалась еще противнее от этой игры. Крашеные волосы, морщинистая шея, глаза какие-то маленькие стали, зря она их накрасила, – прямо не жена, а старуха-процентщица. Он себя почувствовал Раскольниковым. Выпил все шампанское и пошел спать молча, пошатываясь…
Прошло немного времени. И жена заболела. Внезапно все случилось, несчастья всегда внезапно происходят. И началось лечение, расходы, поездки по врачам… Больницы, капельницы, белые халаты… Муж совершенно забыл о своей девушке. Он страшно переживал, он любил свою жену. Просто было какое-то помутнение рассудка, кризис среднего возраста, седина в бороду… Что-то такое было, но моментально прошло, когда жена заболела.
