Наоборот, надо немедленно начать двигаться. Хоть на месте бежать. Бежать, наклоняться, приседать, махать руками, идти, кружиться – любые движения хороши и полезны. Они выведут вас из опасного ступора. Только надо двигаться энергично, до пота. Как бы ни сковывало вас опасное оцепенение, как бы ни хотелось сжаться и застыть. И последствия стресса окажутся не такими страшными – так организм устроен. Или нападайте – или бегите. Неважно, что объекта нет рядом; любое энергичное движение – имитация бегства или нападения. И через небольшое время силы вернутся. И способность мыслить правильно вернется. Можно будет подумать, как поступить. Движение – жизнь! – особенно в стрессовой ситуации.
Януш Корчак любил детей
Он с ними поехал в концлагерь и в газовую камеру пошел. Хотя ему предлагали бежать и спрятаться – даже фашисты его уважали за педагогический талант. Но он детей не бросил. Он сказал, когда ему предложили бежать: мол, а вы бы бросили своего ребенка? Вот и я своих двести детей не брошу. Так и вышел к нацистам из интерната, держа детей за руки. Остальные парами за ним шли – трагическое зрелище!
Но именно Януш Корчак вот что сказал об отношении к детям – а он, напомню, их любил очень. Он сказал, что сначала мы бежим на крик ребенка и все для него делаем. Днем и ночью мы обслуживаем ребенка. Несмотря на усталость или болезнь, вопреки собственным интересам и нуждам. Так и должно быть: молодая жизнь криком требует заботы и внимания. Полного нашего самопожертвования и самоотречения. Но однажды на циферблате времени неизбежно пробьет час, когда мы будем иметь полное право сказать: «И я устал. И мне больно. И мне нужно отдохнуть!» Главное – не пропустить этот час… Ребенок должен ограничить свои требования; должен в этот час понять, что мы тоже живые люди и имеем право на жизнь.
И этим словам гуманиста можно верить – он доказал свою любовь к детям. Разделил с ними страдания и гибель. Но так важно помнить его слова о важном и неизбежном часе на циферблате времени. О часе, когда нужно объяснить ребенку, что мы тоже живые. И тоже имеем право на жизнь и счастье…
Умный и воспитанный человек
всегда обижает намеренно. Так сказала Ахматова – и была совершенно права. Потом она пригласила в гости подругу, но вдруг вспомнила, что срочно надо идти по делу. Оделась и ушла. И подруга тоже вспомнила – вот эти слова. Умный и воспитанный человек всегда обижает намеренно. Даже если вздыхает, разводит руками, приносит извинения за досадный промах – не надо обольщаться. Умный это делает намеренно. Говорит то, что говорить не надо. Делает то, что причиняет вам боль. Критикует, задевает или просто забывает о вас; пригласит в гости и уйдет. Или скажет что-то неприятное, ядовитое. Или передаст вам гадости, которые о вас говорят. Умный и воспитанный человек отлично знает, как делать не надо. И если делает как «не надо», то делает с умыслом. Та подруга Ахматовой надоела. И она ее «нечаянно» обидела. Десять лет они не общались после того случая, только здоровались; подруга тоже была умная и все поняла.
Поэтому извинения надо принять, конечно. Если они последуют. И здороваться надо, конечно, – мы же воспитанные. Но отношениям приходит конец, и это нормально. Потому что мы тоже умные. И все отлично понимаем. Умный человек всегда обижает намеренно. И другой умный человек должен свернуть контакт и отойти на дистанцию…
А глупые – они все время обижают. Но на них и обижаться грех. Если, конечно, это не умные люди, которые намеренно притворяются дурачками. Так тоже бывает…
Сначала скажут: тебе надо по-другому одеться
Потом скажут, что надо похудеть. Потом – что надо энергичнее двигаться и смотреть веселее! Оптимистичнее. И не жаловаться. Сменить прическу надо. Прочитать модную книгу и фильмы для саморазвития посмотреть. А когда похудеешь, сменишь прическу, наденешь другие вещи и начнешь оптимистично улыбаться, скажут, что ты слишком старый. И что тогда делать? Так один муж сказал жене, с которой двадцать пять лет прожил. Когда она в спортивном модном костюмчике шагала с ним в трудном походе с тяжелым рюкзаком за спиной. Всю жизнь она худела, надрывалась в спортзале, качала пресс и делала стрижки, как мужу нравилось. И смотрела фильмы, которые ему нравились. И читала книги, которые он рекомендовал. А в отпуске сплавлялась по рекам и ползала по горам. И вечерами у костра, отмахиваясь от комаров, пела бардовские песни под гитару. Муж любил именно так проводить отпуск. Вот жена все делала так, как ему нравилось. Внимала критике. Старалась. А потом он рассердился, что она медленно идет с рюкзаком. И сказал: ты слишком старая!
И что делать с такой критикой? Это не вес и не прическа. Не новый фильм о космическом сознании, который можно посмотреть. Пятьдесят пять лет никуда не денешь. И становится тяжело тащить рюкзак и переть по чащобе, распевая песни… Четверть века человек все делал, как хотел другой человек, – ради сохранения брака. Чтобы любили. Чтобы понимание было! А потом муж широкими быстрыми шагами ушагал далеко вперед. А она сидела на рюкзаке и плакала – она очень устала. Как маленький седой гномик, сидела в лесу и плакала. Без всякого оптимизма. Потому что прожила не так, как хотела: морила себя голодом, потела в спортзалах, бродила по тайге и ползала по горам в отпуске. А хотела совсем другого: тихих вечеров на море, пирожки печь, ходить иногда в кино на мелодрамы, носить длинные волосы, на диване лежать изредка с книжкой, в театр ходить в красивом платье…
Она прожила не свою жизнь. Она делала, как мужу нравилось. Она не хотела его потерять! А он назвал ее старой и бросил в лесу – зачем она так медленно тащится?
Она дошла до электрички; бросила в лесу тяжеленный рюкзак. На билет хватило, и то хорошо. Ехала, смотрела в мутное стекло на мрачный лес, из которого выбралась чудом…
Она выбралась. А кто-то нет. И до сих пор худеет, стрижется, отдыхает и ест не так, как хочется, а так, как надо другим. Это зря. Потому что потом все равно могут бросить в лесу, потому что мы слишком старые и медленно тащим рюкзак…
Когда человек с нами спорит,
он становится нам неприятен. К сожалению, это всегда так. Потом, после спора, мы можем снова хорошо общаться и дружить, любить друг друга; но для этого придется приложить усилие. Пусть небольшое, но усилие. И каждый спор отнимает часть энергии любви и дружбы. Словесный спор мало чем отличается от первобытной драки. Недаром раньше даже богословские споры переходили в массовое побоище. А у многих народов спор решался дракой или даже дуэлью. Борьбой нанайских мальчиков или хлестанием друг друга плетью до смерти. Кто выжил – тот и победил…
Спорить и отстаивать свою правоту надо, конечно. Если речь о защите наших интересов, о справедливости, о чести. Но спорить надо с чужими, а со своими надо как-то аккуратнее, мягче обращаться. Когда человек спорит с нами, подсознание немедленно выстраивает против него защиту; не против его аргументов, а против самого спорщика. И он становится враждебным объектом, даже если он прав. И мы соглашаемся иногда с неопровержимыми аргументами. И признаем неправоту, ошибку. Но внутренне продолжаем фразу так: «Да, вы правы. Какой вы неприятный тип все-таки!»…
