Даже сейчас Грейланд видела в Надаше немало положительных черт. Та была умна, уверена в себе, красива и так далее – качества, которые сама Грейланд находила в себе не без труда. Дружба и доверие такого существа значили бы для нее очень много. И то, что Надаше считала ее пустым местом, ощущалось как подлинная трагедия.
«Тебе просто недостает друзей», – сказал внутренний голос, что во многом было правдой. Грейланд вспомнила покойную Наффу, милую подругу, которая стала для нее всем, чем могла бы стать Надаше, если бы захотела. Грейланд тосковала по Наффе, но не в сексуальном или романтическом смысле: то была тоска по лучшей подруге, самому близкому человеку, без которого не знаешь, как жить.
«Зато теперь ты не знаешь, как жить без Марса», – заметила та часть ее разума, что принадлежала пятнадцатилетней девочке. Может, и так. Грейланд вспомнила их первую ночь, и ее обдало радостным теплом. Сперва им было до смешного неловко, а потом вдруг все стало хорошо, и мысль: «Господи, что творится, неужели у нас все получится?» – сменилась думой: «Черт побери, все получается, вот здорово!» – а потом, слава богу, никаких мыслей не осталось – только радость и удовлетворение. Впервые после потери Наффы Грейланд ощутила себя по-настоящему собой: это было совсем по-другому, и в то же время ожидаемо, и все-таки совсем непредвиденно.
Марс помог ей, точно так же как раньше помогала Наффа. Грейланд чувствовала, что и Надаше могла бы помочь ей вот так, если учесть, что многие ее сильные стороны дополняли сильные стороны самой Грейланд.
Но Надаше… оставалась Надаше: не суммой всех своих качеств, а чем-то совершенно иным. Ее не интересовало то, что могла предложить Грейланд, – кроме ее положения и возможной пользы для дома Нохамапитан.
В сад вернулась Обелис Атек, ведя за собой архиепископа Корбейн, на которой вместо церковного облачения был простой скромный костюм. Грейланд улыбнулась – Корбейн явно давала понять, что от нее не ускользнули приглушенные тона одежды имперо.
Грейланд с улыбкой встала, приветствуя посетительницу и выбросив из головы Надаше вместе со всем домом Нохамапитан. Надаше больше не было, и все, чего она хотела для себя и своей семьи, осталось в прошлом, как и то, чем она была или могла бы стать для Грейланд. В последний раз ощутив облегчение и грусть по поводу смерти Надаше, Грейланд переключилась на Корбейн и на проблемы настоящего.
«Прощай, Надаше, – подумала Грейланд. – Покойся с миром. Надеюсь, ты не воскреснешь».
Глава 11
После того как Надаше пришлось целый день прятаться и пробираться тайком в компании наемников, о чем ей совершенно не хотелось вспоминать, она оказалась на «Вините во всем меня», личном корабле-«пятерке» ее матери.
Надаше казалось донельзя экстравагантным, что мать использует «пятерку» для перемещений от одной звездной системы к другой, но, если подумать, ее мать фактически жила на корабле. «Пятерка» была ее домом, даже когда находилась на орбите над Тератумом. Графиня Нохамапитан никогда не бывала в Басантапуре, крупнейшем городе Тератума, и вообще не спускалась на планету.
«Что ж, таков был уговор, – подумала Надаше. – Папаша получил Тератум, а мамочка – всю остальную Вселенную».
На «Вините» Надаше разместили в ее собственных личных апартаментах – мать всегда держала их свободными: корабль был чертовски огромным, и графиня смогла бы при желании найти место для пары сотен близких друзей. Собственно, она и так путешествовала со свитой из друзей, прислуги и так далее. В конце концов, она была графиней, главой дома Нохамапитан и к тому же самовлюбленной нарциссической особой, постоянно требовавшей к себе внимания; в том, что она возила с собой население целого поселка, не было ничего удивительного.
Но все жители этого поселка обитали на другой стороне кольца. На стороне графини все жилые помещения предназначались для нее самой и троих ее детей.
«Теперь двоих», – со вздохом подумала Надаше, не готовая к разговору на эту тему. Но пока что она могла не беспокоиться – матери на «Вините» не было. Графиня находилась в Ядропаде, где ей должны были сообщить кошмарное известие о том, что ее дочь, предательница и убийца, к тому же покушавшаяся на имперо, превратилась в фейерверк при попытке побега, во время которой погибли она сама, трое охранников, водитель и лорд Теран Ассан.
Присутствие Ассана в числе жертв стало пикантной новостью, за которую тут же ухватилась пресса. Всем пришлась по вкусу мысль, будто Ассан, поддавшись обаянию Надаше Нохамапитан, спланировал побег преступницы, используя в качестве посредника ее туповатого адвоката, – по случайности тот выпал из окна и разбился насмерть, пока его семья любовалась в зоопарке миниатюрными жирафами и длинношерстными выдрами.
Надаше задумчиво поджала губы. Бедный Дорик. Он понятия не имел, во что ввязывается, и, вероятно, ничего не понимал вплоть до того момента, когда телохранитель графини вытолкнул его из окна. По крайней мере, его семья была хорошо обеспечена – если, конечно, Дорик рассказал жене, где спрятал заначку с деньгами, и если ее не нашли власти.
Похоже, никто еще не предположил, что Надаше могла остаться в живых. На месте побега нашли все нужные трупы и даже один дополнительный, а то, что от них осталось, не поддавалось опознанию. Ассана, к примеру, опознали по титановому перстню с печаткой, предмету его гордости. Почти все остальное расплавилось, сгорело и превратилось в пепел. О том, что Надаше жива, знали лишь забравшие ее наемники, – несомненно, им предстояло в ближайшем будущем изведать силу какого-нибудь смертоносного оружия – и члены команды «Вините», не собиравшиеся никому рассказывать о присутствии Надаше на корабле, поскольку от этого зависела их жизнь и работа.
Ну и конечно же, мать Надаше, которая в это время наверняка оглашала Ядропад скорбными рыданиями. Надаше представила, как мать скрежещет зубами и рвет на себе одежду, изображая неподдельное горе перед местными и имперскими следователями, готовыми найти хоть какой-нибудь признак того, что попытка побега не закончилась чудовищным провалом.
«Пусть ищут», – подумала Надаше. Пока что ей ничто не угрожало, она пребывала под надежной охраной, в каком-то смысле даже у себя дома: мягкая постель, теплые нежные простыни, изысканная еда, душ с горячей и холодной водой, одежда любого цвета, а не только долбаного оранжевого. Надаше отпраздновала свое освобождение, съев огромный сэндвич, приняв сорокаминутный душ и проспав бо́льшую часть дня под грудой одеял.
Проснувшись, она увидела мать, сидящую в кресле рядом с кроватью, и подумала о том, давно ли та за ней наблюдает и в какой момент теплые материнские чувства сменились чем-то иным, не вполне уместным.
– Привет, мам, – улыбнулась Надаше, садясь на постели.
Графиня Нохамапитан с размаху ударила дочь по лицу.
– Это тебе за убийство брата, – сказала она и ударила Надаше еще раз.
