– Я рад тебя видеть, Абу Абдалла. Рад, что ты остался в живых…
Абу Абдалла покачал головой.
– Я слишком давно на этой земле. Слишком много видел и слишком много знаю. Все мои друзья уже у Аллаха. Пора и мне…
– Не торопись. – Пальцы шейха перебирали отполированные от долгого употребления четки. – Аллах не принял тебя в числе мучеников, значит, ты сделал еще не все, что должен. Пересадка кожи прошла нормально, врач говорит – он никогда не видел, чтобы донорская прирастала так быстро и без осложнений. Значит, это тоже воля Аллаха…
Абу Абдалла закрыл глаза.
– Я устал, – сказал он.
– Не богохульствуй! – прикрикнул шейх. – Тебя достали рыбаки из воды с ожогами семидесяти процентов тела. Ты должен был утонуть, но не утонул! Ты должен был умереть от ожогов, но не умер. Сказано – неужели вы думали, что мы не будем испытывать вас?!
– ЙаЛлагъ.
Шейх успокоился.
– Ты должен поправиться. Для тебя есть новый амаль
[46], который ты должен выполнить.
– Какой?
– Врач сказал, после всех операций ты не будешь похож сам на себя. Это хорошо. Сам Аллах помогает искренне верующим в борьбе против угнетателей…
Шейх задумался.
– Ты вернешься в Россию. У нас есть на примете человек. Ты заменишь его.
– Какой человек?
– Кяфир. Но это значения не имеет. Врач сделает тебя похожим на него. Ростом вы и так похожи. Сейчас можно заменить даже отпечатки пальцев, вот до чего дошла хирургия.
…
– Он служит в месте, где занимаются военными перевозками… секретными перевозками. Он знает, как кяфиры перемещают свое атомное оружие. Не последний человек там. Ты знаешь, как должен вести себя русский военный, как никто из нас. Понимаешь, что это будет означать для всей уммы?
Абу Абдалла открыл глаза и посмотрел на шейха. И его повязки на лице казались белыми, как одежды святого.
– Бисмилля… – сказал он.
– Вот теперь я узнаю усердного в вере русского брата, – довольно сказал шейх. – Бисмилля. С именем Аллаха…
В подземном кондиционированном гараже, куда шейха доставил отдельный лифт, он прошел к белому бронированному «Мерседесу» последней модели. Дверь ему никто не открыл – он специально поехал один, потому что так надо было. «Мерседес» мигнул фарами, приветствуя хозяина… еще тридцать лет назад в Алжире люди верили, что это чудо…
– Ну как он? – спросила сидевшая на заднем сиденье дама Карла Уоллфиш, прилетевшая из Лондона сегодня инкогнито на частном самолете.
– Слава Аллаху, поправляется…
– Когда он будет готов к работе?
– Иншалла… пять-шесть месяцев.
– Это много. Окно уязвимости русских может захлопнуться в любой момент. Нужного нам человека уволят или переведут. Мы поддерживаем его, как только можем, но мы не всесильны.
– Всесилен один Аллах…
– Шейх, мы не на проповеди. С вводом в эксплуатацию «Турецкого потока» вы теряете последний шанс закрепиться на рынке Европы, а все ваши газовозы, на которые вы потратили такие деньги, можно будет выставить в музее. После того как русские построят туркам эти энергоблоки, они смогут начать экспортировать энергию по всему Ближнему Востоку, что будет означать конец всех петрократий. Если нам не удастся стравить Турцию и Россию – а один раз мы уже провалились, – самый большой кусок достанется России. Это неприемлемо и для вас, и для нас. Постарайтесь ускорить процесс. Это в ваших же интересах.
Шейх раздраженно молчал. Он понимал, что эта женщина права – но сам факт того, что ему выговаривает женщина, моложе его, – приводил его в состояние ярости, отчаяния и тоски.
– Где Карлтон Кросс? – недовольно сказал он. – Мы работали вместе больше десяти лет.
– Он умер.
– Умер?!
– Да. Попал под машину. Большая трагедия. Теперь вам придется работать со мной.
Шейх провел ладонями по щекам, но ничего не сказал.
– Теперь отвезите меня к вашему эмиру. Нам есть что обсудить…
Шейх прошептал про себя страшное проклятье и включил мотор…
Год спустя
23 сентября 2021 года
Тунис, Тунис
Баб Суика
Оставь в живых хоть одного волка, и овцы никогда не будут знать покоя.
Арья Старк. Игра Престолов
Баб Суика – одна из центральных площадей Туниса, этой загадочной страны, наследующей еще Карфагену – заклятому врагу Римской империи. Сама по себе площадь – по нашим меркам, даже и не площадь, скорее сквер. Ее окружают старинные строения, выбеленные краской и солнцем, прихотливые арки домов и солидные купола минаретов соседствуют с совершенно европейскими лавочками и коваными фонарями как с улиц французских городов.
Но и мечеть здесь – рядом. Как напоминание…
– Ты уверен, что готов?
Ислам, младший брат Вахи, которому стукнуло всего восемнадцать в прошлом месяце, резко кивнул, стараясь скрыть свою неуверенность.
– Да, готов.
– Хорошо. Тогда держи.
Я передал Вахе большой бумажный пакет, в нем своего часа дожидался «Скорпион». Отличное оружие, отдачи почти нет, но жутко скорострельный – магазин в секунду выплевывает. С предохранителя снят, патрон в патронник дослан – все-таки Ислам пацан еще, наверное, забудет. Адреналин, наверное, фонтаном хлещет.
– Тот человек в черном одеянии, который зашел в медресе, с ним были еще двое, видел?
– Да.
– Это и есть шейх. Это он виновен в смерти твоего брата.
Ислам сглотнул.
– Ну как?
Мимо нас шли люди… тут было много молодежи. Парни и девчонки… они и не подозревали, что происходит. Тунис вообще довольно демократичная страна, здесь это со времен французского господства.
Но если живешь рядом с драконом, изволь с ним считаться…
А дракон – это мы. Русские.
– Если не хочешь, не делай. Найдется, кому сделать.
– Нет, – упрямо мотнул головой Ислам, – я сделаю. Я должен отомстить за смерть своего брата, иначе я не чеченец.
– Твои слова. Тогда держи. Как выйдет, пропустишь мимо себя и стреляй. Ничего не говори, не окликивай. Он собака и должен умереть, как собака.
– Да. Я это сделаю.
– Я жду тебя на мотоцикле. Черная «Хонда», как отстреляешься – бросай автомат и иди на стоянку. Только иди, не беги. Я буду тебя ждать.
– Я должен быть мужчиной, – сказал Ислам скорее для себя, чем для меня.
– Ты и есть мужчина. Давай, брат. Не паникуй.
