Карла была моложе своих предшественниц – она была ровесницей Гастингса. Поговаривали, что своим назначением она была обязана нынешнему премьеру, которому в свое время оказала услуги совсем даже не политического характера. Поговаривали даже, что именно из-за нее нынешний ПиЭм живет отдельно от семьи. Хотя при его характере удивительно, что его вообще кто-то терпит. Пытается косить под Уинстона, а похож при этом на Карлсона, мальчика из шведской сказки, который живет на крыше.
Но Гастингс знал и то, что с нынешним директором ухо стоит держать востро. Бывший корпоративный адвокат с какими-то связями в США – после Брекзита связи с США особенно важны, потому что без них Великобритания окажется в изоляции. И рано или поздно она перестанет быть даже блестящей. На континенте уже выстроилась очередь городов, готовых перехватить лондонских инвесторов в недвижимость…
Все сложно…
– Дэмиан. Эндрю.
Эндрю Бокердейл, начальник станции в Анкаре – ерзал на стуле. Он не хотел поверить, что именно станция в Анкаре это обнаружила, и не мог найти способ присвоить все лавры себе.
– Да, мэм, – поспешно произнес он.
– Дэмиан, к вам летит Карлтон Кросс.
– Мэм, это будет помощью для нас.
Директор MI6 покачала головой.
– Скорее наказанием, но дело не в этом. Я хочу, чтобы ты вспомнил, до того как Карлтон начнет вымораживать тебя своей нудностью. Почему он мог выбрать тебя? Почему он вышел на тебя?
– Не знаю, мэм.
– Вспоминай. Новые люди вокруг тебя, вечеринки, приемы.
– Ничего не было мэм.
– Итак, что у нас есть?
Бутч перелистнул страницы досье, на первой странице которого была пометка UK Eyes only – аналог «совершенно секретно».
– Высокопоставленный сирийский офицер, скорее всего относящийся к авиационной разведке, не может больше смотреть на страдания своего народа. Он верно служил Асаду и русским, но теперь разочаровался. Все это только продлевает страдания сирийского народа. Хм… он только что это понял?
– Не все готовы сразу принять точку зрения другого человека.
– Хорошо, но этот стиль… выспренный какой-то.
– Бутч, ты работал по Западной Европе, – заметил Сойерс, – а я по Ближнему Востоку. На Ближнем Востоке грамотные так и пишут – выспренно.
– Да, но почему не Ирак? Почему не Ливан?
– Этот вопрос как раз проще всего. Скорее всего, он уже отправил родственников в Стамбул. Потому и через Стамбул. Он может даже бывать в этом городе.
Сойерс помолчал и добавил:
– Или он русский.
– Русский? – удивленно переспросила директор.
– Да, мэм. Объем информации – больше похоже на то, что это русский. Русские тоже не все любят Путина.
– Или это человек с самого верха. Сирийская авиационная разведка, может даже и Генеральный штаб. Или окружение Асада.
– Или так.
– Что он хочет? – спросила директор.
– Чтобы мы остановили поставки оружия в страну. Он верит, что это ускорит окончание войны.
– Да, конечно…
– Американские тоже? – проворчал Сойерс.
– Скорее турецкие, – заметил Бутч, – американцы в последнее время не так активны на этом направлении. Турки и ближневосточные монархии наладили закупки сами. Сербия, Болгария. Иногда не по себе, когда думаешь, сколько они всего уже закупили и переправили.
– Так, с лирикой давайте в другом месте, – пристрожила директор, – нам надо понять две вещи. Правда это или нет? И если правда, то что нам со всем этим делать?
– Три, мэм.
– Что?
– Три вещи, – поправил Сойерс, много работавший в поле. – Третье – это как защитить нашего информатора. Если грузы начнут перехватывать, сирийцы догадаются, что их кто-то сдает, и начнут тотальную проверку. К ним подключатся и русские, а это не те противники, с какими можно спать спокойно. Поставки оружия – ерунда по сравнению с тем, какие вопросы у нас действительно стоят по Сирии. Перспективы урегулирования и условия. Доли России и Ирана и реакция Израиля. Направления новой сирийской политики, внешней и внутренней. Договоренности с курдами, и кто в них будет участвовать. Возможное федеральное деление страны и то, кому какие земли отходят. Сейчас мы стоим в стороне – но если мы хотим, чтобы нас пригласили на танец, у нас что-то должно быть. Нам надо заплатить за билет на дискотеку, и не деньгами. Информатор с таким доступом к информации – бесценен.
– И что вы предлагаете?
– Мэм, Карлтон Кросс изначально контрразведчик, и он помешан на русской угрозе. Ему следовало бы родиться на сорок лет раньше. Нужна вторая группа с совершенно другой задачей – установить потенциального информатора, выйти на него или помочь ему выйти на нас и перевести отношения на долгосрочную основу. У нас давно не было таких возможностей в регионе.
Директор медленно кивнула:
– Допустим. И кто будет супервайзером в этой команде?
– Я сам, мэм.
– Вы?
– Да, мэм. Это должен быть человек рангом не ниже Карлтона, способный его остановить, если он начнет махать саблей.
– Мне это не нравится, – заявил Бутч, – у нас оголяется направление работы здесь, и довольно важное направление. А в Стамбуле у нас получается конфликтная ситуация.
– Мэм, что касается первого, я все равно собирался идти в отпуск. Почему бы его не провести в Стамбуле? С текущими делами в инспекции хорошо справится Бренда, в конце концов, я готовлю ее на смену, надо дать ей шанс – почему бы и не сейчас. Что касается конфликта – да, он будет. Но лишь потому, что Карлтон забывает, для чего существует СИС. Мы существуем для того, чтобы добывать информацию, а не для того, чтобы бороться со шпионами в своих рядах. И если одно будет противоречить другому – возможно, придется пойти на какой-то риск и принять правильное решение. А это может сделать только старший офицер компании.
– Мне нравится то, что вы говорите, Грегори, – сказала директор, – подбирайте команду и отправляйтесь в Стамбул. Но я даю вам месяц, не больше. Ровно столько составляет ваш отпуск с дополнительными днями… верно?
Поднимаясь из-за стола, Сойерс заметил ненавидящий взгляд своего начальника…
14 сентября 2020 года
Средиземное море
Недалеко от побережья Ливана
Нет, все-таки до чего мерзкая посудина.
Говорят, она когда-то была у русистов в Черноморском флоте, а потом ее продали. Потом еще раз продали. И еще раз. И ни один из хозяев не озаботился ремонтом – просто старался вкладывать как можно меньше, а выдернуть как можно больше. Потому-то за двадцать лет судно пришло в совершеннейшую негодность.
Хорошо еще, что не тонет, как-то везет…
