Когда-то этот день был одним из лучших и счастливых в году. Когда-то… В той, другой жизни. День рождения Вики. Кажется, Саша помнил каждое — от самого первого до последнего. Испеченный мамой торт, разноцветные свечки, традиционный просмотр семейных фотографий. Самый первый подарок, велосипед, он смог подарить ей на четырехлетие, с вырученных за подработку денег. Не шибко дорогой и навороченный, но как она радовалась. Уже позже, после его прихода в ментовку, когда круг его возможностей расширился, и подарки стали дороже и гораздо чаще, чем только в день рождения.
Открутив крышку с бутылки, Саша сделал из горла несколько жадных глотков.
Он так любил ее, так оберегал, так мечтал о том, чтобы после смерти отца она ни в чем не ощущала нужды. Но все разбилось вдребезги из-за прихоти двоих ублюдков, один из которых до сих пор продолжает ходить по земле.
— Саша, — словно сквозь пелену до него донесся голос Юли, и, медленно повернув голову, он увидел ее саму, застывшую в проеме кухонной двери. — Что-то случилось? Почему ты сидишь здесь в темноте? Ты пьешь? — Сегодня день рождения моей сестры, — помолчав, с трудом произнес Степнов, просто не зная, что ей ответить — врать не было сил.
— Сестры? У тебя есть сестра? — удивленно переспросила девушка, словно понятие «брат» никак не могло к нему относиться.
— Нет. Уже нет, — покачав головой, тихо ответил Саша, продолжая сидеть, покачивая в руках бутылку. — Она умерла.
— Прости, — неловко пробормотала Юля. — Я не знала.
— Так вышло. Тут уже ничего не исправить, — проговорил Степнов, глядя куда-то перед собой и словно ни к кому не обращаясь.
Кухня освещалась лишь тусклым светом фонаря, доходившего со двора. В полутьме его лица не было видно, лишь силуэт: ссутулившийся, усталый.
— Саш, можно спросить? Просто я сегодня прибиралась в квартире и видела пузырек с лекарствами. Что это за таблетки? Ты их все время пьешь. И утром, и вечером.
— Это обезболивающее. Голова болит. Она все время болит. После аварии.
— Ты попадал в аварию? — А, ерунда, — отмахнулся Степнов как от пустяка.
— Мой отец погиб в аварии, — помолчав, проговорила Юля, сама не зная, зачем все это ему рассказывает. — Сказали, не справился с управлением. Может, кто-то выскочил на встречку.
— Давно? — В июле.
— В июле? — эхом повторил Саша. Она уже была беременна. Одна. Со своим горем.
Совсем одна. Он-то хорошо знает, что значит быть наедине со своим горем.
— Дело тут же закрыли, — чуть слышно добавила девушка, выводя его из задумчивости.
— Он у тебя нач следствия был, да? — Откуда ты знаешь? Саша лишь усмехнулся. В свое время он приложил много усилий, чтобы собрать о ней информацию.
Юля осторожно присела на краешек стула. Каждый молчал о своем. Саша сделал еще несколько глотков из бутылки. Девушка молча наблюдала за ним, но, не выдержав, заметила: — Может не стоит пить, если лекарства принимаешь? — Сдохну быстрее, — ухмыльнулся он и, пристально глядя ей прямо в глаза, с затаенной грустью добавил: — Ты рада будешь? Что, наконец, от меня избавилась? Нет, он явно перебрал. Сейчас к словам цепляться начнет. Юля встала, намереваясь уйти, но парень неожиданно схватил ее за руку.
— Юль, не уходи. Посиди со мной, пожалуйста,… Она снова нерешительно опустилась на стул, внутренне готовая в любую минуту вскочить, если он позволит себе что-то, но Саша нежно взял ее ладонь в свою, поднес раскрытую ладошку к губам и замер, закрыв глаза.
— Юль, ты даже не представляешь, что ты для меня значишь. Ты и Данька, — тихо прошептал он, начиная мелкими поцелуями осыпать ее ладонь, медленно поднимаясь от запястья вверх по руке.
— Саша, — девушка встала, пытаясь отнять руку, но неожиданно и сама оказалась в кольце его рук. Как и следовало ожидать, рефлекс сработал, и она начала отталкивать его.
— Юль, не убегай… Я прошу,… Позволь мне тебя обнять… Мне это так нужно, — шептал он, нежно привлекая девушку к себе и гася ее сопротивление. — Пожалуйста, — парень зарылся лицом в ее волосы и затих.
Юля замерла. Так и стояла, прижатая к его горячей груди, не смея пошевелиться. Страх, обжигающий кожу мурашками, сбивающий дыхание и грозящий пролиться дождем слез, медленно обволакивал тело. Однако прошла минута, другая, но Саша больше не предпринимал никаких действий в отношении нее. Она отчетливо слышала биение его сердца, чувствовала аромат его туалетной воды, пробивающийся сквозь запах алкоголя и сигарет, и, казалось, каждой клеточкой тела ощущала боль, изматывающую его душу. И ее сердце, бешено бьющееся в груди, постепенно успокаивалось, возвращаясь к привычному ритму. Страх уходил, уступая место странному оцепенению.
Почувствовав, что Юля больше не пытается вырваться, Саша неохотно разомкнул руки. Она не сорвалась с места, не выскочила из кухни, лишь смотрела на него широко раскрытыми глазами. Так хотелось снова ее поцеловать, хотя бы на мгновение ощутить сладость ее губ. Глядя девушке в глаза и ожидая той же реакции, что была два дня назад, Степнов все же наклонился к ней, едва ощутимо прикоснулся губами к ее губам. Теплые, мягкие, сладкие… Они не раскрылись ему навстречу, но и не сжались в негласном сопротивлении. Саша медленно отстранился, отмечая, что страх в ее глазах сменился удивлением. Прислонившись лбом к ее лбу и с улыбкой глядя ей в глаза, он тихо спросил: — Данька спит? — и в ответ на ее кивок: — Ты тоже ложись, отдыхай. Спокойной ночи.
Уже лежа в кровати, прислушиваясь к тишине, воцарившейся в квартире, нарушаемой лишь посапыванием спящего в кроватке Данечки, Юля еще долго чувствовала прикосновение его губ и, зажмуриваясь, снова и снова прокручивала в памяти тот момент, когда он прижимал ее к себе.
Глава 45
В комнате было слишком тихо. Открыв глаза, Юля уже по привычке взглянула в сторону кроватки Дани и резко села в постели, обнаружив, что та пуста. С кухни доносились какие-то приглушенные звуки: голос Саши, звон ложки, монотонная речь диктора утренних новостей. Быстро поднявшись на ноги и накинув халат, Юля бросила взгляд на часы — без пяти восемь.
Саша, одетый лишь в спортивные штаны, ходил по кухне с Данькой на руках, при этом разговаривая по телефону, который зажимал плечом. На стол был постелен пеленальный матрасик, рядом лежала присыпка и пачка подгузников, чуть дальше стояла кружка с уже остывшим кофе.
— Пусть забудут, как было при Шведове, теперь все будет по-другому, — негромко, но твердо сказал он кому-то в трубку и, заметив Юлю, которая замерла в дверях, поспешил закончить разговор. — Я буду через полчаса, — отрезал Степнов и нажал на кнопку отбоя, после чего взглянул на девушку. — Привет.
— Привет, — с улыбкой ответила Юля и, протянув руки, взяла Данечку. — Давно вы здесь? — Да нет, полчаса где-то, — Саша сделал глоток из кружки.
— Он плакал? Я не слышала, — удивленно проговорила девушка.
