Но то, что он понял из сбивчивого рассказа последнего, заставило даже его самого растеряться, а затем и глубоко призадуматься. Это меняло многое, если не все.
— Равиль, ну, а с чего ты, вообще, взял, что Степнов в курсе? — помолчав, спокойно проговорил Шведов. — Было бы это так, твой сын сейчас бы лежал, сам знаешь, где… — В том то и дело, что мы не знаем точно. Но лучше подстраховаться, — оглядываясь, как будто боясь, что где-то может прятаться и внезапно выскочить Степнов, пробормотал тот и уже увереннее поинтересовался: — Константин Николаич, есть ли улики, благодаря которым можно доказать, что это, действительно, мой сын виновен в том, что…случилось с той девушкой? — Были там какие-то отпечатки неопознанные, только… — задумчиво произнес бывший начальник отдела, мысленно возвращаясь к тому времени.
Ну, конечно… В деле о маньяке тоже были отпечатки, а все отпечатки всегда пробивают по базам, на случай совпадений по другим преступлениям. Значит, эти две пары отпечатков сравнили, и они должны были совпасть. Не могли не совпасть! Но почему-то ему об этом не доложили. А почему? Да потому, что Степнов ему этого не сказал. А то, что они совпали, он, однозначно, должен знать! То есть Саша намеренно скрыл это от него. И знать об этом наверняка может, разве что, эксперт.
Равиль Георгиевич застыл напротив, все это время ни на миг не сводя с него пристального взгляда.
— Константин Николаич, поговори со Степновым, выясни, что ему известно, — с мольбой проговорил Мельниховский и, поднявшись на ноги, принялся расхаживать по комнате. — Не спокойно мне.
— Думаешь, он столько времени молчал, а сейчас вдруг возьмет и раскроет мне все карты? — не глядя на него, с усмешкой поинтересовался Шведов. — Тут не со Степновым нужно говорить. Если кто и знает, то эксперт, что проверял эти отпечатки.
— Тогда поговори с экспертом, — настойчиво попросил мужчина, на что Константин Николаевич снова усмехнулся: — Равиль, как ты себе это представляешь? Я в отделе уже месяц не работаю, а тут вдруг приду и стану допрашивать эксперта по тому давнему делу? Подожди, дай мне подумать, — отрезал Шведов, которого крайне раздражали нервные метания Мельниховского. — Ты же понимаешь, что так открыто подставляться я не могу. Постараюсь это как-то выяснить другими путями.
— Так сколько ждать-то? Неизвестно, что в башке у этого Степнова. Мало ли что он задумал, — Равиль Георгиевич взял со стеллажа флакон с лекарством, торопливо накапал в стакан с водой несколько капель и выпил, после чего вернулся к столу и вновь опустился в кресло напротив мужчины. — Не выдержу я, Константин Николаич, и так сердце барахлит в последнее время.
— Если Саша обо всем знает, то твой сын уже обречен, — после некоторых раздумий, безапелляционно заключил полковник. — Это лишь вопрос времени.
— Может, закрыть Степнова за какое-нибудь должностное преступление, подставить? — помолчав, неуверенно предложил Мельниховский.
— Закрыть?! Саша не дурак, отсидит, выйдет и у него будет повод убрать не только твоего сына, но и тебя тоже, — взглянув на него, как на несмышленого ребенка, ответил Шведов. — Да и, вообще, всех, кто был в курсе этой темы.
Потом, следствие серьезное закрутится, я уже говорил. Весь отдел трясти будут, в том числе и меня, так как Степнов нач отдела совсем недавно. Был бы давно — другое дело. В общем, не вариант. Как и не вариант, устранять его физически, последствия те же самые.
— Ну, что ж делать-то, а? — в отчаянии произнес Равиль Георгиевич и добавил: — Я бы сам за такое повесил, но сын ведь.
— Бежит пусть, прячется за границей и никогда сюда больше не возвращается, — развел руками Константин Николаевич. — Что я могу еще сказать.
* * *
Влад и Лена погрузились в такси и, приветливо моргнув фарами, машина вскоре скрылась за поворотом.
Вечер был совсем теплым, словно на дворе стояло не начало апреля, а, как минимум, начало лета. Небо было усыпано яркими звездами и без труда угадывались созвездия. Данька сладко сопел в коляске, рядом шла Юля. Такая воздушная, нежная, красивая. Легкий ветерок слегка развевал полы ее длинной юбки, подхватывал распущенные волосы, струящиеся по плечам, и Саше так хотелось прикоснуться к ней. Еще год назад они не были знакомы. Еще полгода назад между ними была пропасть, преодолеть которую казалось нереальным. А сейчас она была рядом, отвечала на его улыбку и больше не шарахалась от каждого прикосновения. И все вокруг заиграло красками, открывая ему, что жизнь не делится только на черное и белое.
— Мне кажется, время так быстро пролетело, — неожиданно проговорила девушка, взглянув на спящего в коляске сына. — Вот, он, вроде, только родился, и уже ему два месяца. А потом не успеешь оглянуться и уже в сад, в школу.
— А еще говорят, что это только чужие дети быстро вырастают, — с улыбкой кивнул Степнов, однако, в следующий миг улыбка медленно сползла с его лица, и он невольно замедлил шаг. Возле детской площадки стоял Шведов.
— Саша, это твой начальник? — Юля, вроде бы, даже не удивилась его появлению, уже привыкнув, что на пороге их дома вечно околачиваются опера, а телефон практически не замолкает.
Степнов ничего не ответил. Остановившись в нескольких шагах от него, он продолжал сканировать бывшего нача взглядом.
— Здравствуй, Саша. Юля, поздравляю вас с пополнением, — негромко сказал мужчина.
Юля растерянно кивнула, благодаря за скорее формальные слова. Саша же выглядел так, как будто ему только что сообщили что-то весьма неприятное.
— Чем обязан? — сухо проговорил он.
— Пройдемся? Разговор есть, — довольно доброжелательно предложил Константин Николаевич.
— Подожди меня у подъезда, — обернулся к Юле Степнов. — Лучше нет, пойдем, я вас домой провожу, — ему почему-то не хотелось, чтобы ее и Даньку касались даже взгляды таких страшных людей, как его бывший начальник.
Через несколько минут, засунув руки в карманы штанов, Саша медленно шел по аллее сквера, едва освещаемого тусклым светом фонарей. Шведов прохаживался возле небольшого фонтана, выключенного в это время года.
— О чем вы хотели поговорить? — без вступления поинтересовался Степнов, останавливаясь напротив и глядя ему прямо в глаза.
— Что ты так напрягся, Саша? Не меня тебе надо бояться, — выдержав небольшую паузу, спокойно проговорил Константин Николаевич. — Я на твоей стороне.
— На моей стороне? — с усмешкой переспросил парень, продолжая стоять напротив, держа руки в карманах и глядя исподлобья.
— Я знаю, что это Беслан Мельниховский причастен к тому, что произошло с твоей сестрой. Почему ты мне не рассказал раньше? — с сожалением спросил Шведов. — А теперь, все. Воронка закрутилась. Либо ты их, либо они тебя. Потому что понимают, по одной земле вам не ходить.
— Что, уже планируют, как меня убрать? — безразлично проговорил Саша, доставая из кармана пачку сигарет и прикуривая.
— Убивать тебя резона нет, — покачал головой Константин Николаевич. — Зачем поднимать лишнюю шумиху? Теперь у тебя есть слабое место — Юля и сын. И у меня есть все основания полагать — действовать будут через них. Сделают так, чтобы ты окончательно съехал с катушек, и все можно было обставить так, чтобы это выглядело как самоубийство. Мол, не выдержал еще одну потерю в семье. Они еще до конца не уверены в том, что ты все знаешь, но постараются это выяснить. Тебе нужно выиграть время и подумать, как защитить свою Юлю и ребенка.
