Боль, едва заметная, совсем другая, вызванная уже не его грубостью, а последствиями родов, лишь на мгновение огнем опалила нежную плоть, заставив непроизвольно вздрогнуть. Сорвавшийся с губ тихий стон был захвачен поцелуем, а его пальцы, скользящие по обнаженному телу, затронули самые чувствительные места, вызывая волны импульсов, от которых сбивалось дыхание.
— Больно? — внимательно вглядываясь в ее лицо, спросил Саша, останавливаясь, чтобы дать ее телу привыкнуть, и снова покрывая губы девушки поцелуями, спускаясь ниже к шее, плечам, груди. — Только скажи…
Так странно было отдаться в его руки. Руки, которые способны и убить, и защитить. Довериться целиком и полностью, чувствовать силу и нежность одновременно. Пройти последнюю границу и понять, что все страхи оказались напрасными, наконец, успокоиться после долгих месяцев душевных терзаний. И впервые засыпать в его объятиях с улыбкой на губах.
* * *
Он забылся сном лишь на несколько часов, проснувшись уже на рассвете.
Приподнявшись на локте, долго разглядывал спящую возле него девушку, не в силах до конца осознать, что все это происходит наяву. Юля лежала на животе, обняв руками подушку. Одеяло сползло вниз, обнажив ее плечи и спину, волосы волнами разметались по постели. Во сне она казалась еще более беззащитной и не менее желанной. Вот теперь она действительно принадлежала ему. Не тогда, в кабинете, а сейчас. И прикасаться к ней хотелось нежно, наблюдая за эмоциями, которые так открыто читались на ее лице, и теперь было важнее, что чувствует от этих прикосновений она, чем собственные ощущения.
Осторожно прикрыв Юлю одеялом, Саша тихо поднялся с кровати и вышел из комнаты. Данька спал, привычно раскинув ручки в разные стороны. Часы показывали начало шестого. По идее, можно уже было не ложиться, все равно скоро вставать на работу, но сегодня Саше хотелось хоть немного побыть дома, и так он их слишком редко видел. На утро ничего серьезного запланировано не было, лишь после обеда предстояла еженедельная планерка в Управлении, очередная бесполезная трата драгоценного времени на пустую болтовню тех, кто и близко не стоял к «земле» и реальным расследованиям преступлений, узнавая обо всем из сводок.
Подумав, Степнов достал мобильник и написал Владу короткое смс: «Буду позже», после чего приглушил звук на телефоне, а потом и вовсе решил оставить его на кухне и вернулся обратно в постель, которая впервые за столько времени не была пустой.
Кажется, вот оно такое долгожданное счастье, но все омрачали мысли о вчерашнем разговоре со Шведовым. Неизвестно на чьей он стороне, но он прав — Юля и Данька теперь его «слабые места», и, если понадобится, давить на него будут именно через них. Какое-то время Саша лежал, закинув руки за голову и глядя в потолок, перебирая в уме свои невеселые думы, пока снова не провалился в тяжелый, беспокойный сон без сновидений. На улице уже совсем рассвело, когда чуткий оперский слух уловил, как в соседней комнате негромко заплакал Данька.
— Ну, привет, — взяв сына на руки, отнес его на пеленальный столик и принялся менять подгузник. Вмиг успокоившийся Даня уже радостно улыбался отцу, которого так редко видел, и тянул к нему ручки. — Голодный? Придется нам маму будить, — вздохнул Саша и с сыном на руках направился в комнату, где спала Юля.
Как только он опустился на кровать, она тут же открыла глаза.
— Мы есть хотим, — шутливо проговорил парень, осторожно укладывая рядом с ней малыша, и взглянул на нее долгим взглядом, желая запечатлеть в памяти этот момент их первого совместного пробуждения.
Под его изучающим взглядом Юля невольно потянулась к одеялу, чтобы натянуть его повыше и уже по привычке скрыть от него любую обнаженную часть тела, потом вдруг поняла, насколько глупо это будет выглядеть, учитывая, что ей нужно кормить ребенка, и растерянно подняла глаза на Степнова.
— Я пойду чайник поставлю, — заметив смятение на ее лице, улыбнулся он и, поднявшись с кровати, вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Уложив Даньку поудобнее, Юля принялась за кормление, а в голове отчаянно метались воспоминания о прошлой ночи. Неужели, это случилось? Даже не верилось. Но действительность говорила сама за себя — она лежала полностью обнаженная в постели Саши, тело еще помнило его ночные ласки, внизу живота немного поднывало, словно все произошло в первый раз. А ведь на самом деле, это и есть их, хоть и физически уже не первый, но все равно «первый» раз.
Желанный для обоих. И теперь, вероятно, она будет спать в его постели. С ним рядом. Каждую ночь. От всех этих мыслей голова шла кругом, сердце сбивалось с ритма, и девушка с трудом взяла себя в руки, постаравшись полностью переключиться на сына.
Едва выйдя из комнаты, Степнов различил знакомый звук, доносящийся с кухни — на столе вибрировал мобильник. Влад.
— Слушай, неужели я так много прошу — несколько часов покоя? — с усмешкой проговорил Саша в трубку, включая чайник. — Что, без меня совсем никак, мир рухнул? — Сань, извини, — тихо проговорил Влад, и по его голосу стало ясно — звонит он не рабочие вопросы уточнить.
— Что?! — застыв на месте, медленно спросил Степнов, а внутри нарастало нехорошее предчувствие.
— Василий Петрович…
Саша стоял посреди кухни с телефоном в руке и молчал, бессмысленным взглядом провожая секундную стрелку настенных часов, бегающую по кругу.
— Ему голову проломили, Сань. У него не было шансов выжить.
— Когда? — только и смог произнести Степнов.
— Вчера между одиннадцатью и двенадцатью вечера.
Как раз, после разговора со Шведовым, пронеслось в голове.
— Он не вышел сегодня, стали ему звонить, не отвечает. Человек-то пожилой, одинокий. Он же не в Москве жил, в Трехгорке у него домик свой. Мы ребят из ППС местного попросили доехать глянуть, — продолжал Влад. — В общем, не открывал никто. Они по соседям прошлись, никто ничего не видел, не слышал.
Стали дверь ломать. Ну, и…
— Ограбление? — с трудом произнес Саша, сердцем чувствуя, здесь что-то другое.
— В доме все, вроде, на месте. Техника, мебель, даже деньги на полке серванта.
— Скинь мне адрес, я сейчас приеду, — Степнов нажал на кнопку отбоя.
Кому мог помешать рядовой эксперт отдела? Он проработал в Мневниках более двадцати пяти лет, и никто не мог сказать о нем ничего плохого. Человек чести.
С ним всегда было сложно договориться о подмене каких-нибудь отпечатков, и деньги он не брал. И именно Василий Петрович знал про совпадение отпечатков из гаража и тех, что были в деле об убийце шлюх. Он единственный знал, что это один и тот же человек. Хотя, нет, не единственный. Со вчерашнего дня в курсе был еще и Влад…
* * *
Равиль Мельниховский широкими шагами расхаживал взад и вперед по комнате, пытаясь совладать с волнением, не отпускавшим его со вчерашнего дня. Беслан, развалившись в кресле, молча следил за отцом.
