— Нет, Шведов прав, тебе нужно уезжать. И чем быстрее, тем лучше, — наконец, вынес свой вердикт мужчина. Он был все еще полностью погружен в свои раздумья и не заметил, как сын едва заметно покачал головой и закатил глаза. — Да-да, уезжать. Здесь я сам справлюсь, — он повернулся всем телом к Беслану и уже увереннее добавил: — Вернешься, когда все утихомирится.
— Ну, и когда это будет? — насмешливо бросил тот.
— Когда будет, тогда и будет, — разозлился отец. — Ты, что, не понимаешь всей серьезности ситуации? Мозги включи! Мне не нужны проблемы с ментами! Разворошил осиное гнездо, так не мешай теперь справиться с этим! Бес только хмыкнул в ответ, презрительно улыбнувшись краешком губы.
Мельниховский-старший, видя, что сын лишь смеется над его словами, печально покачал головой и спросил с горечью: — Ты что творишь, вообще? Откуда это в тебе? Мать сейчас, наверное, в гробу переворачивается… Беслан вздохнул: — Отец, успокойся, пожалуйста. Ничего страшного не происходит. Чего ты всполошился так? — За тебя, дурака, переживаю! — Пап, а если подумать, то кто такой этот Степнов? Ну, отмороженный — так и мы не «пальцем деланные». Ну, нач отдела — так ему самому невыгодно, чтобы всплыла связь с нами… — А ты думаешь, его это волнует, после того, как ты его сестру…?! Бес снова замолчал, потер подбородок в раздумьях, затем тихо добавил: — У него доказательств нет… — Чего? — в сердцах вспылил отец.
— То дело закрыто. Виновный наказан. То, что отпечатки подменили, это уже называется «подлог», он сам может пострадать от этого, если это всплывет.
— Если всплывет, если всплывет, — передразнил его отец. — Ему самому надо, чтобы все было «шито-крыто», поэтому… — А, кроме того, — чуть повысив голос, с нажимом перебил его Бес, — кто может доказать, что эти отпечатки подменили? Кто знал? Степнов, Шведов и эксперт.
Первые оба будут молчать, чтобы все было, как ты выразился, «шито-крыто», а последний, вообще, больше ничего не скажет.
— Я тебе еще раз русским языком повторяю, ему никакие доказательства не нужны. Он знает, кто ты и что ты сделал. Все. И он не будет тебя «закрывать».
Он успокоится только тогда, когда убьет тебя, а убивать ему не привыкать, уж поверь мне, — чеканя каждое слово, выговаривал сыну Равиль Георгиевич и злился на его упрямство. — Ты еще молод, а я повидал жизнь. И знаю таких как он. Сын, пожалуйста, уезжай. Я не хочу потерять тебя…
* * *
Несколько часов спустя, когда все следственные мероприятия на месте происшествия были окончены, и тело Василия Петровича увезли, они с Владом вернулись в Мневники, предварительно договорившись с операми из отдела, на чьей территории произошло убийство, чтобы держали их в курсе расследования.
У Саши оставалось всего чуть больше часа до совещания в Управлении.
— Пошли быстро перекусим и обсудим кое-что.
Они устроились в кафешке неподалеку, заказали по шашлыку.
— Что скажешь? — Насчет Петровича? — Ага.
Влад пожал плечами.
— Кому он мог помешать? — Вот именно, «помешать»! — кивнул Степнов.
— Тебе что-то известно? — удивленно приподнял бровь Влад. — Кого-то подозреваешь? — Черт его знает, — задумался Саша. — Вчера ко мне приходил Шведов, вечером.
Предупредить насчет Мельнихов. Он откуда-то узнал, что это Бес… Вику.
— Откуда? — Вот и я думаю, откуда. Кроме меня, об этом знал только Петрович… и Бес.
— Ну, тогда получается, что это Мельниховские Петровича могли убрать, — задумчиво проговорил Влад. — Или узнать что-то у него пытались, или намеренно убить хотели. Местным будешь говорить? — Надо подумать, — Саша взглянул на часы и поднялся. — Так, я в Управление.
Опять там полдня проторчу. Если здесь все спокойно будет, сразу домой поеду.
Но вечером набери меня, переговорить нужно. Это важно.
* * *
Она катила впереди себя коляску с Данечкой, который на прогулке проспал совсем немного и теперь с интересом разглядывал расцветающий после зимы мир. Юля улыбалась сыну и себе самой, чувствуя, как внутри нее тоже распускается маленькая весна, и словно порхают бабочки.
На дисплее телефона высветилось «Саша». Она уже не могла вспомнить, в какой момент вбила в телефон его имя, и его вызов перестал высвечиваться, как с незнакомого номера. Кажется, незадолго до того, как ее положили в больницу перед Новым годом, когда его звонки уже становились жизненно необходимыми.
— Где ты? — достаточно резко спросил Степнов на другом конце провода, и, уловив подозрительно-знакомые нотки в его голосе, девушка немного насторожилась.
— С Данькой гуляем, — медленно ответила она, останавливаясь.
— Возвращайся домой, — твердо и властно прозвучало на фоне шума дороги.
Юля даже растерялась от столь резкой перемены в нем по сравнению с сегодняшним утром. Невольно вспомнился прежний Саша, который запрещал ходить на работу и в институт, устроил скандал посреди улицы из-за того, что она поехала на занятия.
— Что-то случилось? — как можно спокойнее проговорила девушка, чувствуя, как внутри расползается неприятный холодок. Неужели ничего не изменилось, и Саша остался прежним? — Я заеду сейчас, — уже мягче произнес парень и, помолчав, добавил: — Соскучился. Иди домой, хорошо? Юля выдохнула. Может, зря она снова начинает накручивать себя? Она же знает, что он не умеет расточать нежности, что всегда говорит лишь то, что думает, смотрит прямо в глаза. Такой уж Степнов человек и пора бы уже к этому привыкнуть.
Прежняя Юля обязательно начала бы препираться с ним, хотя бы из принципа, с какой стати ей бежать домой, если они вполне могут встретиться здесь, во дворе и подняться домой вместе. Но сейчас ей совсем не хотелось спорить с ним, к тому же прогуляли они с Данькой уже более часа, и подходило время кормления, что хотелось успеть сделать до приезда Саши. А потом, возможно, Данечка уснет и … они смогут немного побыть вдвоем. От этой мысли по телу пробежала приятная волна, а в голове застучали маленькие молоточки. Вчера все происходило поздно вечером, в темноте, а сейчас при свете дня, она даже не представляла, как переступить через свое смущение. И стеснялась его, и хотела близости. Впрочем, что об этом думать, может, Саша забежит домой на какую-то минутку и тут же уедет снова на работу, как это было всегда.
Однако все вышло несколько иначе. Степнов появился десять минут спустя, когда Юля раздевала Даню с прогулки, и первым делом запечатлел на ее губах долгий поцелуй. Не выпуская ее из крепких объятий, провел рукой по спине, спустился ниже.
— Хочу тебя, — прошептал в самое ухо, отчего девушка зарделась, но глаза ее при этом светились счастьем. После этого, осведомившись, что ребенок пока спать не собирается, достал откуда-то из шкафа коробку с инструментами и принялся менять замок на входной двери.
— Саш, зачем ты это делаешь? — выйдя в холл с Даней на руках и немного понаблюдав за его действиями, спросила Юля.
