— Интересно, а если ты вечером не приедешь, он и на ночь останется?! — нервно усмехнулась она.
— Юль… — Саша, может, ты мне уже объяснишь, что происходит?! — зло проговорила девушка, пытаясь успокоить расплакавшегося ребенка.
Степнов посмотрел на нее долгим взглядом. Как он мог ей сказать, что из-за него она может стать жертвой Мельниховских? У него язык не поворачивался произнести, что ей угрожает реальная опасность стать «разменной монетой» в его разборках с этим психопатом. И не только ей, но и сыну. Он не хотел, чтобы она переживала понапрасну. Для обычного человека, близко не знакомого со спецификой работы оперативных служб, невозможно жить спокойно, зная, что в любую минуту за тобой может наблюдать преступник, причем, готовый на все. В конце концов, она — кормящая мама, не хватало еще проблем с кормлением ребенка. Уж лучше, пусть она считает его ревнивым самодуром, чем будет дрожать от страха за свою жизнь и жизнь Даньки. Хотя бы до тех пор, пока он не придумает, как спрятать их надежно.
— Ничего не происходит. Просто я так хочу. Вернее, не хочу, чтобы на тебя всякие уроды пялились. Все, пока, — он подошел к ней и наклонился, чтобы поцеловать, но девушка обиженно отвернулась. — Влад придет через час… Поворот ключа в замке и снова она чувствует себя невольницей. Даже нет, наложницей. Той, у которой нет никаких прав, лишь одна обязанность — делать так, чтобы в постели твоему мужчине было хорошо.
На глаза выступили слезы. За последнюю неделю опер открылся ей совершенно с другой стороны. Он не был тем прежним Степновым, который когда-то преследовал ее, несмотря на ее нежелание заводить с ним близкое знакомство.
Он не был тем Сашей, который впоследствии окружил ее заботой. Он не был тем ненавистным человеком, которого она не хотела звать ни по имени, ни по фамилии, устраивающим ей скандалы, если что-то ему было не по нраву, грубо хватающим за руки прямо на улице и доводящим ее до слез. Он был совершенно другим: при первой же возможности в любое время дня и ночи тащил ее в постель, где дарил безумные ласки, но стоило ей высказать хоть малейшее недовольство своим положением, сразу отрезал: — Я так сказал,… Как и обещал Саша, практически сразу после его ухода на пороге появился Влад. Этот парень настораживал ее не меньше, чем совсем недавно Степнов. В его глазах были такие же застывшие льдинки, а улыбка, которая появлялась на его губах крайне редко, совершенно не меняла холодного выражения лица. Их, что, там всех из стали делают? Погода стояла хорошая, да и Даньке следовало нормально подышать свежим воздухом, а не на балконе. Нехотя собравшись и одев ребенка, Юля вышла в холл. Влад стоял на том же месте, как и десять, минут назад, застыв в немом ожидании. С ее молчаливого согласия выкатил на лестничную клетку детскую коляску и закрыл дверь. Из подъезда он вышел первым, медленно огляделся по сторонам и лишь после этого позволил выйти Юле. Происходящее нравилось ей все меньше, а в голову начали закрадываться уже совсем другие мысли.
Старательно делая вид, что не замечает присутствия Влада, Юля положила Данечку в коляску и покатила ее впереди себя в сторону аллейки, проходящей вдоль дома. В голове отчаянно всплывали мысли, которые так мучали ее, казалось бы, совсем недавно. Тогда, когда она так боялась Сашу и думала лишь о том, как бы спрятаться от него подальше, понимая, что все бесполезно.
Бесполезно, потому что он — бандит и, даже в «погонах», тесно связан с криминалом. Сама же кидала ему в лицо фразочки про «крышевания».
А что, по сути, изменилось за это время? Она узнала его лучше? Узнала хоть что- то о нем? Ни капли. Она списывала запрет на свободу передвижения на его тяжелый характер и ревность, а на самом деле, похоже, все гораздо серьезнее.
Просто рядом с ним стало слишком опасно. Отсюда и сидение взаперти, и приставленный к ней опер с пистолетом в кармане. Ужас какой…
Прогулка успокоения не принесла. Юля нервно катала коляску с Данькой, который удивленно разглядывал мать, словно чувствовал ее нервное состояние, и тоже капризничал. Влад неотступно следовал за ней и, казалось бы, даже не смотрел в ее сторону, но в то же время Юля затылком ощущала его пристальный взгляд и от этого нервничала лишь еще больше. Наконец, ей все это надоело, и она развернулась в сторону дома, про себя гадая, что последует дальше. Закатив коляску обратно в квартиру, Влад протянул ей листок с номером мобильника.
— Я буду в машине возле подъезда, пока не вернется Саша, — тихо, но отчетливо произнес он, взглянув ей прямо в глаза. — Если тебе что-то понадобится, набери.
Не дожидаясь ответа, он направился к входной двери, и через секунду послышался поворот ключа.
— Хорошо, хоть в квартире не остался, — с облегчением вздохнула Юля. Только не давала покоя мысль о том, что у этого опера были ключи от двери и, по идее, он в любой момент имел доступ к квартире. Чутко прислушиваясь к тому, что происходит за входной дверью, Юля покормила ребенка и уложила его спать, после чего тихо вышла в холл и направилась в комнату Саши, окна которой выходили во двор.
Наступал вечер, и двор был озарен лучами заходящего солнца. Машина опера стояла прямо напротив подъезда. Похоже, он, действительно, не собирался уезжать, не дождавшись начальника. Юля не видела Влада, но даже здесь, в темноте комнаты, ей почему-то все равно казалось, что он смотрит прямо на нее. В душе всколыхнулась обида — все-таки, этот мир устроен для мужчин, и правила игры устанавливают в нем они. Один диктует ей свои условия, второй — помогает первому ограничивать ее свободу, а ради третьего мужчины в ее жизни, пока еще маленького, но самого любимого, она вынуждена терпеть такую несправедливость.
Осторожно задвинув занавеску, девушка попятилась назад, желая оказаться подальше от окна, и чуть не вскрикнула, наткнувшись на прикроватную тумбу.
Лежащая на ней папка с легким хлопком приземлилась на ламинат, и по полу разлетелись какие-то бумажки. Включив ночник, Юля опустилась на коленки и принялась их собирать. Какие-то справки, протоколы, фотографии. Мазнув взглядом по одной из них, она почувствовала, как по спине пробежался холодок, а тело словно стало ватным. Непослушными пальцами, Юля подцепила фото и поднесла его ближе. Нет, она точно сошла с ума. Или это действительно Максим? И чем больше вглядывалась в картинку, тем меньше оставалось сомнений. Это был он.
Юля медленно перевела взгляд на папку с делом, из которого и высыпались документы. Дело явно было изъято из архива, но, видимо, изначально неумело подшито. На фотографиях и справках проставлена нумерация, но при сшивке они не были подцеплены нитками. Наверху заглавного листа была указана дата почти годичной давности, номер и фамилия следователя, который вел дело.
Собрав все документы, девушка поднялась с пола и с делом в руке присела на кровать. Медленно разложила по покрывалу фотографии. Кроме фото Максима, она узнала еще двоих из клуба — бармена, работавшего в паре с Костиком и охранника. На оборотной стороне карточек было указано название клуба и одно и то же слово, которое с трудом укладывалось у нее в голове — «дилер». Она знала этих ребят ни один день и не могла поверить, что они были способны торговать наркотиками. Помедлив, Юля перевернула фото Макса и словно во сне прочитала те же самые слова: «клуб «Неон», дилер».
