Он говорил тихо и спокойно, отстраненным взглядом глядя куда-то в одну точку перед собой, словно все сказанное касалось не его жизни, а какого-то совершенно чужого человека или случая из очередной криминальной сводки за прошедшие сутки.
— Сейчас вам с Данькой лучше находиться подальше отсюда, — подняв на неё глаза, без перехода произнёс Степнов. — В безопасном месте.
— Может, мы уедем ко мне домой? — несмело произнесла она.
— Юль, пожалуйста, — Саша притянул её к себе, провёл рукой по волосам девушки. — Больше всего на свете я боюсь вас потерять. Кроме вас у меня никого нет… Никого.
Все еще пребывая в некотором замешательстве от услышанного, Юля медленно кивнула. Он наклонился к её губам, нежно прикоснулся к ним своими и, лишь почувствовав, как они раскрылись ему навстречу, принялся целовать её со всей страстью.
— Просто поверь мне, что так будет лучше, — прошептал ей в губы.
— Я верю тебе, — выдохнула Юля в ответ.
* * *
Словно зверь в клетке Беслан Мельниховский нарезал круги по комнате, в которой он вынужден был жить уже несколько дней. Тотальный отцовский контроль выводил его из себя. Дом — клуб, клуб — дом, вот и весь маршрут, к охранникам же за спиной он привык уже давно. Иногда хотелось взбрыкнуть, выступить, заявить, что ничего ему Степнов не сделает. Ни в открытую, ни исподтишка. В открытую побоится, и втихаря … А что ему можно сделать втихаря? Он, Беслан, живет тихо-мирно, закон не нарушает, а то, что было в прошлом, так за это уже другие люди поплатились. Отец даже вновь прибрал весь подпольный бизнес к своим рукам, чтобы сына не светить.
— Степнов всерьёз за тебя взялся, изучает дела по наркоте в других районах.
Ищет, за что тебя можно закрыть, — Влад не разделял его оптимизма. — В принципе, при желании может найти, ты же знаешь.
Вот неугомонный тип! Мельниховский нервно размял руки, ему хотелось действовать, хотелось почувствовать власть и силу, а не отсиживаться в клубе, где даже развлечься на полную катушку не получится. Отец велел забыть о своем увлечении и не давать ментам лишний повод копаться в их «грязном белье». Все должно быть в рамках приличия, естественно, со скидкой на уклон деятельности клуба. Ну, раз, о плотских утехах можно пока забыть, он тоже подумает, на чем можно скинуть Степнова.
Беслан вскрыл конверт, принесенный специально для него. На стол посыпались глянцевые фотографии. Влад, настороженно посматривающий по сторонам, впереди него молодая девушка с коляской. Семейство Степнова. Значит, мент не соврал, когда говорил, что Степнов посадил свою бабу под замок и разрешает ей выходить на улицу только под своим присмотром или с ним. Доверяет Владу Саша, действительно, доверяет.
Бес взял фото, на котором девушка была изображена крупным планом.
— Да она красавица, — пронеслось в голове. Миловидное личико с большими выразительными глазами, аккуратным прямым носом и красиво очерченными губами. Невысокая и стройная, темно-русые волосы ниже плеч. Облегающие джинсы и кожаная курточка красиво обтягивали фигуру, подчеркивая все ее достоинства. Да уж, не удивительно, что ментяра на нее запал! Девчонка и в его вкусе тоже… Тело заныло в предвкушении. Он уже так долго сидел «на голодном пайке», что можно было позволить себе чуть-чуть, совсем чуть-чуть. Беслан кинул взгляд на часы — народ внизу, наверное, уже собирается, и девицы местные уже «во всеоружии». Быстро спустившись в клубную зону, парень окинул взглядом танцпол. Та, кто ему была нужна, уже полураздетая висела на шесте. Он удовлетворенно и мстительно ухмыльнулся: «Предательница! Сегодня я тебя накажу. Есть за что!».
Подойдя к сцене ближе, Бес внимательно наблюдал за тем, как девушка соблазнительно выгибается под музыку. Кожей ощутив на себе пристальный взгляд и взглянув в сторону его источника, Лика едва заметно переменилась в лице. Беслан мотнул головой, подзывая девушку к себе.
*** Саша промотал запись на интересующее его время, чуть приблизил изображение, чтобы можно было различить номер припаркованной на другой стороне улицы машины. Ему даже не пришлось пробивать его по базе, он и так знал, кому принадлежит авто.
— С***, бл*!
У него с самого начала даже не было сомнений в том, кто причастен к убийству Петровича.
В душе вскипело возмущение от того, что Мельниховские так нагло плюют на закон, отнимая жизни у тех, кто им мешает. Сердце полоснула свежая порция ненависти от того, что они просто посмели заикнуться о том, чтобы угрожать его семье, вынуждая его прибегать к неприятным мерам для их защиты. Но почему-то в этот раз при мысли о Вике и маме не было привычной злости и желания убивать. Вернее, они были, но какие-то пустые, словно капля за каплей сила, питающая их, просочилась сквозь трещины на сердце и исчезла следом за словами во вчерашнем разговоре с Юлей. Зато раны на сердце начали затягиваться, и оно живое, цельное усиленно пульсировало, как будто пытаясь нагнать то, что он упустил.
В кабинет постучали, и на пороге появился Влад.
— Что с лицом? — нахмурился Степнов, взглянув на свежие ссадины на лбу и щеке парня.
— Да мужика одного задержали, буйный оказался, — отмахнулся тот.
— Рапорт написал? — поинтересовался Саша, выключая запись на компьютере и вытаскивая диск.
Влад подошёл к столу и положил перед ним лист бумаги.
Степнов пробежался глазами по документу и поставил внизу листа свою подпись.
— Отдай в отдел кадров и езжай. Встретимся там, — коротко проговорил Саша, протягивая ему лист обратно.
Влад лишь молча кивнул и, развернувшись, вышел из кабинета. Степнов проводил его взглядом и повертел в руках диск. Ну, все, пора заканчивать эту игру…
* * *
Весь следующий день Юля не находила себе места, ходя по квартире и собирая вещи, до конца ещё не осознавая, что все это происходит с ней на самом деле.
Из головы не шел их вчерашний разговор. Страшная история, жуткая. Несколько часов в руках двух отморозков, а потом смерть! Юля на миг вспомнила себя год назад. Отвращение, омерзение, страх, ни с чем несравнимое чувство брезгливости и жалость. Жалость к себе, а теперь и к этой незнакомой девочке, которая не смогла с этим жить. Да она, Юля, еще легко отделалась, неожиданно промелькнуло в голове. И кто знает, не поэтому ли она сейчас там, где она есть, с тем, кто рядом с ней. Зато становятся понятными раньше сбивающие с толку и причина такой резкой перемены в Саше, и искренность его заботы о ней.
На сборы ушло совсем немного времени, да и вещей набралось не особенно много — в основном, Данькины ползунки-распашонки и подгузники, средства гигиены, да кое-что из её одежды. Саша сказал, что в доме будет все необходимое, к тому же, это ненадолго и нужно взять с собой лишь самое необходимое.
Он пришел, когда за окном уже спускались вечерние сумерки. Усталый и серьёзный, долгим взглядом посмотрел на Даньку, спящего на ее руках, и взял сумку с вещами. И только в этот момент Юля поняла, насколько ей страшно. Не за себя. За него.
