А теперь весь мир вокруг рушился при одной только мысли о том, что Саша может не справиться и уйти, оставив ее одну. Уйти, так и не узнав о том, что и в ее душе жила любовь к нему. Безусловная, безотчетная, беззаветная… За это время они стали другими. Судьба преподнесла ей урок в виде Саши, ему — в виде нее. Он был слишком самоуверенным и жестким. Она слишком гордилась своей независимостью. Судьба заставила ее подчиниться другому человеку, смириться с непоправимым, принять неожиданное, научиться прощать. Ему тоже было нелегко переступать через себя, свою гордость и самолюбие, признавать ошибки, просить прощения, учиться заботиться о ком-то еще, кроме себя. Но они смогли, справились. Неужели, это все зря? В больницу их пропустили только благодаря корочкам Влада. Юля молнией влетела на третий этаж, но у входа в отделение ей пришлось остановиться.
Постовая медсестра никак не хотела пропускать ее в палату.
— Больной спит после операции. Его нельзя беспокоить. Все посещения только после разрешения лечащего врача в отведенное для этого время, — дежурные слова больно били по натянутым до предела нервам.
На шум из ординаторской вышел заспанный мужчина в очках и белом халате.
— Вы кем больному приходитесь? — Я… Я его жена, — твердо ответила Юля.
— Хорошо, — сдался врач, — пройдемте, но только ненадолго. Он спит после операции и скоро уже проснется.
После короткого, вселяющего надежду разговора с врачом, Юля вошла в палату.
Саша лежал укрытый покрывалом по пояс, грудная клетка была туго перебинтована. Изо всех сил сдерживая слезы, девушка осторожно взяла его за руку.
— Саша, — прошептала она. — Сашенька…
Как много она хотела ему сказать… Что он самый лучший для нее и Даньки, что она не держит на него зла, что давно простила, что любит и будет любить всегда.
Теплая рука парня дрогнула и слегка сжала ее пальцы, ресницы задрожали.
Саша медленно открыл глаза, с трудом фокусируя взгляд на девушке, и улыбнулся непослушными губами.
— Юлька…. Ты здесь? — в горле пересохло, и слова давались ему с трудом.
— Как же ты меня напугал, Саша!!! — гневные нотки в голосе девушки не смогли скрыть истинных чувств.
— Мне еще рано умирать, — Саша закашлялся. — Я еще завещание не составил.
Юля замерла. Господи, неужели, он заговаривается? — Какое завещание?! Ты о чем?! — Ну, ты же не хочешь за меня замуж идти, — с трудом сглотнув, улыбнулся опер.
— Са-ша, — укоризненно протянула Юля, склоняя голову набок и со счастливой улыбкой глядя в любимые глаза. — Я так много хочу тебе сказать, — прошептала она, чувствуя, как земля под ногами уплывает куда-то в сторону только потому, что его шершавая ладонь ласково коснулась щеки… Эпилог О боже, это никогда не кончится! Юля с трудом распрямилась, глядя на свое бледное отражение в зеркале. Она знала, что после завтрака будет чувствовать себя иначе, но сейчас, казалось, все внутренности стремились наружу. Она бросила быстрый взгляд на полку, на которой на самом видном месте лежал тест с двумя полосками, и через силу улыбнулась. Ради этого стоит потерпеть.
Саша подошел сзади, обнял за талию, убрав волосы с плеча, поцеловал в шею и тревожно спросил: — Что, плохо? — Скоро пройдет, — покачала головой девушка.
— Какой я молодец, да? — с гордостью приосанился он.
Юля лишь закатила глаза. Да уж, так ее диплом еще года три будет пылиться на полке, пока она будет сидеть в декрете.
Дверь в ванную приоткрылась, и двухлетний Даня на машине-каталке попытался переехать через невысокий порожек к родителям.
— Сынок, ну куда ты? Сюда нельзя, — ласково заметила Юля и потянулась к ребенку. — Пойдем в комнате покатаемся.
Степнов с улыбкой смотрел на родных, чувствуя себя совершенно счастливым.
Любимая жена рядом, сын, ожидается еще пополнение. Что еще нужно человеку для счастья? Иметь верных друзей? Реализовать себя в профессиональном плане? И то, и это у него есть. Даже головные боли, заставляющие горстями принимать обезболивающее, и те отступили. Что же касается работы, так она никогда не даст о себе забыть, но без нее он уже и не сможет.
Счастье. Безграничное, ничем не контролируемое, сводящее с ума. Он привыкал к этому ощущению постепенно, день за днем, боясь до конца поверить в то, что все происходит с ним наяву. Саша и подумать не мог, что когда-нибудь в его жизни наступит такой момент. В его мире никогда не было места эмоциям, не было места и чувствам, но теперь он будто разделился надвое. Его дом, хранящий тепло и любовь, являющийся тем местом, где его всегда ждали. И его мир, в котором была боль и смерть, и от которого было никуда не деться.
Главное, что он ни о чем не жалел. И если бы ему было позволено что-то изменить в своей жизни, он бы снова и снова выбирал этот путь.
Саша невольно поморщился, услышав, как в холле разрывается его сотовый.
Дежурка. Не иначе, как случилось ЧП. Он просил в выходные беспокоить его только в самых крайних случаях, но у начальника ОВД не бывает выходных, а любое более-менее серьезное происшествие считается крайним.
— Ты опять на работу? — в голосе жены явственно проскользнуло недовольство.
— Я быстро, — он постарался, чтобы голос звучал убедительно.
— Куда уж там, — вздыхает Юля. — Знаю я твое «быстро».
— Быстро, — Саша поцеловал девушку в губы. — А вы пока тетю Лену в гости пригласите, хорошо? — он присел на корточки перед сыном и потрепал его по вихрастой макушке. — Все равно, она дома одна, дядю Влада тоже на работу вызвали.
Провожая взглядом Сашу из окна, Юля в который раз невольно вернулась мыслями в события уже почти трехлетней давности. Все было не зря. Их встреча и все, что последовало за ней. Стоило все это пережить, чтобы прийти к тому, что они обрели. А если бы можно было перемотать назад пленку жизни? Если бы она подходила к Мневникам, уже наперед зная, что ждет ее впереди, сделала бы она шаг в те двери навстречу Александру Степнову? Не задумываясь, Юля ответила бы: «Да!».
Единственное, что омрачало ее счастье, это ночи, когда у него под подушкой тихо вибрировал телефон, и он осторожно выбирался из постели, думая, что она не слышит. Ночи, когда сердце сжимала смутная тревога, и ей приходилось прилагать огромные усилия, чтобы не разрыдаться, чтобы не закричать: «Не уходи, прошу тебя!». Потому что обещала, потому что знала, что от ее слез и криков ничего не изменится. Он все равно уйдет.
Но каждый раз она все равно надеялась, что однажды все изменится.
Прекратятся эти ночные звонки, визг отъезжающих от подъезда машин. И ей, наконец, удастся забыть, как выглядят его опера, следующие за ним по пятам.
Она давно уже научилась не задавать вопросы, как бы тяжело это не давалось.
Вечерами Саша помогал ей с Данькой, потом дарил нежные и страстные ласки, и Юля изо всех сил убеждала себя, что он именно такой — добрый, любящий, заботливый. И она не хотела знать, каким он является там, в своей второй жизни, когда выходит за порог дома…
