Медленно опустив ноги на пол, с трудом попала в туфли, поднялась с дивана, чувствуя, как кружится голова и подкашиваются колени. Одернула юбку как можно ниже, дрожащими пальцами застегнула пуговицы, стараясь не смотреть в сторону опера. Ей казалось, что стоит встретиться с ним взглядом, и она просто потеряет сознание.
К глазам вновь подступили слезы, но девушка мысленно запретила себе плакать. Не здесь. Не при нем. Все могло быть гораздо хуже. Он мог потребовать от нее каких-то ответных действий; мог сделать это в извращенной форме; мог мучить долгое время, нарочно оттягивая финал, или, того хуже, не ограничиться одним разом; мог избить за то, что разодрала ему щеку. Он много чего мог, но, к счастью, не стал делать.
Она медленно направилась к двери, лихорадочно думая о том, как выйдет, если та закрыта, а ключ у Степнова. А если он не откроет? Если не выпустит ее? Снова станет раздевать, и все начнется сначала? Нет, этого она уже не выдержит, сердце просто разорвется на части! И словно в подтверждение ее страхам, парень в два шага преодолел расстояние между ними и, схватив ее за руку, развернул к себе лицом. Юля подняла на него глаза, взглянув так, будто видела его впервые, и тут же отвела взгляд в сторону.
— Обиделась? — с усмешкой поинтересовался он, кивнув на ее запястья с красными следами от его хватки, и провел рукой по царапине на своей щеке. — Ну, уж, извини… Ты мне тоже всю морду разукрасила. Сама виновата, я предупреждал.
— Открой, — тихо произнесла девушка, боясь глядеть на него, не в силах встречаться с его холодным, насмешливым взглядом.
— Уверена? Может, дубль два? — протянув к ней руку и проведя по волосам, убрал с ее лица выбившуюся прядь и сказал совершенно серьезно: — Будешь хорошей девочкой, и все будет по-другому. Обещаю, тебе понравится.
— Я тебя ненавижу, — только и смогла прошептать она, с трудом сдерживая слезы.
— Я знаю, — усмехнувшись, кивнул Степнов. — Можешь заявление написать.
Проводить до дежурки? Юля молча покачала головой.
Саша достал из кармана ключ и покрутил его в руках, не спеша открывать дверь. Она была совсем близко, такая маленькая и хрупкая, едва стоявшая на ногах. Испуганная, заплаканная, с растрепавшимися волосами и красными отпечатками от его рук на запястьях, она все равно оставалась красавицей.
Даже сейчас, он все равно хотел ее. Снова.
— А ведь все могло быть иначе, — сказал парень совершенно серьезно. — Я бы все для тебя сделал. Подарил бы тебе такие отношения, о которых ты и не мечтала.
Юля вновь подняла на него глаза.
— Открой… дверь, — медленно, по слогам проговорила она.
Степнов усмехнулся и, немного помедлив, открыл замок и распахнул перед ней дверь.
* * *
Вернувшись за стол, он опустился в кресло, достал из пачки еще одну сигарету и, прикурив, откинул голову назад. По карнизу застучал дождь, сначала едва слышно, затем все сильнее и сильнее, громыхнул гром.
Саша провел рукой по свежей царапине на щеке. Мысль о том, что эту отметину оставила она, доставляла наслаждение. Трофей, который какое-то время до заживления, будет напоминать ему о сегодняшнем вечере и об его триумфе.
Хотя он и так вряд ли когда-нибудь об этом забудет. Никогда он еще не брал женщин силой, они сами готовы были раздвинуть ноги перед ним: одни — откровенно за его деньги, другие — в надежде на продолжительные отношения с далекими планами на будущее. И ни одна не смогла заинтересовать его всерьез, ни одну не хотелось добиваться до конца, не замечая преград и действуя так безрассудно и жестоко. Так было впервые. И впервые мысли о ком-то не исчезали даже после осуществления желаемого.
Эта девчонка сводила его с ума. Она не была похожа на других, ей не нужны были ни его деньги, ни отношения с ним, и он сам был ей не нужен. Зато она была готова разорвать его за каждую царапину своего «лошары», который так легко поверил в измену своей девушки и без зазрения совести тут же переметнулся к какой-то клубной потаскушке. Возможно, любовь, действительно, слепа? Интересно, что тот сделал такого особенного для нее, что заслужил ее любовь? Неожиданно для себя самого Саша поймал себя на мысли, что завидует ее парню. Кто когда-нибудь вот так беспокоился о нем? Кто обрабатывал раны и бегал в больницу с апельсинами? Только мама и Вика. Но ему почему-то так отчаянно захотелось, чтобы появилась та, которая станет бояться за него также, как Юля — за своего «лошару».
А еще сильнее хотелось, чтобы это была именно она. Однако здесь уже ничего не попишешь. После всего, что сегодня случилось, никогда уже ничего не будет между ними. Со всей своей силой здесь он бессилен. Такую не сломаешь. Даже ему не удалось. Хотя он старался действовать как можно грубее. Хотел, чтобы молила о пощаде, и понимал, что ей было больно, видел, как слезы бежали по щекам. Только она все равно не проронила ни стона, лишь до крови искусала губы. Вот же выдержка. Упрямая, вздорная девчонка, которая никак не хочет ему поддаваться. И даже заполучив ее тело, он до конца не чувствовал себя победителем.
Жаль, что им не удалось найти общий язык. Жаль, что все дошло до такого. Из них могла получиться неплохая пара. Вот уж кто-кто, а она вполне бы выдержала и его характер, и особенности его работы. Без слез и истерик по поводу его постоянных отлучек и задержек допоздна, без наивных мечтаний о том, что он будет нежным и романтичным. Такая, какая ему нужна. Другие не выдерживают долго.
Взамен он готов был щедро оплачивать ее внимание к своей персоне: цветы, рестораны, дорогие тряпки, все, что пожелает. Мало того, он был вполне способен отжать для нее какую-нибудь небольшую квартирку в районе действия власти их отдела. Сама-то она, насколько ему было известно, жилья в Москве не имела. И на машинку бы не поскупился. Главное, чтоб мозг не парила и исправно играла свою роль — роль красивой куклы. Его куклы, исполняющей любые его прихоти. Правда, она производила впечатление «домашней и правильной» девочки, не искушенной в сексе, но он готов был приложить усилия и научить ее всему, что ему нравилось и доставило бы удовольствие. Жаль, очень жаль, что этому уже не бывать.
* * *
Она не помнила, как выходила из отдела, как шла к воротам, ловила такси. На улице окончательно стемнело, стеной лил дождь, одежда моментально промокла насквозь. Таксист, озабоченный плохой видимостью на дороге, почти не глядел на нее, и внешний вид девушки совершенно не вызвал удивления, за что она была очень благодарна так неожиданно нагрянувшему ливню — не нужно было прятать заплаканные глаза, вытирать размазанную тушь, поправлять растрепавшиеся волосы.
Едва переступив порог квартиры, Юля поняла, что больше не может держаться.
Захлопнув дверь и прислонившись к ней спиной, медленно сползла на пол.
Закрыв лицо руками, дала волю слезам, рыданиями, вырывающимися из груди.
Господи, какая же дура! Ну, зачем вообще пошла к нему? Чего хотела добиться? Правды? Его сожаления? Да ему плевать на всех!!! Он полгорода перестреляет, чтоб получить желаемое и даже бровью не поведет! Ее слова, ее угрозы абсолютно для него ничего не значат, а вот свое обещание он исполнил. Она до последнего не верила, что он пойдет на такое, а зря. Лучше бы с самого начала вела бы себя с ним осторожнее. Вернуть бы сейчас время назад, не ступила бы в эти чертовы Мневники ни ногой. Но время не повернуть вспять, и случившегося никак не исправить, как и не вернуть жизнь Макса. Его больше нет. И как бы жутко это не звучало, но он хотя бы не узнал того, что с ней сделал Степнов.
