Ее стройное тело извивалось в красивых, соблазнительных движениях, так же, как и полчаса назад на сцене. Девушка провела пальцем по его губам, пахнувшим сигаретами и алкоголем, и, расстегнув замочек бюстгальтера, отбросила его в сторону. Саша тут же властно накрыл ее грудь ладонями, сжимая и теребя пальцами затвердевшие соски.
— Какая ты красивая, — прошептал он, пьяным взглядом обводя ее тело.
— И вся твоя, — улыбнулась она, спускаясь ниже и ловко расстегивая ремень на его джинсах.
— Да… Я могу сделать с тобой все, что захочу, — судорожно выдохнул Степнов, ощутив прикосновение ее пальцев к своему напряженному органу.
— Все, что хочешь, — эхом повторила девушка, толкая его на постель и усаживаясь сверху.
Еще бы, за такие-то деньги. А вот без купюр и на пушечный выстрел не подошла бы, наверное. Сегодня — он, завтра — кто-то другой, кто сможет оплатить ее приват-услуги. Сколько губ целовало ее тело? Сколько рук ласкало самые откровенные его части? А сколько тел целовали ее губы? Никогда раньше его не волновали такие детали, но сейчас… Его руки еще помнили совсем другое тело, совсем другие губы. И он совершенно некстати подумал о том, что при одной мысли о ней, все тело напрягается и становится мучительно тесно в штанах, в отличие от этой красотки, которая не вызывает таких бурных эмоций, несмотря на то, что и так, и эдак демонстрирует ему свои прелести.
К черту эти дурацкие мысли! Степнов провел пальцами по волосам девушки, а затем с силой притянул ее к себе. Перевернув на спину, он подмял ее под себя, с каким-то остервенением принявшись целовать ее тело, покусывая шею, сжимая в ладонях грудь, спускаясь рукой все ниже по животу к внутренней поверхности бедер, удовлетворенно отмечая, как с губ девушки срывается стон. Не в силах больше сдерживаться, он отодвинул в сторону легкую ткань ее нижнего белья и, резко подтянув ее к себе, проник внутрь, ощутив, как ее коготки вонзаются в его плечи. Стал двигаться быстрее, резче, глубже, и девушка выгибалась ему навстречу, обхватывая его спину ногами… Саша открыл глаза и не сразу понял, где находится. Он лежал на широкой кровати, застеленным белоснежным постельным бельем, по краям которой стояли одинаковые тумбочки. Окно было неплотно зашторено бархатными шторами бордового оттенка. Гостиничный номер? Сильная головная боль, разливающаяся в висках и затылке, говорила о большом количестве выпитого накануне алкоголя. Медленно повернув голову, он увидел рядом лежащую обнаженную девушку, прикрытую по пояс легким одеялом. Сейчас, при дневном свете она уже не казалась маняще-красивой.
Сев на постели, Саша потер виски, события прошлого вечера возвращались к нему постепенно, отрывками. Да, девушка вчера потрудилась на славу.
Немаленькую сумму она отработала сполна, выполнив всю программу «максимум». И если вчера Саша был ею вполне доволен и удовлетворен полностью, то сейчас в его душе заворочалось глухое недовольство тем, что это не Юля дарила ему свои нежные ласки, и не ее тело вчера трепетало под его горячими и сильными руками. Стараясь действовать как можно тише, Степнов встал с кровати и принялся поднимать с пола разбросанные вещи. Наспех одевшись, он достал кошелек, отсчитав купюры, кинул их на тумбочку и покинул номер.
* * *
На следующее утро был сделан еще один тест и еще три к утру понедельника.
Каждый раз она смотрела на тест с надеждой, что предыдущий был ошибочный, и повторяла про себя, не зная, к кому обращаясь: «Нет.…Нет.…Ну, пожалуйста!!!» Но, увы, на каждом из них в первую же секунду проявлялась вторая полоска, четкая и яркая, не оставляющая никаких сомнений. Юля чувствовала, что ее захватывает и оглушает волна паники, а в голове крутится только один вопрос: «Что делать?».
В том, что это ребенок Степнова, она даже не сомневалась. Со всеми этими разборками и бесконечными выяснениями отношений, у них с Максом за последний месяц ничего не было. Юля горько усмехнулась, хорошо, хоть знает, от кого. Иначе, она бы, наверное, сошла с ума, размышляя, чей ребенок.
Ребенок?! Какой ребенок? Нет! … Пока это еще не ребенок, это просто задержка, это просто тест с двумя полосками. Это просто тошнота и недомогание. Ну, бывает же, тест ошибается! Это просто стресс, вызванный переживанием от случившегося три недели назад.
Все равно до конца не верилось, не хотелось верить. И лишь периодически накатывающие приступы тошноты и легкого головокружения говорили сами за себя, словно тот, кто находился внутри, настойчиво давал ей понять: «я есть».
Пора признаваться самой себе — она беременна!!! Беременна от человека, которого ненавидит и боится, и с которым не хочет и никогда не хотела иметь ничего общего. Дальше тянуть нельзя, само ничего не рассосется, и единственный выход, который она видела перед собой в данной ситуации — аборт. Такое страшное слово, выворачивающее душу наизнанку своей жестокостью и необратимостью. Разве могла она предположить, что ей придется применить его к себе?! Да, не так Юля представляла себе этот день. Это событие должно было стать одним из самых важных в жизни, одним из самых значимых. И день, когда она поняла бы, что носит в себе ребенка от любимого и любящего мужчины, стал бы самым радостным в ее жизни. Только не сейчас.
Пожилая тетенька в регистратуре долго набивала в компьютере ее данные для заведения карты и выписывала квитанцию на оплату консультации, ведь московского полиса у Юли не было. Еще около двух часов девушка просидела возле кабинета, где также ожидали своей очереди «беременяшки» и все, как на подбор, с уже приличными пузиками. Перебивая друг друга, они делились впечатлениями о беременности, советовались о выборе роддома, первых покупках для малыша, и с любовью наглаживали свои кругленькие животики.
Юля сидела чуть поодаль, уставившись в одну точку перед собой, мечтая провалиться сквозь землю, лишь бы их не слышать. И даже взгляда не опускала на свой, пока еще плоский живот, не то, чтобы дотрагиваться до него. Господи, как же она далека от всего этого! Когда-то, в самом начале их отношений с Максом, она часто представляла себе в мечтах их будущее, неизменный атрибут которого, обязательно, дети — мальчик и девочка с его глазами, его улыбкой.
Если бы этот ребенок был от него, все было бы совсем иначе.
— Пять — шесть недель, — выдала свой вердикт гинекологша, с грохотом бросив использованные инструменты для осмотра в раковину.
Юля медленно сползла со смотрового кресла и стала одеваться. От очередного грубого внедрения все внутри напряглось и заныло, и снова вспомнились те первые дни «после», когда эта ноющая саднящая боль никак не хотела оставлять ее тело. Натянув нижнее белье и джинсы, девушка сунула ноги в мокасины и присела на стул возле стола.
Врачиха что-то строчила на сложенном вдвое листе.
— Можешь Элевит купить, можешь Витрум, второй в два раза дешевле, а по составу такой же, — не поднимая головы, бросила она.
— Зачем? — помолчав, ошеломленно переспросила Юля, как завороженная следя за тем, как ручка бегает по бумаге, оставляя на ней размашистые каракули.
