Когда они приехали в отдел, на улице уже рассветало. Саша прошел вместе с Федором в кабинет следствия, где, кроме них, больше никого не было.
Медленно опустился за стол напротив него. В отделе было тихо, кабинет освещала лишь настольная лампа.
— Александр Павлович, напишите все, как было, — достав из принтера чистый лист бумаги, следователь положил его перед Степновым.
Пододвинув его к себе, Саша взялся за ручку, пытаясь собрать все мысли воедино, однако перед глазами была Вика, лежащая на полу, с разметавшимися по кафелю волосами и мертвенно-бледным лицом.
В стенах ОМВД послышались громкие уверенные шаги, а в следующий миг в кабинет влетел Шведов. Быстро подойдя к столу, посмотрел на Степнова, который продолжал сидеть неподвижно, застывшим взглядом уставившись куда-то в одну точку перед собой.
— Это что? — схватив со стола лист бумаги, с заглавной шапкой кому адресовано заявление, он перевел взгляд на следователя.
— Константин Николаевич, — растерянно начал тот, однако Шведов не дал ему договорить.
— Потапов, у тебя своей работы мало?! — прошипел он, сминая листок и швыряя его в урну, стоявшую у стены. — Какого черта ты его сюда притащил?! У человека беда, — и кивнул в сторону двери. — Оставь нас! Подскочив с места и задев документы, лежащие на краю и посыпавшиеся на пол, Федя наклонился, чтобы их поднять. Но тут же ощутил на себе злой взгляд начальника и, оставив бумаги там, где они валялись, быстрым шагом вышел из кабинета.
— Ну, Саша… Задал ты мне задачу! — Шведов пододвинул стул и, устроившись напротив опера, заглянул ему в глаза. — Почему сразу не позвонил мне? Вместе мы что-нибудь придумали бы…
Степнов молчал, опустив взгляд вниз, бессмысленно разглядывая свои руки, сцепленные в замок.
— Я все понимаю, Саш… Мне очень жаль твою сестру, — медленно проговорил Константин Николаевич и вздохнул. — Но зачем ты признался в убийстве этого ублюдка? Да и вообще, зачем грохнул его… там? Есть же более подходящие для этого места… Ладно, это уже не важно, — и, не дождавшись реакции парня, махнул рукой и продолжил, тоже глядя куда-то в сторону: — Повезло, что родители этого сопляка черт знает где, их телефоны недоступны. Когда им еще сообщат, да и пока они прилетят со своих Мальдив, за это время мы все устроим.
Саша медленно поднял на него глаза.
— Ты же не хочешь загреметь в тюрьму за убийство? — встретившись с его недоуменным взглядом, спокойно проговорил Шведов. — Нет, уж… Я столько лет готовил тебя к этой должности. Ты мне нужен здесь, — он помолчал, размышляя.
— Твой опер, который был на выезде, Влад, кажется, молодец, сразу набрал меня.
Я ему сказал, чтоб не болтал обо всем этом с другими операми, с остальными из экспертной группы я поговорю. И Федя, если звание хочет получить, да и вообще работать здесь, будет молчать. Сейчас наша задача найти подходящую кандидатуру на роль убийцы этого парня. Подумай, кто из наркоманов, находящихся у вас в разработке подойдет? — задумчиво проговорил мужчина, снова окидывая сканирующим взглядом Степнова. — Саша, ты меня слышишь? Парень слабо кивнул. За окном окончательно рассвело, и комната наполнилась серым светом. По стеклу чуть слышно заморосил дождь.
— Я хочу тебе помочь, понимаешь? — медленно, по слогам произнес начальник, глядя ему в глаза, и попросил мягко: — Но для этого ты должен сам захотеть помочь себе. Расскажи мне, как все было, — и стал молча ждать, когда тот заговорит.
И Саша рассказал, чужим, хриплым голосом, сбивчиво, растерянно, бессильно сжимая кулаки и лишь изредка поднимая взгляд на Шведова.
— То, что ты по дворам бегал, и соседи могли тебя запомнить, тоже не страшно, вполне логично, что ты сестру искал, — выслушав его, заключил Константин Николаевич. — Так, стрелял ты из служебного пистолета, значит, тебя могут вычислить по пуле… С медэкспертом я договорюсь, он пулю заменит.
— Василий Петрович? — недоуменно пробормотал Саша, вспоминая пожилого криминалиста, всегда выполняющего свою работу на совесть.
— Да, Василий Петрович. А чему ты удивляешься? — пожал плечами Шведов. — Все в этом мире имеет свою цену. Может быть, для кого-то он и принципиальный специалист, но для меня сделает. Ему до пенсии полгода, дома ни семьи, ни детей, он без работы себя не мыслит, грядущих сокращений боится, — он помолчал и продолжил свои размышления: — Так что, пистолет нужен, левый.
Свидетелей, которые видели Никифорова с дружком, мы устроим. Отпечатки его в том гараже тоже. Все до банального просто — пьяные были, не поделили девушку.
Саша вскинул на него глаза, окинув усталым, болезненным взглядом.
— Да, тебе сейчас тяжело мыслить рационально, но пойми, ей уже все равно. А нам надо тебя вытаскивать, — отрезал Константин Николаевич. — И продумать нужно каждую деталь, чтобы ничего не упустить.
— Я понимаю, — едва слышно, с трудом произнес Степнов, словно в один миг закончился весь воздух. Больше всего на свете хотелось напиться, уйти в забытье, но приходилось снова и снова прокручивать в голове весь этот кошмар.
Если бы только существовала волшебная машина, стирающая память…
— Дружок выстрелил в Никифорова для того, чтобы развлекаться дальше без него. А после, когда все закончилось, решил «ширнуться», — все также спокойно рассуждал Шведов. — Мы найдем его где-нибудь неподалеку. Вместе с пистолетом.
Не выдержав, Саша закрыл лицо руками и зажмурился. Неужели, все это происходит с ним на самом деле? И Вики больше нет. А они продумывают план, как замести следы того, что он сделал.
— Езжай домой, Саша, — Константин Николаевич подошел к нему и, опустив руку ему на плечо, слегка сжал. — К себе домой. «Там» все опечатано пока, да и не нужно тебе там находиться.
— Опечатано? Почему? Это ведь не убийство. Она сама, — убрав руки от лица, растерянно проговорил Степнов, поднимая на него глаза. — А как же мама? Когда я заберу ее из больницы…
— Саша… Не заберешь, — покачал головой Шведов и замолчал, поджав губы.
— Что? — медленно поднявшись со стула, только и смог выдавить из себя парень, чувствуя, как все внутри леденеет.
— Сердце… Она умерла по дороге в больницу, — глядя ему в глаза, сказал Константин Николаевич. — Держись, Саша… Держись…
Степнов стоял посреди кабинета, не в силах сдвинуться с места, произнести хоть слово. В груди разлилась свинцовая тяжесть, которая давила, мешала дышать.
— Я скажу Владу, чтобы отвез тебя домой. У тебя выпить есть? Выпей. Много выпей. Но больше не делай глупостей. Напейся и просто ложись спать, — спокойно произнес Шведов. — Даю тебе неделю на то, чтобы прийти в себя. С похоронами мы тебе поможем. Об остальном тоже не думай, все решим.
Кажется, в этот миг мир перестал существовать. Просто раскололся на тысячи крошечных осколков, которые летели в него, впиваясь в кожу, раня своими острыми краями до крови, выворачивая все изнутри.
