Тохыч, он же Антон Хычевин, приторговывал наркотой в клубах и давно находился в разработке, однако больших опасений не вызывал. Видимо, парень решил заняться настоящим бизнесом. Только было интересно, на какие средства, а главное, под чьим прикрытием. Сам по себе Хычевин ничего серьезного из себя не представлял, взять его одного не составило бы труда.
Гораздо весомее было взять того, с кем он работал.
— Не нравится мне все это. Сань, может, все-таки, наших вызовем? — шепотом спросил опер Дима, но Степнов промолчал. Место действительно было не особо удачным — они плохо ориентировались внутри здания, к тому же, шли в полутьме, подсвечиваемой лишь тусклым светом узких высоких окон.
А в памяти всплыли недавние слова Влада: «Кто будет плакать на твоей могиле, если с тобой что-то случится?». Он прав, никто. Теперь уже нет. Это он теперь плачет на могиле матери и сестры, а вот к нему даже прийти будет некому. И Юля, наконец, сможет вздохнуть спокойно. Господи, каждая мысль почему-то всегда заканчивается упоминанием о ней… Не сложно догадаться для чего ей пришлось лечь в больницу. Сделав аборт, она постарается забыть о его существовании. И нет смысла снова к ней идти. Ей не нужны его извинения, не нужна его помощь. Ей нужно забвение.
— Саня! — кто-то со всей силы толкнул его в плечо, и он полетел в сторону, где-то сзади послышались выстрелы. Обернувшись, Саша увидел появившиеся из темноты силуэты, лежащего на полу Влада, на груди которого расплывалось кровавое пятно, а рядом, держа пистолет на вытянутой руке, застыл Дима.
Резко выкинув руку вперед, Саша несколько раз нажал на курок. Один из силуэтов упал на пол, двое оставшихся отступили в открытую дверь одного из залов. Не раздумывая, Степнов кинулся за ними, сделав несколько выстрелов.
Еще один из преступников упал. Не останавливаясь, Саша бежал дальше за тем, кто уже практически достиг выхода, узнав в нем Хычевина, и нагнал его уже на крыльце, за шкирку втащив обратно и приставляя пистолет к его голове.
— Далеко собрался? — со всей силы швырнув его о стену и с трудом переводя дыхание, со злостью проговорил Саша и, доставая телефон, набрал номер дежурки. — Алло, это Степнов. Витек, вызови нам скорую и бригаду на Поморскую, 21, здание бывшего завода.
— Начальник, я тут вообще не при делах, знакомый попросил съездить, людей проводить, а что за люди я и сам не в курсах, — торопливо проговорил Хычевин, как только Саша нажал на отбой.
— А я еще тебе вопросов не задавал, — вытащив из кармана наручники, Степнов пристегнул руку парня к металлической трубе, проходящей вдоль стены. — Посиди пока тут.
На ходу убирая оружие в кобуру, опер быстро направился обратно, только сейчас ощутив, как жжет в правом предплечье и, опустив взгляд, увидел, что рукав ветровки промок от крови. Черт, задело, все-таки.
На полу, привалившись спиной к стене, полулежал парень, белая футболка которого была измазана кровью, вытекающей из живота.
— Сука, — прошипел он, прижимая руки к ране, и поднял на Сашу злой взгляд.
Забрав его оружие, валяющееся возле противоположной стены, Степнов мазнул взглядом по лежащему неподалеку парню, глаза которого были широко раскрыты, а неподвижный взгляд устремлен в потолок — выстрел пришелся точно в висок.
Опер Дима сидел на корточках возле Влада, прижимая к его ране снятую с себя и свернутую в несколько раз толстовку.
— В больничку его надо, — подняв на начальника глаза, сказал опер.
— Вызвал уже, — кивнул Саша, тоже опускаясь рядом и наклоняясь к раненому. — Влад, держись…
— Саня, это Мельниховские, — помолчав, тихо произнес Дима, оглядываясь на убитого.
— Я уже понял, — коротко ответил Степнов, устало потерев виски, и снова вглядываясь в мертвенно-бледное лицо Влада. Если бы не он, это ему, Саше тогда лежать бы здесь, истекая кровью. Он оттолкнул его в последнюю секунду, получив пулю, предназначенную ему.
— Шведов нас за это не похвалит, — вздохнул опер.
— Знаю, — отрезал Саша. — Это мой просчет, и отвечать тоже мне…
* * *
Халат, ночнушку, нижнее белье и все необходимые туалетные принадлежности на следующий день ей купили и принесли девчонки с работы — ее соседка по кабинету Таня и кассирша Даша, за что Юля была им очень благодарна. Они же ее успокоили, что главбухша не «рвет и мечет», как она ожидала, а вполне искренне пожелала ей быстрее поправляться.
Первую ночь в больнице Юля тихо проплакала, отвернувшись к окну и тайком смахивая слезы, думая о том, какую злую шутку сыграла с ней судьба. Сначала всеми силами мешала ей сделать аборт, медленно, но верно подводя к принятию решения оставить этого ребенка, и все для чего? Чтобы потом, когда она уже привыкла к мысли, что скоро станет мамой, отнять его? В палате их было трое, еще одна кровать пустовала. Молодая веселая Рита работала в отделе кадров одного из районных отделов, совсем недавно вышла замуж и ждала своего первенца, но, несмотря на юный возраст и отсутствие хронических заболеваний, у нее уже не в первый раз возникала угроза. Пожилая серьезная Надежда Валентиновна уже много лет трудилась вследствие, у нее было двое взрослых сыновей, а в больницу она легла на плановую операцию.
Рита постоянно болтала, пытаясь развлечь новую соседку, а заодно и себя, но Юля не была настроена обсуждать ее семейные дела, мужа, свекровь. Благо, что кровать была расположена у окна, и она часто просто смотрела на голубое небо, качающиеся ветки деревьев и прыгающих по ветвям деревьев птиц, размышляя о своей судьбе.
Юля не знала, правильно ли поступила, решив сохранить беременность или нет.
Теперь ей всю жизнь придется жить с мыслями об отце ребенка и воспоминаниями этого жуткого периода своей жизни. Но теперь уже все, назад пути нет… Ну, почему у нее все не просто в жизни? Не так, как и должно быть у обычного человека. Полная семья — мама, папа, брат или сестра. Молодой человек, который стал бы любящим мужем, красивое свадебное платье, искры шампанского в бокалах и крики «Горько». Свое уютное семейное гнездышко, где она бы ждала мужа с работы с ужином и с радостью обустраивала детскую для своего первенца. Все это осталось где-то в другой жизни, в той, где счастливая Юля обсуждала бы с соседками по палате, как она почувствовала, что забеременела, как на это отреагировал муж, кого он хочет больше — сына или дочь, и все остальные милые сердцу нюансы, которыми наполнена обычно жизнь будущих мам.
А она еще и не до конца осознала, что действительно беременна, хотя в приемном отделении ей поставили уже десять недель. Господи, целых десять недель… А ведь, по сути, все произошло восемь недель назад. И в то время, когда она морально готовилась к этой дурацкой проверке, ее организм уже вовсю вел подготовку к будущему зачатию.
— Сергеева, завтра в 12 часов быть на УЗИ, — перед сном зайдя в палату, проинструктировала ее постовая медсестра, строгая Тамара Павловна. — Это на втором этаже — отделение диагностики напротив хирургии. 206 кабинет, третья дверь налево. С собой иметь полотенце. Без опозданий, — и, обращаясь уже ко всем, напомнила: — Девочки, завтра общий обход с утра, поэтому подъем в 6.30.
