— Спасибо, — сложив лист вчетверо и убрав в карман, сказал Саша и, развернувшись, направился к выходу из отделения.
На улице было пасмурно, снова накрапывал дождик. Степнов с опозданием вспомнил, что приехал сюда на машине скорой помощи, а его автомобиль по- прежнему стоит на обочине дороги возле завода. Выйдя на проспект, он поймал такси и назвал адрес. Устроившись на заднем сидении, сам не понимая зачем, вышел на телефоне в интернет и, ругая себя за эти глупости, принялся пролистывать темы по тому, как высчитывается срок беременности.
Врач сказал про акушерские недели и упомянул обычные. Как сложно… Да, все правильно… Все выпадало как раз на те несколько дней — несколько дней «до» и несколько «после» — после того, что произошло в его кабинете. Саша был уверен, что «до» у Юли ничего не было с ее парнем — из-за букета, той их потасовки во дворе тот, похоже, куда-то уезжал и вернулся буквально перед выходными. Он сам видел, как перед выходными он возвращался откуда-то с дорожной сумкой через плечо, а на следующий вечер обнимался в клубе с какой- то девицей. Они так и не успели помириться. Этот вечер пятницы оказался роковым. А «после» уже и парня-то не было…
Расплатившись с таксистом и пересев в свою машину, Степнов направился к дому. Глаза слипались от усталости, в висках пульсировала привычная головная боль, ныла рана на предплечье.
Впервые в жизни он не знал, что делать дальше. Возможно, оставив его в живых, судьба действительно решила дать ему шанс. Шанс что-то исправить.
Только вот что он может сделать? Что может сделать для Юли? Она и на пушечный выстрел его к себе не подпустит, и ни копейки от него не возьмет. А жизнь и без суда и следствия сама избрала ему самую высшую меру наказания — жить без права видеться со своим ребенком.
Раньше никто не смог бы напугать его подобной перспективой, и если бы одна из его многочисленных подружек решила таким образом привязать его к себе, он бы лишь рассмеялся ей в глаза, пожелав счастливого материнства, только без него. И на самом деле, вряд ли когда-нибудь даже вспомнил бы об этом.
Только, кажется, это все было в какой-то совершенно другой жизни. Тогда, когда он сам был совсем другим человеком. А сейчас… сейчас все внутри леденело от одной только мысли о том, что он не сможет принимать участие ни в жизни Юли, ни в жизни своего сына или дочери, и не имеет никакого права что-либо требовать от нее. Пару месяцев назад между ними все закончилось, так и не успев начаться. И виноват в этом только он.
Глава 26
— Ездил я вчера в Управление, договорился с начальником Штаба, чтоб тебе вместо ПНСС влепили выговор. Не бесплатно, конечно. Девица там у них на служебках больно принципиальная, — Шведов прошелся по кабинету и остановился возле окна, разглядывая внутренний дворик ОВД со служебными машинами. — На этой неделе вызовет тебя для написания объяснительной.
Саша молча поднял на него глаза.
— Скажешь, что проверяли информацию, полученную от агента, темно было, не разобрались. В итоге выяснилось, что люди просто приехали посмотреть здание для покупки, — все также глядя в окно, спокойно проговорил Константин Николаевич. — Охранник Мельниховского оказался нервным парнем, пистолет выхватил, сделал выстрел, который и попал в твоего опера. Соответственно, тебе пришлось выстрелить в него. Весьма неудачно.
— А Мельниховский? Его же тоже выстрелом задело, — хмыкнул Степнов. — У него пуля в животе была. Экспертиза покажет… — Экспертиза уже показала все, что нужно, — отрезал Шведов, резко поворачиваясь к парню. — Когда ты выстрелил в охранника, тот, падая, случайно нажал на курок, и пуля попала в живот Мельниховскому. Ты сделал только один выстрел. Запомни это, Саша.
Он подошел к его столу и опустился на стул напротив.
— Почему ты не ставишь меня в известность о своих планах? — постучав пальцами по столешнице, поинтересовался Константин Николаевич.
— Все мои планы в официальном рапорте, представленном на совещании, — усмехнулся Саша, прямо глядя на начальника. — А вот о ваших планах на Мельниховских мне ничего не было известно. Что у вас с ним за дела? — Всему свое время, Саша, — посверлив его взглядом, сухо ответил Шведов.
— У нас была реальная возможность закрыть этих мразей. Потянув за ниточку, мы распутали бы весь клубок, — забыв про субординацию, которую всегда соблюдал, зло проговорил Степнов. — И Хычевин бы нам в этом помог.
— Хычевин твой лишь пешка в большой игре. Никто не позволил бы ему и рта раскрыть, — взглянув на него с сожалением словно на неразумного ребенка, сказавшего глупость, заметил полковник.
— Что в коробках? — помолчав, разглядывая свои ладони, спросил парень.
— Скоро все узнаешь, — пообещал Шведов, поднимаясь и направляясь к двери. — На следующей неделе нам предстоит серьезная встреча с Мельниховским- старшим, там все и обсудим.
Саша лишь невольно сжал кулаки.
— Кстати, твой опер пришел в себя, его перевели из реанимации в интенсивную терапию, — обернувшись на пороге, сказал мужчина и серьезно посмотрел на Степнова. — Если поедешь к нему, придерживайся официальной версии, да и с остальными тоже. Ты понимаешь, о чем я? — Понимаю…
Когда он вошел в палату, Влад бессмысленно пялился в потолок и, услышав шаги, повернул голову в сторону двери.
— Ну, привет, — пройдя через комнату, Саша присел на край кровати. — Как дела? — Сказали, жить буду, — невесело усмехнулся парень.
— Будешь, куда ж ты денешься, — тоже усмехнулся Степнов и, помолчав, произнес уже серьезно: — Влад, спасибо.
— Я лишь сделал то, что должен был, — просто ответил опер и, помолчав, спросил: — Что там с заводом? Мне показалось или там были Мельниховские? — Не показалось, — вздохнув, ответил Саша.
— И… Вы их взяли? Степнов отвел глаза в сторону.
— Понятно. Можешь не отвечать, — с досадой произнес Влад. — Высшему руководству такой расклад оказался не по нраву. Только вот не понимаю, какие дела можно иметь с этими отморозками.
— Я пока тоже, — неожиданно для себя, согласился Саша, хотя благоразумнее было бы промолчать. Он получал хорошие деньги за счет этой «черной» работы и никогда не задавался вопросом справедливости, да и опера выполняли свою часть заданий также молча, зная, что и их ждет достаточно приличный процент от прибыли.
— Влад, я вот еще что хотел сказать. Тот наш разговор, несколько дней назад… Я был не прав, — немного помолчав, проговорил Степнов, эти слова дались ему с трудом. — Извини, что так повел себя.
В глазах Влада появилось удивление.
— Это ты извини, — помолчав, сказал он. — Не должен был я тебе все это говорить.
Не знаю, что на меня нашло. Просто увидел эту девчонку и не узнал. Она так изменилась. Словно совсем другой человек. Вот и подумал, что это все, правда — то, что мужики говорили. Но это ведь…
— Это правда, — не дал ему договорить Саша. — Все было так, как ты сказал. Прямо в кабинете. Без ее согласия. Просто потому что захотел, — произнес он, глядя ему в глаза, и, отметив, как изменился взгляд Влада, снова усмехнулся: — Что, если бы знал об этом, не стал бы прикрывать меня? — Я не смешиваю личное и работу, — медленно, сквозь зубы проговорил парень.
