От холода? Вряд ли.
Стараясь не показывать своего беспокойства, она уверенно подошла к автомобилю и, потянув за ручку, села на заднее сидение. Степнов, как всегда, с кем-то разговаривал по телефону. В салоне пахло сигаретами и его туалетной водой, и от смешения этих запахов слегка закружилась голова. Словно прочитав ее мысли, Саша опустил свое окно, впуская в машину сырой и свежий воздух после прошедшего дождя.
— Я не могу сейчас приехать, — резко сказал он своему собеседнику на том конце провода. — Допрашивайте без меня, только не увлекайтесь там. Сегодня дежурство Шведова, мне проблемы не нужны. В обезьяннике потом закроете.
Все, позвоню позже.
Степнов нажал на отбой и кинул телефон на соседнее сидение. Затем, даже не удостоив ее взглядом, словно ее и не было в машине, завел мотор и осторожно тронулся с места, объезжая на дороге приличную яму, которую никак не могли заделать. Вскоре они выехали на проспект, но Саша по-прежнему так и не произнес ни слова, сосредоточенно глядя на плотное движение впереди.
Юля напряженно ждала, когда же он, наконец, начнет «разбор полетов». Тишина, воцарившаяся в автомобиле, давила, оглушала. А непредсказуемость его поведения сбивала с толку. Молчит? Ну, и ладно, оно и к лучшему. Девушка отвернулась к окну и постаралась успокоиться, но у нее ничего не получилось.
Напротив, теперь, когда первая волна растерянности прошла, она почувствовала, как в ней копится раздражение. Ну, надо же, на работу заявился! Следит за ней, что ли? Сейчас, Юля была уверена, на этаже вовсю идет бурное обсуждение ее личной жизни. Таких сплетниц, как Танька, в их отделе хватало. Все знают, что со Степновым она познакомилась совсем недавно, помнят, что он подкатывал к ней, а потом она ушла на ревизию в их отдел и вернулась оттуда «сама не своя», а через некоторое время выяснилось, что она «в положении». Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сделать соответствующие выводы: девочка- провинциалочка захотела закрепиться в Москве, вот и быстро прыгнула в постель к москвичу! В свое время Юля уже наслушалась рассуждений Таньки и ей подобных о том, что приезжим только одно и надо, и действуют они одним способом — постель, беременность, замужество.
А тот факт, что Юля сменила двух так называемых «женихов» за столь короткий срок, наверняка, вызывал еще больше обсуждений. То, кем ее считает Танька с «подружайками», Юлю как-то не сильно расстраивало, но вот что о ней может подумать Светлана Викторовна, которая всегда относилась к ней по- матерински… Юля замечала, что та бросала на нее настороженные взгляды, но сказать вслух ничего не решалась, видимо, не хотела лишний раз смущать ее — хватало и Танькиных язвительных реплик. Но она вполне могла поверить, что Юля намеренно «залетела» от Степнова, а ее расстроенные чувства после возвращения из Мневников могла объяснить тем, что парень просто решил «послать ее далеко и надолго». Никто ведь не может себе представить, что в стенах ОВД творится такое, что случилось с ней. Наверное, еще и Макса сюда приплетут, мол, не дождавшись от него предложения руки и сердца, решила попытать счастья с другим. Вот и прыгнула в постель к Степнову сразу же после знакомства.
Макс… При воспоминании о нем на сердце легла печаль. Она сотни, нет, тысячи раз прокручивала в голове события тех жутких дней, с каждым разом все отчетливее понимая, что в смерти Макса есть и ее вина. Надо было ей настоять, просить, плакать, умолять о том, что бы он пришел к ней в тот вечер пятницы, главное, чтобы они не пересеклись со Степновым в клубе. Но она же не привыкла упрашивать, считая, что это будет ударом по ее гордости. Кто знает, может, приди Макс в тот вечер к ней, сейчас он был бы жив, и она бы не носила в себе ребенка от ненавистного опера. В общем, все могло бы быть по-другому, и жизнь играла бы другими красками. Но, увы,… А виновник этого как ни в чем не бывало жил, дышал, ходил, ел, пил, развлекался, лез в ее жизнь, командовал, корчил из себя непонятно что. Юля почувствовала, что раздражение сменяется злостью, и мысли о случившемся всего каких-либо полчаса назад закружили с новой силой.
Вот гад, а! Нарисовался! Еще и с недовольной рожей! Не знай она всей ситуации, тоже списала бы его недовольство на то, что его вынуждают жениться, а он не хочет, но порядочность не дает ему бросить беременную девушку.
— Ничего не хочешь мне сказать? — наконец не выдержал Степнов, когда машина остановилась на светофоре.
— А должна? — с вызовом произнесла Юля, глядя на него в зеркало заднего вида, и, добавила с усмешкой: — Что ж ты не устроил мне разборки прямо там, при всех? Я уж подумала, что снова станешь орать да за руки хватать! Саша ничего не ответил, лишь кинул взгляд в зеркало, на секунду встретившись с ее глазами. И от этого взгляда по телу снова пробежали мурашки. Юля поспешно отвела глаза в сторону. Все-таки, наверно, лучше бы ей промолчать…
Больше за всю дорогу опер не произнес ни слова. Ему еще несколько раз звонили, к тому же, нужно было следить за дорогой, так что ему было не до нее.
Девушка не прислушивалась к его разговорам. Она откинула голову на спинку сидения и бездумно разглядывала мелькающие улицы за окном.
Саша припарковался наспех, недалеко от подъезда, видимо, собирался вскоре уезжать снова. Едва замок на двери от щелкнулся, Юля потянула за ручку и, не говоря ни слова, вышла из машины, хлопнула дверью и сразу же направилась к подъезду. Чертыхнувшись, Саша тоже поспешно вышел из автомобиля и припустился за ней.
Он шел, хмуро оглядывая ее стройные ноги в туфлях на высоком каблуке, точеную фигурку в платье, чуть прикрывающем колени и выгодно подчеркивающим красивую линию и округлость бедер. И совершенно некстати вспомнил, что она, вроде как, носит чулки, а не колготки, и у него захватило дух, когда он представил себе, что у нее под платьем. Воображение услужливо заработало, и подушечки пальцев вновь ощутили скольжение по нейлону, затем по кружеву резинки чулок и, наконец, по шелку кожи. А шлейф ее духов лишь довершил картину. Степнов почувствовал, как в нем нарастает желание, и снова едва слышно чертыхнулся.
Юля первая подошла к двери и открыла ее своими ключами, поставила сумку на тумбочку и, не раздеваясь, сразу же прошла в комнату, надеясь, что он тут же уедет. Однако Саша закрыл дверь и, немного помедлив, прошел следом за ней.
Девушка остановилась возле окна и, обхватив себя руками, уставилась на соседние дома, спиной чувствуя его взгляд. Видимо, разговора все же не избежать…
— Будь так любезна, посвяти меня в свои планы на эту неделю, — остановившись в проеме двери, спокойно проговорил парень, но в голосе чувствовались нотки раздражения.
— Слушай, занимайся своими делами, а? У тебя там работы завал, сейчас опять твои мальчики будут названивать, — повернув голову в его сторону, рискнула дерзко ответить ему Юля.
— Ничего, подождут, — все с тем же напускным спокойствием ответил Степнов, сканируя ее внимательным взглядом. — Юль, я серьезно…
— Господи, как же я от тебя устала, — не выдержала она. — Ты мне ни шагу ступить не даешь. Везде ты… Ты мне кислород перекрываешь! Я задыхаюсь! Ты можешь просто оставить меня в покое? — выпалила Юля, выплескивая все то, что накопилось у нее на душе за это время, и снова отвернулась к окну. — Я хочу, чтобы все было как раньше. До того момента, как в моей жизни появился ты.
