* * *
Начало декабря выдалось морозным. С самого утра небо затянуло серыми тучами, и в воздухе кружились пушистые снежинки. Асфальт был покрыт тонкой коркой льда.
Машину пришлось бросить достаточно далеко от главного входа в поликлинику и немного пройтись пешком. В этот раз предстоял лишь плановый осмотр у врача. Юля была записана первой, и доктор позвал ее, едва они успели подняться к кабинету. Саша решил, что уходить в машину нет смысла и лучше подождать ее на улице, чтобы потом дойти вместе. Выйдя на крыльцо поликлиники, он достал телефон и обзвонил ребят, выяснив обстановку на рабочем фронте. Не прошло и получаса, как из дверей показалась Юля.
Пальто натянулось спереди, уже никак не скрывая ее положения, но сама она по-прежнему оставалась такой же стройной, как и раньше, а на фоне выпирающего животика казалась еще более хрупкой. Распущенные волосы тут же подхватил холодный ветер, и Саша не удержался, протянул руки и накинул ей на голову капюшон пальто. Девушка взглянула на него немного удивленно, однако даже не предприняла попытки отстраниться.
— Простудишься, — заметил Степнов словно в свое оправдание.
До автомобиля они шли медленно. Юля ступала по асфальту с опаской, и Саша шел в напряжении, готовый в любую секунду ее поддержать. В какой-то момент ее нога скользнула на льду, девушка ахнула, но все же удержала равновесие.
Поддавшись порыву, Степнов твердой рукой схватил ее за предплечье, а затем осторожно коснулся ее пальцев, искоса наблюдая за ее реакцией. Она не отдернула руку, не попросила отпустить, даже глаз не подняла, и, осмелившись, он целиком захватил ее ладонь в свою.
От этого прикосновения все внутри замерло. Какая же нежная у нее кожа! Какие тонкие пальчики! Неужели все это происходит с ним на самом деле?! Появилась девушка, ради которой он был готов на все и без которой уже не представлял своей жизни. Еще сложнее давалось осознание своего скорого отцовства, это было выше его понимания. Саша не думал, что это когда-то случится в его жизни, вернее сказать, был уверен, что этого не будет никогда.
Его нынешняя реальность больше походила на странный, тревожный и в то же время мучительно-сладкий сон. От одного взгляда на эту девочку у него захватывало дух, словно он парил над пропастью. А при воспоминании о том, с чего все начиналось, снова и снова падал в черную бездну. Если бы она знала, как он был благодарен ей за то, что позволила быть рядом, за то, что с каждым днем ее взгляд в его сторону становится все менее настороженным, за то, что даже сейчас не выдернула свою руку.
Его ладонь была такой большой и обжигающе горячей, что пальцы девушки тут же согрелись. Юля незаметно, из-под полуопущенных ресниц разглядывала идущего рядом парня и сама пугалась своих мыслей. Сейчас, когда его лицо не искажала усмешка, а глаза смотрели на нее с тревогой и заботой, в нем не было ничего отталкивающего. Раньше его внешность казалась ей какой-то холодной и неприятной, несмотря на правильные черты лица. Слишком внимательные стальные глаза, глубокий взгляд — иногда леденящий, иногда согревающий. И вроде бы ничего в нем не изменилось, разве что добавился шрам над правой бровью, делающий выражение его лица более хищным. И по отношению к другим с его стороны все осталось по прежнему — его действия были все также точны, резки и решительны, и смотрел он на окружающий мир все с тем же спокойным безразличием, но теперь Юля уже не воспринимала эти его черты как недостатки.
За последние месяцы он стал неотъемлемой частью ее жизни. Вспыльчивость и агрессивность исчезли, уступая место спокойствию и доброжелательности, осталась уверенность и настойчивость. Он принимал за нее многие решения, словно отгораживая собой от всего мира, и это было совершенно неведомое ощущение — быть за кем-то как за каменной стеной. Ощущение, которого ей так не хватало в отношениях с Максом. А Саша… он чем-то напоминал ей отца — сильного и решительного по жизни, на своей работе, и в то же время такого мягкого, заботливого с ней.
Юля все чаще замечала, что ждет вечера, когда Степнов войдет в квартиру, разверзнув тишину и пустоту, заполнит собой пространство. Взгляд серьезный и сосредоточенный, но стоит ему посмотреть в ее сторону, и вот уже в его глазах пляшут маленькие чертики, губы трогает легкая улыбка.
Как же все странно! У них нет общих тем для разговора, но даже простое присутствие парня рядом пробуждало уже давно забытые чувства. Кажется, что- то подобное она испытывала в самом начале отношений с Максом. Нет, этого не может быть, думала Юля, не решаясь признаваться в этом самой себе. Она просто ненормальная, раз ей нравится, что парень, сам того не замечая, так и ищет повода хотя бы слегка прикоснуться к ней, и эти едва заметные прикосновения обжигают, и в то же время по коже бегут мурашки. Она все еще помнила, какими грубыми могут быть его руки, но ловила себя на мысли о том, что, наверняка, они могут быть и очень нежными. Девушка закрывала и открывала глаза, желая отогнать подобные мысли подальше, но они возвращались вновь и вновь.
Саша помог ей выйти из машины и поднялся с ней до квартиры, расстегнул сапоги. Юля без возражений принимала эту помощь, чувствуя, как копошится внутри малыш. Сегодня он толкался сильнее обычного, не давая ей спать и так сильно упираясь куда-то в ребро, что было больно поворачиваться.
В какой-то момент его пинок заставил ее тихо простонать и на секунду зажмуриться, прижав руку к животу.
— Что? Что-то болит? — забеспокоился Саша, с тревогой заглядывая ей в лицо.
— Нет, — произнесла она тихо, качая головой и не поднимая на него глаз. — Просто он так толкается.
— А… можно мне? — совершенно оробев, попросил опер.
Юля удивленно взглянула на парня и, немного помедлив, несмело кивнула.
Саша протянул руку, прошло несколько секунд, и он почувствовал легкий, едва ощутимый толчок в свою ладонь. Его глаза расширились от удивления, а лицо озарила радостная и широкая улыбка.
* * *
Шведов как чувствовал, что с Мельниховскими снова будут проблемы, когда направлялся к клубу после настойчивой просьбы последних о встрече. И Степнову не поручишь — Мельних-старший просил о личной встрече наедине — да и в последнее время его главный опер стал какой-то… ненадежный, что ли.
Равиль начал издалека, сначала проявив обеспокоенность появлением распоясавшегося в последнее время маньяка и изрядно подпортившего им статистику, а затем неожиданно огорошил такой новостью, от которой начальник районного отдела полиции отставил в сторону поднесенную ко рту рюмку с коньяком.
— Ты вообще понимаешь, о чем меня просишь? — Константин Николаич, пойми и ты меня… Беслан — мой единственный сын, наследник… Если его посадят, кому я передам свой бизнес? Не для этого я кучу бабок вложил в его обучение. Да и ладно бы из-за чего… из-за ерунды…
— Ерунды? Вообще-то он девушек убил…
— Ну, Константин Николаич, зачем утрируешь? Во-первых, не убил, а… немного переборщил со своими игрищами… Парень молодой, горячий… Да и не девушки это, а шлюхи… у них работа такая, с ними в любой момент может что-то подобное случиться, сами знают, на что идут. А ради денег они на все согласны.
