Они разошлись — оба невозмутимые, даже не запыхавшиеся. Ледяные глаза убийцы пристально следили за каждым движением охотника, расслабленно встряхнувшего руки. А тот следил за короткими шажками киллера, описывающего дугу вокруг своего противника.
Сорвались с места одновременно, словно по команде, столкнулись, как деревья в бурю, с хрустом и шлепками обмениваясь ударами. Оба работали руками и ногами со скоростью взбесившейся мельницы, нанося друг другу сильные и точные удары. Каждый выпад встречал блок, после каждой атаки следовала контратака. Ни одной ошибки, ни одного пропущенного удара. Рука, нога, колено, блок, ответ, удар локтем, шаг за спину, быстрый разворот. Точные и выверенные движения напоминали танец, который оба партнера репетировали годами. Одинаково быстрые, одинаково ловкие, они словно разыгрывали сцену, поставленную умелым режиссером. Казалось, это может продолжаться часами. Днями. Неделями.
Киллер ошибся первым, опустив руку чуть ниже, чем было необходимо. Кобылин скользнул вперед, вложив в удар инерцию тела, и его кулак с размаха влетел в скулу противника. Тот даже не дрогнул, а когда Кобылин ударил в корпус, пытаясь развить атаку, то получил прямой выпад в грудь. Просчет киллера обернулся ловушкой. От мощнейшего удара, напоминающего по силе тычок кувалдой, легкого Кобылина отбросило назад и следующий удар лишь слега задел кончик его носа.
Алексей тут же скрутился как пружина, опускаясь на корточки. Широко мазнул ступней по полу, пытаясь подсечь ноги убийцы. А когда тот подпрыгнул, распрямился и сам, выбросив свое тело в воздух. На лету он продолжил поворот и со всего размаху второй ногой приложил голову противника.
Тот не свалился от мощнейшего удара — лишь покачнулся, а Кобылин, приземлившийся на корточки, был вынужден катнуться в сторону, уходя от потенциальной атаки.
Когда он прыжком вскочил на ноги, то обнаружил, что убийца не двинулся с места. Он стоял прямо, сжимая опущенные кулаки и мрачно глядя на вскочившего охотника. Черный пиджак треснул по швам, пары пуговиц на рубашке не хватало, и сквозь распахнувшийся ворот проглядывали темные полосы татуировок.
Кобылин, приплясывающий на месте, как боксер на ринге, поднял ладонь и поманил противника к себе. Выражение лица киллера не изменилось, но его ледяные глаза чуть потемнели. Он сделал шаг, а потом рванулся с места, словно выпущенная стрела. На лету он выбросил вперед ногу, целя в живот, а едва Кобылин увернулся, ударил второй, целя в голень. И тут же, молниеносно, этой же ногой ударил в лицо.
Алексей отбил пару выпадов, увернулся от третьего, но убийца наступал, осыпая его градом ударов, и охотник вынужден был отступить. Сначала на шаг, потом на два. Двигался киллер невообразимо быстро, а его удары ногами таили столько силы, что охотнику, отводящему атаки руками, казалось, что его колотят бетонным столбом. Алексей не задумывался ни на секунду, он двигался автоматически, плывя по бурным волнам сражения, как листок по ручью. Тело действовало само, выбирая нужные позиции. Он не чувствовал боли, не чувствовал усталости, не задыхался, и мог продолжать обороняться вечно. Но отступать вечно было нельзя. Он знал, что за спиной рано или поздно появится стена. И чем это кончится — неизвестно.
Киллер взмахнул ногой, чуть не снеся голову Кобылину, резко развернулся, выбросил назад вторую ногу. Охотник чуть шагнул вперед, пропустив удар мимо себя, попытался пнуть противника по опорной ноге. Тот успел отскочить назад, отступить на пару шагов. И на этот раз в атаку пошел Кобылин.
Его резкие и точные удары напоминали выпады узкого клинка — стремительные, хлесткие, они несколько раз достигали своей цели. Пару раз ему удалось хорошенько пнуть убийцу в ребра и один раз с размаха приложить пяткой в ухо. Это было все равно, что колотить по резиновой груше — никакого видимого эффекта. Ноги, руки, локти, колени бойцов сталкивались с короткими шлепками, порой Кобылин слышал хруст, но ему было все равно — чьи кости хрустят. Он чувствовал, что должен продолжать. Знал, что может это делать, и будет идти вперед, пока способен стоять на ногах. Как и его противник.
Прыгнув вперед, охотник с размаху толкнул киллера пяткой в захрустевшую грудь. Тот сделал шаг назад, отшатнулся. Кобылин, воспользовавшись этим, снова подпрыгнул, крутнулся в воздухе. От первого взмаха ногой киллер увернулся, но тот был обманкой — ударной оказалась вторая нога, прибывшая следом и несущая с собой вес всего тела. Со смачным хрустом белый кроссовок ударил в голову убийцы и она откинулась набок. Шея резко согнулась пополам, в одном месте, словно надломленный стебель цветка. Убийца отшатнулся, упал на колено, уперся рукой в пол.
Кобылин, чья нога словно налетела на столб, упал на руки, сделал кувырок, рывком поднялся и вскинул кулаки к груди.
Киллер, глядевший на него исподлобья потемневшими глазами, медленно выпрямил голову, оттолкнулся рукой от пола и поднялся на ноги — плавным движением, напоминавшим кошачье. Не отводя взгляда от застывшего Кобылина, убийца ухватился за лацканы своего пиджака и рывком содрал его остатки с тела. Остался в белой рубашке с дыркой в груди и отпечатком кроссовка на животе. Медленно, с хрустом, сложив пальцы в кулаки, убийца двинулся к охотнику — легко и бесшумно, пританцовывая на ходу.
Алексей прыгнул ему навстречу и попал под град ударов, напоминающих пушечные выстрелы. Противник больше не защищался, не блокировал контратаки охотника, он упрямо пер вперед как танк, выстреливая вперед своими крепкими кулаками, словно кузнечными молотами. Кобылин, едва успевавший уворачиваться и отводить ладонями атаки противника, успел пару раз ответить. Прямой в челюсть, сбоку в ребра над сердцем, локтем снизу по зубам. Противник словно не замечал касаний, хотя кости исправно хрустели и поддавались под кулаками охотника. Кобылин знал, что его удары достигли цели — вот только это ничего не меняло. Убийца наступал, осыпая его градом ударов, как робот-боксер, дорвавшийся, наконец, до финального раунда.
Ребра Алексея похрустывали при каждом движении. Левая рука плохо сгибалась, а пальцы на правой, вывернутые в обратную сторону, не складывались в кулак. От удара, мазнувшего по скуле, перед глазами поплыли серые пятна. Кобылин пятился, уйдя в глухую оборону.
Внезапно он осознал, что его движения уже не так быстры и точны как пару минут назад. Ничего, казалось, не изменилось. Но он чувствовал, как теряет контроль над своим телом — словно какая-то прокладка между ним и реальностью замедляла его реакцию на происходящее. Немного, на доли секунды. Но этого хватало, чтобы начать проигрывать.
Алексей уже не успевал отвечать на удары, больше уворачивался, чем отбивал, и отступал, отступал, отступал. Он чувствовал, что замедляется, но не мог понять почему. И знал, что через пару секунд упрется спиной в стену. Нужно было уходить с линии атаки, увеличить дистанцию, оторваться от противника. Но убийца не давал ему и шанса, он продолжал атаковать, осыпая охотника ударами с неутомимостью и скоростью недоступными простому смертному.
Увернувшись от очередного выпада, Кобылин отшагнул в сторону — всего на долю секунды позже, чем нужно было. Тяжелый кулак киллера зацепил его плечо, развернув тело. Второй удар пришелся в бок, отшвырнув Алексея к стене, в которую он влепился лопатками. И следующий удар пришелся в скулу.
