Дарья шагнула к Грише, все сильнее упирая тонкий палец ему в грудь, придвинулась, заглядывая в лицо, и зашептала:
— Самое страшное то, что это все могло тебе лишь почудиться. И это не то яблоко. И не твоя рука. И вообще, это должно случиться не с тобой. Может, это просто воспоминание из детства, вполне реальное, но ничего не значащее. И ты знаешь об этом, когда, пуская слюни, касаешься этого сраного яблока, которое на ощупь как раскаленный кусок металла. Понял? И не спрашивай больше меня — как я. Я — паршиво!
Отвернувшись, Дарья зашагала между машин, вколачивая туфли в асфальт и уже не проверяя его на каждом шагу. На ходу она со злостью выдернула из кармана новую пачку сигарет, сорвала с нее упаковку. Вытащила кривую, как сабля, сигарету, сунула в рот и яростно защелкала зажигалкой, рассыпая ворохи искр.
Застывший Григорий, пытавшийся переварить услышанное, спохватился и бросился следом, пряча дробовик под куртку. Он нагнал пророчицу только у броневика. Та стояла напротив бежевого борта, нервно затягиваясь сигаретой и разглядывая логотип банка. Борода подошел ближе, держа наготове дробовик, заглянул в кабину. Пусто. Обернувшись к Дарье он приподнял бровь.
— Убери его, — выдохнула предсказательница. — Его тут быть недолжно. Он дверь загораживает.
— Как? — спросил Борода, прикидывая, сколько может весить эта бронированная махина. — Куда?
— Понятия не имею, — огрызнулась Дарья. — Убери и все.
Григорий, держа дробовик в опущенной руке, осторожно обошел машину. Дверь была приоткрыта, словно водитель выскочил в страшной спешке. Борода покосился на разбитые стеклянные двери. Там, в холле, царила темнота, но он слышал приглушенные хлопки выстрелов. Внутри здания шел бой.
Сунув голову в кабину, Гриша увидел связку ключей на сиденье. Замок зажигания? Один единственный. Машинка так себе, раз нет второго, дублирующего, у пассажирского сиденья. Может, повезет?
Сопя и кряхтя, Борода забрался на сиденье, взял связку, захлопнул дверь, воткнул ключ в замок зажигания. Тут же по машине пробежала дрожь — это автоматически заблокировались все замки. Ключ в зажигании — все закрыто, снаружи не открыть. Вот, значит, почему его вытащили и бросили. Водитель, конечно, должен был взять ключи с собой, но это же не настоящие инкассаторы. Для боевого отряда этот броневик только транспорт.
Борода завел движок, попытался разобраться с автоматическим контролем, потом плюнул, чудом включил первую передачу и тихонько двинулся с места. Он проехал вперед — немного, метров пять, так, чтобы просто освободить место. Заглушил двигатель и застыл, прислушиваясь к тишине и писку систем. Потом, спохватившись, вытащил ключ. Раздались громкие щелчки отпирающихся замков. Борода потянул ручку, открыл дверь и вывалился из машины — вспотевший, испуганный и страшно довольный.
Оглянувшись по сторонам, он застонал. Девчонки опять не было видно. Гриша прошел вдоль бежевого борта машины, крыльцо. От ступенек до следующего препятствия в виде черной Ауди, застрявшей в воротах — метров десять.
Заслышав шорох, Гриша обернулся, вскинул дробовик и выругался. Это оказалась Дарья, решившая выглянуть из-за броневика. Борода опустил оружие, быстро подошел к пророчице, оттеснил ее в сторону и тоже спрятался за бронированной машиной. Потом выглянул из-за нее, окинул взглядом разбитые двери банка. И снова спрятался.
— Ну, — сказал он, оборачиваясь к Даше. — Хватит?
Пророчица шмыгнула носом, мрачно глянула на освободившийся пятачок перед крыльцом. Кивнула. Потом прислонилась спиной к бежевому борту броневика, вжалась в него лопатками и потянула из пачки новую сигарету.
— Что дальше? — деловито спросил Григорий. — Даш!
— Жди, — велела она. — Стой, смотри на дверь и жди.
— Чего ждать-то?
Предсказательница задумалась. Пыхнула сигаретой, наклонила голову, словно прислушиваясь к внутреннему голосу. Потом зло плюнула на асфальт.
— В общем, так, — резко сказала она. — Если из дверей выйдет тот, кого ты не знаешь — застрели его нахрен.
— И все? — поразился Гриша.
— Все! — отрезала Даша. — Стой. Жди. И заткнись ради бога, не мешай!
Григорий тяжело вздохнул, окинул взглядом тощую девчонку, взъерошенную и мокрую, как воробей под проливным дождем. Сволочная судьба. Если ты попал в этот мир, если он зацепил тебя, если тебе жутко не повезло, и ты связался с охотниками… Ты пропал. Жалко погибших ребят, жалко Ленку, случайно угодившую в эти разборки, жалко Кобылина, которого жизнь уродует как бог черепаху. Но Дашку… Ее жальче больше всех. Ей выпало такое, что… Что лучше бы не выпадало никому. Если бы можно было все повернуть по-другому, если бы все отыграть назад, ах, если бы можно было бы никогда не знать об этой проклятой изнанке мира. Если бы.
Стиснув зубы, Григорий отвернулся от закрывшей глаза предсказательницы, высунулся из-за бронированного борта инкассаторской машины, покосился на крыльцо банка, усыпанное крупными осколками стекла. Приготовил дробовик.
Заслышав рокот в небе, вздрогнул, вскинул лохматую голову, с опаской всматриваясь в поредевшие тучи. И увидел маленький вертолет с красным крестом на борту, медленно поднимавшийся с крыши здания в серое небо. Вот винтокрылая машина завалилась на бок, резко повернула, и поплыла прочь, к огромным небоскребам, видневшимся вдалеке.
Борода закрыл рот, выматерился, вытер вспотевшую ладонь о штаны, поудобнее ухватился за дробовик.
И стал ждать.
Глава 35
Кобылин взлетел по лестнице, прислушиваясь к глухим щелчкам выстрелов, разносившихся по полупустому зданию. Казалось, стреляют везде. Наверху, внизу, за стеной…
Поднявшись на пару этажей, Алексей рванул на себя дверь, ведущую в зал. Заперто. Приложил карточку — не работает. Снова ударили выстрелы — громко, прямо над головой.
В пару прыжков охотник взлетел на пролет выше. Здесь дверь была приоткрыта — из щели торчала нога покойника в кроссовке. Кобылин осторожно заглянул в проем, держа наготове пистолет одного из стрелков.
Ему удалось рассмотреть огромное пространство, расчерченное офисными клетушками — словно сотами. Десятки столов были сдвинуты вместе, их разделяли только невысокие перегородки, доходящие максимум до плеча. На полу два трупа в черных костюмах. Застрелены, совсем недавно. Люди. Рядом с дверью угол стены, налево, значит, уходит длинный коридор. Прямо перед ним ряд шкафов. За ними можно спрятаться, но нужно пересечь проклятый коридор, который наверняка простреливается.
Кобылин ковырнул пальцем дырку от пули на груди, сдвинул брови и распахнул дверь.
Перешагнув через труп человека в пиджаке джинсах и кроссовках, он рванул через коридор — к шкафам. Всего пара метров открытого пространства. Его появление вызвало фурор — в клетушках кто-то зашевелился, загрохотали выстрелы и пули защелкали по стенам и полу.
