Это был старый трюк, и он не раз выручал Алексея, если зов был слишком силен. Порой ему хотелось броситься в открытый бой, атаковать проблему немедленно и всеми силами. Но человек, живший в нем, понимал, что это не лучшая тактика — особенно если дело происходило белым днем в центре большого города. В такие моменты Кобылин старался взять себя в руки и начинал планировать операцию. Да, он не отказывается от охоты. Он обязательно выполнит свое задание. Но для этого ему нужно подготовиться. Сейчас следует пройти мимо, сделать крюк, вернуться в логово.
Найти бы Гришу — подумал Алексей. Или Ленку. Узнать, как у них дела, может попросить помощи…
Боль снова пронзила виски, а тело шарахнулось в сторону, как от порыва сильного ветра. Нельзя! Нельзя думать о постороннем. Друзья — потом. Все потом. Сейчас надо разобраться с этой жуткой черной дрянью, что висит в центре города и тянет его к себе. Но он слишком устал. Телу нужна передышка. Необходима. Значит, надо начать все сначала. Выкинуть из головы мысли о друзьях. О встречах. О всем постороннем. Уф. Еще раз.
Он идет на охоту. Чтобы выполнить задание, ему нужно найти оружие. Выследить жертву. Выбрать момент. И лишь тогда нанести удар. Вот и сейчас все будет точно так же. Ему просто нужно отложить охоту — ненадолго. Нужно подготовиться. Заехать в логово и взять оружие. Ведь без него глупо выходить на такое серьезное дело. А потом он поедет в центр, посмотрит, что там происходит. Выследит жертву, выберет момент и тогда охота будет успешной. Нужно лишь все время думать об охоте. Думать о выполнении задания, не отвлекаясь на посторонние мысли. И потихоньку делать маленький шажок в сторону.
Проклятый зов слишком силен! С этой огромной проблемой, скрывающейся в центре города, надо разобраться, и быстро, пока она не высосала из него все силы. Сейчас он для этого слишком слаб. Нужно отдохнуть. Потом разобраться с источником зова, пока он не свел его с ума. А потом, когда настанет короткое время передышки, можно будет попробовать заняться своими делами — найти друзей…
Нет. Прочь эти мысли. Думай о задании. Ты просто готовишься к охоте. Телу нужно отдохнуть. Взять инструменты. Потом пойти на охоту. Повтори это про себя еще раз. И еще. Дыши медленно. Через раз. Успокойся. Повтори все еще раз. И еще.
Подходя к стоянке такси, Кобылин уже мог держаться прямо. Это снова сработало — зов ослаб настолько, что охотнику удалось даже сыграть походку туриста, возвращающего из тяжелого похода — смертельно уставшего, но донельзя довольного своими приключениями. На его лице заиграла глупая ухмылка, глаза заблестели, а морщины на лбу разгладились. Клочками постриженная борода и неровные усы свидетельствовали лишь об отсутствии бритвы, а не о небрежности хозяина. Холодный пот, проступивший на лбу от внутренней борьбы, стал всего лишь каплями дождя.
Когда Алексей вскинул руку, подзывая свободную машину, дождь кончился — так же внезапно, как и начался. Яркое летнее солнце озарило вернувшегося охотника горячими лучами, и Кобылин смог улыбнуться. Сам. По-настоящему. Уже не играя роль туриста, а просто от удовольствия. Он победил и в этот раз. Одолел свое проклятие, ставшее расплатой за спасение города. Теперь все должно быть хорошо.
Просто обязано.
* * *
Йован лежал на аккуратно заправленной гостиничной кровати. Прямо поверх бежевого покрывала. На спине, руки по швам, как солдат, вытянувшийся в струнку перед генералом. На нем был тонкий белый гостиничный халат, обтягивающий мускулистую фигуру, а короткие волосы еще оставались мокрыми после душа.
Большая двуспальная кровать стояла посреди комнаты с огромным окном, рядом устроился стол из темного дерева. Поблизости стоял стул, в углу притаилась пара кресел, у самого входа темнел раздвижной шкаф с зеркальными дверцами. На столе только обязательные графин и стаканы. Пустовали спинки стульев, и кресла и даже тумбочки у кровати. Молчал телевизор, не было слышно музыки и разговоров. Номер выглядел заброшенным и нежилым.
Йован спал. Глаза его были прикрыты и лишь порой, под сомкнутыми веками угадывалось легкое движение. Он дышал спокойно и ровно, словно автомат, выполняющий заданную программу. Ему ничего не снилось, а неподвижное лицо выглядело застывшим, как бесстрастная алебастровая маска.
В какой-то миг он перестал дышать, пошевелился и поднял руку. В тот же момент из-под подушки раздался приглушенный звонок телефона. Йован протянул руку к изголовью, и все еще не открывая глаз, вытащил маленький черный мобильник с кнопками.
— Да, — сказал он, поднося телефон к уху.
— Приготовься, — раздался из трубки знакомый голос. — Машина будет внизу через десять минут.
Йован открыл глаза — бледно-голубые, выцветшие, почти белые — и уставился в потолок.
— Что-то изменилось? — спросил он. — Мне нужно что-то еще знать?
— Все идет по плану, — отозвался Якоб князя. — Просто придется начать немного раньше, чем мы рассчитывали.
— Почему?
— Объект замечен в городе. Я выдвигаюсь на условленную позицию, и буду ждать там.
— Его ведут?
— Нет, — помолчав, отозвался Якоб. — Его засекли камеры наружного наблюдения. Мы ждали его со стороны центра, но объект выбрал другой путь. Сейчас наблюдатели направляются к объекту, чтобы установить визуальный контакт.
— Хорошо, — отозвался Йован, садясь на кровати. — Я буду готов к назначенному времени. Что-то еще?
— Нет, — после краткой заминки произнес Якоб.
— Мне необходима вся информация для принятия адекватных решений, — спокойно произнес Йован.
— Мы, — Якоб помедлил. — Мы ощутили некоторое повышенное внимание к нашим людям со стороны одной организации. Вероятно, они вели наблюдение за нами. А теперь проявляют интерес к нашему объекту.
— Параллельная акция? — спросил Йован, поднимаясь на ноги. — Это повлияет план?
— Нет, — отрезал советник. — Все остается в силе. Выполняй поставленную задачу. Ситуация под контролем. Просто будь готов изменить схему действий в случае получения приказа.
— Восемь минут, — медленно отозвался Йован. — Я буду готов.
В трубке раздался щелчок и шифрованный канал отключился. Йован аккуратно положил телефон на тумбочку и сбросил халат, оставшись полностью обнаженным. Его крепкое мускулистое тело борца было полностью безволосым. А всю кожу — от шеи и до самых колен покрывала затейливая татуировка. Черные нити плыли по белоснежной коже, то скрещиваясь, то расходясь, то образуя концентрические круги. Из тонких нитей сплетались толстые лепестки, они разбегались лучами в разные стороны, а между ними виднелись ряды мелких черных пятен — букв древнего алфавита, известного лишь посвященным.
Йован подошел к шкафу, распахнул дверцу, открывая ровные ряды одежды и начал одеваться. Сначала белье. Потом рубашка. Идеально выглаженные, с острыми стрелками, костюмные штаны. Черные глянцевые ботинки. Темный, с едва заметной серой нитью, галстук. Черный пиджак. Большие блестящие часы с серым циферблатом и золотыми стрелками.
