— Во! — оживился Борода. — Вникай, Саня. Устами младенца…
— Да пошел ты, — отрезал оборотень. — Ты со своими проектами витаешь в облаках, а время уходит!
— О чем речь? — спокойно осведомился Кобылин.
— Пытаемся решить, как нам дальше жить, — вздохнул Борода. — Как подобрать остатки разбитого ночного горшка и слепить из них хрустальную вазу.
— Юмористы, — мрачно отозвался Саня. — А у меня на трубе сотня сброшенных звонков. И вам даже не надо знать, от кого.
— Ты тут своим начальством не козыряй, — бросил Борода. — Знаем мы вас, как облупленных. Твои начальнички сейчас жрут друг друга, выясняя, кто успел продаться Скадарскому, а кто только собирался.
— Да я…
— Ша, — бросил Кобылин и с грохотом поставил чашку на стол. — В чем проблема?
— Я собираюсь восстановить подобие порядка в этом разрушенном городе, — быстро сказал Борода. — Собрать остатки охотников, сколотить команду, вернуться к полноценной работе.
— В первую очередь заняться выполкой сорняков оставшихся от Скадарского, — буркнул рыжий. — Надо срочно додавить гадину, пока она не отрастила новую голову и не ударила в спину. И твои люди, Гриша, если ты хочешь потом получить поддержку, должны в этом участвовать. Нам необходимо найти Скадарского!
Борода открыл рот, но не успел ничего сказать — оборотень резко обернулся к Кобылину и ткнул в него окровавленным пальцем.
— Ты! — буркнул он. — Ты мне обещал, что пойдешь за Скадарским. Пойдешь?
Кобылин задумчиво отхлебнул из чашки, внимательно осмотрел палец оборотня. Руку ему замотали, как могли, но кровь еще проступала даже сквозь бинты. Его раной тоже нужно было заниматься серьезно, в отдельной, очень специфической клинике.
— Вот что, рыжий — уже тише сказал Кобылин. — Мне нужны документы. На выезд из страны. Сделай мне загранпаспорт. К вечеру.
— Чего? — поразился оборотень. — Я тебе что, паспортный стол? Соображаешь, о чем просишь? Нафига тебе вообще загранпаспорт?
— Поеду за Скадарским, — отрезал Кобылин. — Ты же этого хотел?
— Это куда? — язвительно осведомился Саня. — С чего ты взял, что он…
— Ты позвони своим абрекам, — перебил его Кобылин. — Уверен, они сейчас пляшут у телефона, пытаясь дозвониться до тебя, чтобы сообщить — этот фраер слинял из страны. И уже, скорее всего, заходит на посадку в одном из аэропортов Балкан.
— Да щас, — мрачно произнес Рыжий. — Ты в волшебном шаре это увидел?
— Мы разгромили его отряд, — начал перечислять Кобылин, загибая пальцы, — лишили опорной точки в стране. Нанесли моральное и физическое поражение, ликвидировали его самый ценный актив. Пустили по миру в одних драных портках. Он вернется на базу. Туда, где у него есть свежие силы и защита, туда, где он не гость, а хозяин.
— Допустим, — сдержанно отозвался Рыжий. — И как ты его найдешь, там, на Балканах?
— Он будет ждать меня, — серьезно отозвался Кобылин. — Этот хмырь не глупей тебя. Он знает, что я пойду за ним, и что вы меня не удержите. Он будет ждать, собрав все силы.
— И ты знаешь где? — поразился оборотень.
Кобылин помолчал, сделал глоток из чашки, прислушался к яростному шепоту, доносившемуся с дивана.
— Он думает, что у него есть рычаг влияния на меня, — медленно произнес Кобылин. — Заложник.
— Ведьма, — заметил Гриша. — Линда.
— Верно, — сказал Кобылин. — Скадарский окружит ее охраной. И будет ждать, когда я приду за ней.
— Куда? — жадно спросил Саня.
— А вот тут, — произнес Кобылин, поворачиваясь к Грише, — нам понадобятся твои связи, Борода. Я знаю место лишь примерно. Думаю, тебя не затруднит выяснить, куда двинется Скадарский, когда окажется в Европе.
— Да ну, — буркнул бывший координатор, поймав заинтересованный взгляд оборотня. — Может да, а может, и нет. И вообще, Леш!
— Что?
— Ты серьезно? Это правда, такой сильный рычаг? Он может тебя шантажировать?
— Нет, — помолчав, ответил Кобылин. — Но ему так кажется.
— Тогда плюнь на все! На кой черт тебе этот Скадарский? У нас тут дел по горло, а людей, считай, никого. В организациях разгром и шатания. Мелкая нечисть абсолютно страх потеряла и терроризирует непуганых граждан. Ты, как я вижу, малость очухался. Подключайся к работе. Больше нет начальников, нет секретов. Мы сами по себе. Ты сможешь лично принять участие в построении нового мира. Сделаешь, наконец, так, как хочется тебе. Как считаешь разумным и правильным.
— Серьезно? — едко осведомился оборотень. — И никакой бородатый интриган не будет нашептывать ему в ухо, чего именно хочется бессмертному охотнику?
— Ты на его харю глянь, — гневно отрезал Гриша. — Такому нашепчешь! Он сам кому хочешь нашепчет полную корзинку! Леш! Если ты помнишь, как все было, то — становись в строй. Не знаю, где ты был, что делал, но сейчас ты нужен нам здесь. Очень нужен. Как никогда раньше. Пожалуйста, вернись. Без тебя все будет… Не так.
— Заманчиво, — пробормотал Кобылин и резко обернулся, когда услышал тихие шаги.
— Леша, — сказала подошедшая Ленка. — Послушай. Гриша прав. Охотников почти не осталось, многие наши погибли, а некоторых вообще не можем разыскать. Нам нужно набрать силу, возродить отряды охотников, дежурных, установить контроль над улицами. За этот год нападений было в десять раз больше, чем в прошлый. И это мы еще не все знаем, информация к нам поступала обрывками. Вампиры пошли вразнос. Семьи оборотней притихли, но одиночки сколачивают свои собственные банды. Из всех щелей выползла такая нечисть, о которой мы раньше и не знали.
Кобылин поднял глаза, глянул на мрачного Петра, выглядывающего из-за плеча подружки. Бывший студент хмурил жидковатые брови. И, как подозревал Кобылин, вовсе не из-за пострадавшего уха.
— У меня есть незаконченное дело, Лен, — тихо сказал он. — Помнишь мою дорогу? Я еще в пути, Лена. Еще в пути.
— Черт, — выдохнула охотница. — Кобылин… Ты нам нужен. Всем. Правда. Если ты будешь за нас… Одна только новость о том, что ты вернулся, загонит под лавку половину отморозков.
— Скажи громко и с выражением — ты нужен этому городу, — мрачно заметил Кобылин.
— И скажу! — с вызовом ответила Ленка, вскинув острый подбородок. — Ты нужен этому городу, охотник!
Кобылин медленно покачал головой, глянул на Петра, стиснувшего губы, на Ленку, чьи глаза пылали темным огнем ярости.
— У этого города уже есть охотник, — тихо произнес он. — Идейный, опытный, прошедший огонь и воду, канализационные трубы и партийную критику. Привыкший все доводить до конца, готовый за друзей пойти на смерть и искренне переживающий за дело. Просто не позволяй никому встать на твоем пути, Елена Волкова. Не позволяй.
Ленка удивленно вскинула брови, но Кобылин уже обернулся к Грише.
