— Надорвешься, — процедил Гриша. — Всех разом то… Жопа не треснет?
Вампир лениво потыкал носком черного лакового ботинка в бок пленника. Легонько, просто примериваясь.
— Второе, — задумчиво произнес Строев. — Мне очень интересно, откуда, ты, паршивец, берешь деньги, и кто снабжает тебя информацией о событиях за рубежом.
Григорий не ответил. Собравшись с силами, он попытался плюнуть в сторону вампира, но лишь запачкал себе бороду.
— И главное, — тихо произнес Строев, наклоняясь над пленником. — Мне очень хочется знать, где сейчас этот психопат Кобылин.
— А я, — хрипло выдохнул Борода. — Хочу знать, где мои девчонки. Что ты сделал с ними упырь?
— Меняемся? — живо отозвался Строев. — По-честному, баш на баш?
Борода тихо застонал, и вампир счел это знаком согласия.
— Твои девки у меня в подвале. В другом. Не здесь. Полагаю, они мне еще пригодятся. Может, для обмена, а может для них найдется работа. Сейчас не время разбрасываться кадрами. Ну, давай теперь ты.
— Кобылин, — мрачно произнес Борода. — Кобылин умер.
— Слабо, — отозвался Строев, поддергивая манжеты. — Очень слабо. Хотя, на большее я и не рассчитывал.
— Он умер, — повторил Гриша. — То, что ты видел, это не охотник Кобылин. Это… Тварь, принявшая его облик. Влезшая в его шкуру. И способная превратить весь этот город в кладбище. Если ты еще не понял, что происходит, то вот тебе совет. Беги. Прямо сейчас. Как можно дальше.
— Уже лучше, — невозмутимо одобрил Строев. — Но все равно слабовато. Мне все равно, кто это был. Или что это было. Я хочу знать, куда оно делось — это страшное чудовище, которое улепетывало из подвала так, что сверкали пятки. И ты мне это расскажешь.
Борода хрипло каркнул, плюнул на пол и вампир только миг спустя понял, что тот рассмеялся.
— Ты удивишься, — выдавил Гриша. — Но я не знаю. Честно. Поверь, если бы знал, то сказал бы. Очень хочу посмотреть на вашу встречу. Но я не имею ни малейшего представления, куда делась это… Это существо.
— Все равно слабовато, — с сожалением сказал Строев, поднимая над головой руку. — Но мы все исправим. Ночь только началась…
Его лицо оплыло, словно было сделано из воска. Бледная кожа сменилась ноздреватой шкурой, свисавшей складками со щек. Волосы обесцветились, превращаясь в пучки пакли. Серая кожа потянулась вверх, побежала по белой руке, превращая ее в чудовищную лапу вампира. Растопыренные пальцы скрючились, ногти рывком увеличились, превращаясь в желтые когти.
— Вся ночь впереди, — безгубым ртом прошипел вампир, принявший свой истинный облик.
И опустил руку.
* * *
Саня сидел на переднем сиденье и мрачно смотрел на ночную дорогу, подсвеченную пятнами ярких фар. Впереди маячило скопление красных огоньков. Пробка. Подумать только, середина ночи, а тут — пробка. Этот проклятый город никогда не спит.
Подняв взгляд, Майоров всмотрелся в свое отражение на темном лобовом стекле. Увидел только темный силуэт — покатые плечи, узкое вытянутое лицо, похожее на морду хищника. Не громила — гончий пес, способный загнать дичь. Ручной песик Тамбовцева, слишком сильно заботившийся о своей семье. Когда пропал Борис, средний брат, у него не хватило решимости поднять кланы на его поиски. Оборотни были напуганы и озабочены собственными проблемами. В прокуратуре оказалось слишком много представителей разных семей, и каждый думал о своих родственниках. Кроме Тамбовцева. Этот гад всегда думал только о себе. Всегда. Поэтому и выбрался наверх, ступая по головам суетящихся родственников.
Борис так и не вернулся. А когда пропала Вера… Тогда он сделал глупость. Доверился охотнику, серийному убийце, разрушающему все, чего касался своими мерзкими ручищами. Но это сработало. Этот маньяк вытащил Веру из пасти смерти. И каким-то образом очаровал, разбив и так понесшую потери семью на части. Родители даже не пожелали приехать — так и остались на Брянщине, как только услышали, что Вера стала работать с охотниками. А он… Его чуть живьем не съели на службе. Там, в прокуратуре, все те, кто трусил, кто боялся за своих, и тайком возносил благодарности маньяку за прекращенный беспредел — все они днем рвали его на части. Предатель, Иуда. Изменник. Да, Тамбовцев не стал его топить. Но и не поддержал. Кажется, был даже рад, что получил рычаг влияния на своего заместителя. Он же, старый пес, смотрит дальше. Рвется вверх, мечтая о крыльях и о венце небожителя. Того гляди — и сбудется его мечта. Шагнет повыше, на шаткий стульчик, на один из мелких тронов, от которого рукой подать до трона побольше. А кто останется в прокуратуре, на его месте, верный, лохматый, сидящий на крючке и выполняющий любые команды — лишь бы никто не счел его предателем? Сопляк Майоров. Который отлично знает работу, способен легко заменить шефа на пару месяцев, если тому вздумается проветрить драную шкуру в лесах. Тот, кто может делать все тоже самое, но просто не обладает таким законченым сволочизмом, как его начальник? Или обладает?
Майоров обернулся и бросил взгляд на заднее сиденье. Там, на кожаном диване, валялся отощавший маньяк убийца в черном плаще дорожного рабочего. Теперь он не выглядел таким грозным, как раньше. Ребята сказали, что проблем не было. Быстро повязали, он был то ли пьяный, то ли обколотый. Когда стал шуметь — вкатили успокоительного, прямо на посту ДПС, тормознув проезжавшую скорую. И вот он — страшный и ужасный убийца — сопит на диване, пуская слюни на дорогую обшивку. Как он довел себя до такого состояния? Неужели и впрямь ему выжгло все мозги? Или он всегда таким был, и это закономерное развитие его психоза? Или его и вправду захватили демоны из-за последней черты и не дают ему прийти в себя? В любом случае, то, что лежало на заднем сиденье, не способно за себя постоять. Не то, что других спасать.
Майоров перевел взгляд на водителя. Белобрысый Гена сосредоточено рулил, всматриваясь в ночную дорогу. Но его плечи были напряжены, а уши чуть ли не торчком стояли, вслушиваясь в сопение за спиной. Гена знал, кто лежит на заднем сиденье. Помнил, как его ловили. Тогда. В прошлый раз.
— Ген, — позвал Майоров.
Водила вздрогнул, кинул на босса хмурый взгляд.
— Ты сколько меня возишь?
— Лет семь уже, — отозвался тот.
— Помнишь, как начинали? Как электрочайник вскладчину покупали?
Геннадий нахмурился, но взгляда от дороги не отвел.
— Помню, — веско сказал он. — Хорошее было время.
— Верно, — медленно произнес Майоров, нащупывая в кармане телефон. — Казалось, все по плечу. Любые проблемы разрулим. Уж теперь то. С такими ксивами. А?
— Молодые были, — хмыкнул Геннадий. — Глупые.
— Верно, — Саня вздохнул. — Видишь, как все повернулось то.
— Ты всегда был умнее других, — отозвался Гена. — Нормально повернулось. И сами при деле и проблемы порешали. Я не в претензии. И Казак тоже. Мы с тобой, Саня.
