Ноги ослабели и подкосились. Опустившись на край ванны, он прикрыл глаза и медленно вздохнул. Тело перестало дрожать. Темнота за плечами отступила, спряталась, как пес в конуру. Он снова стал собой — слабым, как больной котенок. Но вполне отдающим себе отчет, где он, и что происходит вокруг. Криво ухмыльнувшись, Кобылин бросил взгляд на грудь, покрытую каплями крови, выступившей из шрамов, и снова полез под душ.
Нежась под горячими струями воды, отдающей хлоркой, Алексей медленно приходил в себя. Он чествовал себя паршиво. Нет, не физически — морально. Ощущал себя неполноценным, незавершенным, ущербным. Словно отрезали кусок тела. И самое гадкое — все можно вернуть. Но неизвестно как. С каждым часом, с каждой минутой он вспоминал все больше мелочей о своей жизни. Встречи с друзьями, встречи с врагами, знакомые улочки и переулки — все это добавляло новые кусочки к его личности. Но он знал — нужно открыть последний фрагмент. Самый большой. Самый главный. И тогда все станет как раньше.
— Линда, — одними губами шепнул Кобылин.
Это имя преследовало его. Звучало в голове набатом в то время, когда он не понимал, что происходит. Звучало в бою, звучало во сне. И он знал — он точно знал — оно звучало в голове и раньше. В то самое время, которое он никак не мог вспомнить. Он был так далеко отсюда. И там, в этом самом «далеко», это имя снова и снова срывалось с его губ. Имя странной ведьмы, которую он вытащил из горящего дома. Той ведьмы, что рассказала ему о базе троллей? Да. Кажется, это была она. И вроде бы она сражалась рядом с ним. Плечом к плечу? Нет. Он был один. В коридоре, набитом злющими троллями. А ребята были внизу. Вадим, Вера… И Линда.
Застонав, Кобылин прикусил губу и замотал головой, отгоняя призраки прошлого. Хватит! Сейчас — хватит! Иначе он превратиться в кусок дрожащего желе. Надо придти в себя. Еще будет время заглянуть в эти воспоминания. Чуть позже.
Закрыв воду, Алексей как мог, отряхнулся, выбрался из ванной и шагнул к двери. Задумавшись на секунду, вернулся и подобрал с пола трусы. Натянул их на себя — белые спортивные боксеры со склада. В алых сердечках с крылышками.
В таком виде он и вышел в коридор. Оставляя за собой мокрые следы, двинулся в комнату, на звук голосов. И застыл в дверях, когда ему навстречу метнулось что-то хрупкое, легкое…
— Кобылин, — прошептала Ленка, обнимая его, прижимаясь к груди. — Леша!
Алексей осторожно, очень осторожно, взял ее за плечи и чуть отстранил от себя, заглянул в худое лицо с огромными карими глазами, мокрыми от слез.
— Все хорошо, — сказал он, надеясь, что получилось убедительно. — Все хорошо.
Потом он увидел Веру, сидящую на простеньком диване у стены. Оборотница откровенно пялилась на его ноги, покрытые шрамами и качала головой. Борода, перебиравший телефоны, разложенные на столе, скорбно вздохнул.
— Ты бы прикрыл свои бледные ноги, — строго сказал он. — А то ты мне совещание штаба срываешь.
Быстро выдохнув это, Борода вскинул голову и глянул на Кобылина. Остро, ожидающе, словно задал какой-то вопрос, на который нужно срочно дать ответ. Алексей замешкался.
— Боишься, что я своим нижним бельем всю нечисть распугаю? — буркнул, наконец, он.
Григорий откровенно ухмыльнулся — с заметным облегчением, словно получил тот ответ, на который рассчитывал.
— Иди в… — он махнул рукой и поморщился от боли. — В спальню. Поройся там в шкафу. Так, девы, хватит разглядывать страдальца. Вера, марш на кухню, поставь нам чайник. Лен, иди сюда и прихвати аптечку. С этим жлобом все в порядке, займись уже раненным начальником, а?
Лена, смотревшая в лицо Кобылина, улыбнулась и всхлипнула. Алексей кивнул, осторожно выскользнул из ее объятий и направился в спальню. Одеваться.
За спиной продолжал гудеть Гриша, раздавая ценные указания. В одном он был прав — пора было, наконец, перестать жалеть себя и заняться делом.
Глава 28
Переодеваясь, Кобылин прикрыл дверь в спальню и, роясь в пыльных шкафах, старался не прислушиваться к гудению голосов за стеной. Ему хватало собственных мыслей и шепотков, вившихся в голове расплывчатыми облаками — словно пятна чернил в банке с водой.
Он по-прежнему слышал их всех — тех, кто прятался в черной бездонной дыре за плечами. Но теперь не чувствовал их. Стена, которую он выстроил, когда привел в порядок свои воспоминания, держалась крепко, надежно закрывая дыру ведущую на ту сторону, в мир тени и тлена. Голоса, недавно сводившие его с ума, превратились в легкий шелест, напоминавший шорох песка в морском прибое. Тревожило его другое — тигры за спиной. Сильные, активные, но при этом молчаливые тени, то появляющиеся, то исчезающие, норовившие перехватить управление его руками и губами. Они не жаловались, не просили — нет, они точно знали, что они могут и чего они хотят. Кобылин же этого не знал и не собирался ослаблять поводок. Хуже всех были двое — один, самый шумный и яркий, периодически пытающийся с хрустом вломиться ему в затылок. Именно он вспыхивал, порой, огнем, шепча имя ведьмы. Второй — мрачный, темный, пустой, как черная дыра, звуков не издавал. Но именно он в нужный момент подталкивал под руку, заставлял спускать курок.
Он появлялся первым и уходил последним — неохотно, цепляясь за плечи, вынужденно оставляя сознание охотника только после хорошего мысленного пинка. Были рядом и еще пара теней, беспокойных, молчаливых. Их всех нужно было держать в узде. Прилагать мысленное усилие, отгораживаться, сосредотачиваясь на чем-то простом, обыденном, земном и примитивном. Например, на надевании штанов.
В шкафу нашлась пара джинсов — размера на два больше, чем надо. Алексей легко скользнул в них, подвернул штанины, затянул покрепче пояс, взятый с кровати. Надел черную футболку без всяких узоров. Задумчиво осмотрел ноги, пошевелил пальцами. Носков в обозримом пространстве не видно. Плюнув на все, надел кроссовки на босые ноги и завязал шнурки. Выпрямившись, пригладил ладонью волосы и шагнул к двери. Пора было начать разбираться со всем этим дурдомом.
В комнату он зашел прямо посреди жаркого спора. Гриша по-прежнему сидел за столом, спиной к окну, левой рукой колотя по клавиатуре потрепанного ноутбука. Правая лежала на столе. Ей занималась Вера — спокойно и ровно, словно работая со сломавшимся механизмом, она острым ножом обрезала рукав рубашки, стараясь расчистить место вокруг ранения. Рядом с ее ногами стоял небольшой пластиковый чемоданчик с красным крестом, напоминающий автомобильную аптечку.
Лена сидела на пыльном сером диване, подтянув под себя ноги. Она внимательно наблюдала за попытками подштопать Григория. При этом все трое явно что-то обсуждали, но что именно, Алексей так и не узнал. Как только он шагнул в комнату, все дружно замолчали, бросая виноватые взгляды в его сторону.
— Ладно, — сказал Кобылин, подходя к столу и отодвигая пластиковый стул. — Поговорим?
— Пора бы, — выдохнула Лена, опуская ноги на пол. — Гриш?
— Вам надо, вы и разговаривайте, — недовольно отозвался координатор, что-то быстро набирая на клавиатуре. — Я немного занят.
