Покушение на святое для нас понятие провоцирует мощную эмоциональную реакцию, которая со стороны кажется чрезмерной, иррациональной. Но с нашей точки зрения это не так. Главная цель идентичности — сделать осмысленным наше пребывание в мире, а святое несет в себе глубочайший смысл. Покушение на святое ранит в самое сердце, расшатывая наиболее уязвимые столпы нашей идентичности и вызывая страх, что она не устоит под ударом154.
Что такое святое?
Я определяю святое как нечто, что мы ощущаем как наполненное высшим смыслом155. Слово «высший» в данном случае не обязательно связано с религией156. Объектом благоговения может быть как божество, пророк или священная книга, так и высокочтимый родственник, горячо любимый уголок земли или памятное событие157. Для верующего человека неприкосновенная святыня — текст Священного Писания, для борца за независимость родины — флаг его страны, для любящей вдовы — прах усопшего мужа158.
Мы почитаем как святое то, что обладает для нас безмерной, неотъемлемой и неприкосновенной ценностью.
Безмерность
Моя любовь к собственным детям и их значение для меня безграничны. Но любовь, которая не поддается измерению, становится препятствием на пути выхода из конфликта. Когда стороны в ходе переговоров оказываются перед необходимостью измерять святое в цифрах, это кажется одновременно аморальным и практически неосуществимым. Произошел террористический акт, унесший множество жизней. Как правительству распределить компенсации среди семей погибших? Следует ли выплачивать разные суммы, исходя из такого критерия, как возраст и доход жертв? Задавать подобные вопросы тяжело, и принимать окончательное решение невероятно трудно.
Неотъемлемость
Высшее наделено смыслом по определению. Дело не в том, что я наделяю своих детей священной ценностью; в моих глазах они святы сами по себе. Их безмерная ценность присуща им от рождения и не зависит от моей веры в них. Мы считаем высший смысл неотъемлемой чертой объекта своего почитания.
Неприкосновенность
Каждая частица высшего начала обладает безмерной ценностью, поэтому осквернить святыню даже частично — все равно что осквернить ее целиком. Не суть важно, сожгли ли вы десять страниц из Библии или Корана или зачеркнули в них всего одно слово, — и то и другое святотатство. Отмахиваться от покушения на святое, характеризуя его как «мелкое хулиганство», — значит закрывать глаза на тот факт, что любое посягательство на объект почитания, каким бы несущественным оно ни было, воспринимается потерпевшей стороной как колоссальное оскорбление159.
Расхождения во взглядах на святое
Мое Священное Писание для вас — всего лишь сборник сказок. Вы признаете за ними некоторую моральную ценность, в то время как я почитаю книгу святыней. Ненароком наступив на нее, вы тут же об этом забудете, а я, случись мне сделать такое, буду испытывать мучительный стыд и чувство вины. Когда речь заходит о святом, мы всем сердцем верим, что наша истина — единственно верная.
Посягая на святое для вас понятие, я нарушаю величайшее табу — отказываюсь проявить уважение к вашим сокровенным верованиям. Конфликт вспыхивает мгновенно. Я проник на вашу священную территорию, в «исключительное и заповедное» место160. Отказ выразить должное почтение к этой святыне может обернуться чем угодно, от раскола в семье до объявления фетвы, религиозного приказа в исламе.
Британский писатель Салман Рушди на себе испытал, что это такое, после публикации романа «Сатанинские стихи». Многие мусульманские общины по всему миру расценили заглавие и содержание книги как прямое оскорбление догматов ислама. Рушди со своей стороны настаивал, что, будучи писателем, имеет полное право сочинять художественные произведения, не ограничивая полет фантазии. Скандал вызвал исключительный резонанс и чрезвычайно неприятные последствия. Рушди получил тысячи писем, в которых ему угрожали убийством, роман запретили к изданию во многих странах, и по всему миру прокатилась волна протестов. Спустя несколько месяцев после первой публикации романа аятолла Хомейни, высочайший правитель Ирана, обнародовал фетву: «Я объявляю всем ревностным мусульманам мира, что автор книги "Сатанинские стихи", написанной, отпечатанной и выпущенной в свет в качестве вызова исламу, Пророку и Корану, вместе со всеми редакторами и издателями, знавшими о ее содержании, приговариваются к смерти. Я призываю всех отважных мусульман, где бы ни встретились им эти люди, убить их без промедления, чтобы никто в мире впредь не посмел возводить хулу на святую мусульманскую веру. Отдавший жизнь за это будет признан мучеником, угодным Аллаху»161.
Рушди с женой годами скрывали свое местонахождение, и эпизодические случаи насилия омрачали все надежды на мирное разрешение проблемы. Десять лет спустя фетва была отменена, хотя позиция Рушди относительно свободы писателя осталась прежней162. Нет сомнений, что многие противники книги Рушди также не изменили своих убеждений. Таким образом, вопрос, как примирить в корне отличные взгляды на то, что считать святым, остался без ответа. Возможно ли такое вообще? Переговоры о святом: основные препятствия
Наилучший способ уладить конфликт, связанный с покушением на святое, — не допускать его. Не становитесь жертвой столкновения по поводу святынь, примите упреждающие меры, «договорившись о святых понятиях», то есть совместно исследуйте расхождения по значимым вопросам. Несколько препятствий особенно затрудняют задачу.
1. Мы не подозреваем о святыне
Можно задеть чьи-то чувства, даже не отдавая себе в этом отчета. Одна предпринимательница недавно забыла ответить на важное письмо по электронной почте от крупного клиента, тот позвонил и накричал на нее. Предпринимательница извинилась и объяснила, что ее сын-подросток только что получил сотрясение мозга. Клиент не знал о произошедшем и выразил раскаяние163.
2. Мы смешиваем духовное и светское
Представьте, что вы пригласили гостей на званый ужин. Один из них с порога улыбается, обнимает вас и вручает $30. «Не было времени заскочить в магазин, — извиняется гость. — Но вот столько я планировал потратить на бутылку вина»164.
В глубине души ваш друг не имеет в виду ничего плохого: им руководит желание ответить благодарностью на ваше радушное приглашение. В его жесте есть и рациональное зерно: бутылка вина вам может не понравиться, и он предлагает вам самому выбрать, на что потратить эти деньги. Но скомканные купюры, вложенные в руку, холодят сердце, а в голове проносится мысль: «При чем тут деньги? Ведь важно внимание». Однако по мере того, как гость рассказывает о своем суматошном дне, о том, какой напряженной выдалась у него неделя — жена уехала за город, младший ребенок подхватил простуду, вы начинаете понимать, что даже посреди всех своих хлопот он искренне намеревался преподнести вам подарок. Так почему же ситуация кажется такой неловкой и тягостной?
В этом эпизоде, как в капле воды, отразился конфликт между духовным и светским миром. Добрый поступок, выражающий заботу (купить подарок для хозяев дома), — это духовный жест, тогда как предложение денег — признак сугубо светских отношений. Вручение $30 в качестве подношения к званому ужину смешивает эти два понятия, вызывая смятение.
