– В точности мои мысли. – Начальник тюрьмы кивнул. – Если вы готовы, мы можем приступать.
Диоген посмотрел на свои часы: ровно восемь тридцать.
– Я готов.
Начальник тюрьмы повернулся и дал знак охранникам – те вышли из комнаты. Диоген знал, что они должны доставить Люциуса Гэри в камеру исполнения приговоров.
39
Пять минут спустя надзиратели втолкнули каталку с Гэри в камеру. Следом вошел одетый в черное духовник общего исповедания. Объект лежал на тяжелой каталке из нержавеющей стали, привязанный к ней толстыми из кожаными ремнями в запястьях и голенях. Монитор сердца, как отметил Диоген, был уже подключен.
– Хотите, чтобы иглу в вену вставил кто-то из сотрудников? – спросил доктор Лебронк.
Диоген отрицательно покачал головой:
– Я уж сам сделаю все, что надо.
Он вошел в камеру исполнения приговора. Дальняя стена была скрыта за занавесями. Гэри вытянул шею, чтобы взглянуть на посланника неминуемой смерти. Осужденный был здоровенный мужик с бритым черепом и маленькими невыразительными бледно-голубыми глазами, весь покрытый нечеткими голубоватыми тюремными татуировками. Трудно было сказать, что он испытывает: страх, злость, неверие – все эти эмоции отражались на его лице, сменяя друг друга.
Диоген огляделся, осваиваясь в камере, проговаривая про себя предстоящую процедуру по пунктам. Он вытащил из склянки ватный шарик и протер спиртом кожу в локтевой ямке правой руки.
Трубка для внутривенного вливания тянулась из комнаты подачи летального средства к стойке у каталки. Диоген наложил жгут и приложил подушечку пальца к коже Гэри, чтобы нащупать хорошую локтевую вену. Удалось это не сразу – мешали шрамы от иголок, но наконец он нашел вену и воткнул иглу. Затем снял жгут.
Гэри равнодушно наблюдал за его действиями.
Диоген проделал последние подготовительные шаги, после чего направился к двери, ведущей в комнату подачи летального средства. Когда он скрылся из виду, поверх халата и ног Гэри положили простыню, благопристойно прикрывшую его до самой диафрагмы. Занавеси на дальней стене разошлись с легким шорохом, за ними находились панели одностороннего зеркала. Гэри не мог видеть свидетелей за стеклом, но они его видели.
В громкоговорителях раздался тихий ропот.
– Молчание в комнате свидетелей, пожалуйста, – подал голос начальник тюрьмы. И – после короткой паузы: – Осужденный желает сказать последнее слово?
– Идите в жопу! – выпалил Гэри.
На его лице не осталось иных эмоций, кроме злости. Он плюнул в сторону одностороннего зеркала.
В комнате подачи летальной смеси Диоген подписал бумаги, врученные ему начальником тюрьмы. Потом проверил устройство подачи, состоящее из нескольких шприцев, уже подготовленных и заправленных специально обученными надзирателями. Как и в нескольких других штатах, во Флориде использовалась комбинация летальных средств – сомнительный коктейль, который часто подвергался усовершенствованиям в зависимости от доступности составляющих. Результат, однако, всегда был одинаков. Первое средство погружало объект в бессознательное состояние, второе вызывало паралич, препятствуя дыханию, а третье останавливало сердце. Их всегда вводили в строгой последовательности.
Диоген проверил компоненты и дозировку в системе подачи: сто миллиграммов гидрохлорида мидазолама, за этим не менее избыточные дозы векурония бромида и хлорида калия. Он взял утвержденный властями штата бланк процедуры исполнения наказания и заполнил первый из двух разделов, вписав свое имя, имя объекта, свой врачебный номер, серийный номер лицензии на исполнение приговора и перечень применяемых летальных средств.
– Пять минут, – предупредил начальник тюрьмы.
Диоген разорвал бумажную упаковку шприцев, затем один за другим насадил их плотно на три трубки подачи. В камере исполнения приговоров раздались крики приговоренного – яростные вопли, в основном неразборчивые, кроме проклятий. Не обращая на это внимания, Диоген взглянул на монитор сердечной деятельности: сердечный ритм объекта был значительно повышен, чего и следовало ожидать.
В комнату вошел надзиратель зоны исполнения.
– Последнее заявление? – усталым голосом спросил начальник тюрьмы, проходя стандартную процедуру по списку.
– Если вы так это называете, то да, сэр, – ответил надзиратель.
– Офис губернатора?
– Дает зеленый свет.
В камере стояла тишина, если не считать выкриков Гэри, которые становились все громче, проникая через приоткрытую дверь. Начальник тюрьмы следил за стрелками настенных часов, медленно отсчитывавших одну минуту, вторую. Наконец он повернулся к Диогену:
– Можно начинать казнь.
Диоген кивнул. Взявшись за первый шприц, он сделал инъекцию мидазолама. Бесцветная жидкость потекла по трубке, которая змеилась вместе с другими и уходила через маленькое отверстие в камеру исполнения.
«Констанс», – прошептал он про себя почти благоговейно.
Некоторое время громкие хриплые звуки, издаваемые Гэри, никак не изменялись, потом они замедлились и стали совсем бессвязными. Через тридцать секунд из камеры доносилось только отрывочное невнятное бормотание.
Диоген надавил на поршень второго шприца, вводя парализующее средство.
Все глаза в комнате были устремлены на приоткрытую дверь в камеру исполнения или на небольшое окно наблюдения в ближней стене. Никто не заметил, как Диоген сунул руку в карман своего халата, вытащил другой шприц, который заранее переложил из своего медицинского саквояжа в карман, вставил иглу шприца в инъекционный клапан третьего катетера и ввел содержимое в трубку. После чего быстро вернул опустевший шприц в карман.
Эта четвертая, тайная часть летального коктейля была персональным изобретением Диогена: комбинацией бензоата натрия и сульфата аммония – консервантов, использующихся среди прочего и для сохранения свежести мяса.
Немного спустя из камеры стало доноситься хриплое, затрудненное дыхание, а за ним неясное бормотание.
– Вы только посмотрите на него, – сказал надзиратель. – Он бьется, как рыба. Никогда такого не видел.
– Как будто испытывает сильную боль, – подхватил доктор Лебронк напряженным голосом.
– Как такое возможно? – Начальник тюрьмы выругался себе под нос. Потом напустился на Диогена: – Что происходит?
– С моей стороны ничего. Все в порядке. Собираюсь вводить хлорид калия.
– Поспешите, – приказал начальник тюрьмы.
Диоген медленно и осторожно нажал на поршень третьего шприца, содержимое которого должно было вызвать остановку сердца и смерть. Поскольку в вену преступника попали несанкционированные химические вещества, он, вероятно, страдал сильнее, чем другие побывавшие на его месте. Скорее всего, гораздо сильнее, чем обычно. Но для Диогена было важно сохранить его конский хвост в максимально свежем виде.
