– Мой секретный агент! – прозвучал голос Мима. – Я звоню с многообещающей информацией.
– Слушаю.
– Простите, что ушло столько времени, но поиски вашего Проктора стали крайне затруднительными. В особенности когда он добрался до Африки.
– До Африки?
– Именно. Причем до самой ее глуши. Мне пришлось задействовать всю мою, так сказать, банду, чтобы понять, что он там делал. О’кей, вот те крохи, которые удалось собрать. Я буду краток, поскольку, как я понимаю, вы заняты, да и сам я не люблю проводить на телефоне – даже на этом телефоне – больше времени, чем необходимо. Нам удалось проследить его передвижение из Гандера до Мавритании, затем до аэропорта Хосеа Кутако в Намибии. Ну и работенка это была! Но дальше след пропал.
– У вас нет предположений, куда он отправился из аэропорта?
– Скорее всего, судя по разговорам среди местной полиции, он заглянул в заведение по прокату машин – это по другую сторону улицы от аэропорта, а оттуда направился на восток, возможно в Ботсвану. Но больше у меня ничего нет. Как я ни старался, все мои грязные трюки и тайные задние двери не дали никаких результатов. В таких местах до цифрового будущего еще очень далеко.
– Понимаю. Но ведь нет никаких свидетельств того, что он мертв?
– Нет. Если бы было тело, то оно должно было всплыть на поверхность, я имею в виду в цифровом плане. Он жив, но где-то у черта на куличках.
– Спасибо, Мим.
– Все, чем я могу быть полезен, мой любимый федерал. А как там насчет оплаты? Маскирующий сотовый дуплексер мне очень, очень пригодится.
– Скоро вы получите этот прибор. И естественно, будете пользоваться им только для помощи правоохранительным органам.
– Естественно! – В трубке раздался сиплый смех.
– Спасибо, Мим.
Пендергаст убрал телефон в карман костюма.
Еще несколько минут он смотрел за тем, как криминалисты сворачивают работу. Потом пересек гостиную, такую же чистую и пустую, как другие комнаты, и остановился у ближайшего окна. Квартира в Гамильтон-Хайтс находилась в одном из недавно построенных зданий, в двадцатиэтажном доме на углу Бродвея и Сто тридцать девятой, – рядом с ним соседние особняки и таунхаусы казались карликами.
Окно выходило на запад, в сторону Риверсайд-драйв и Гудзона. Груженая баржа медленно тащилась против течения в направлении Олбани.
За спиной у Пендергаста раздалось покашливание, он повернулся и увидел Аренски, агента ФБР, возглавлявшего команду криминалистов. Эксперт стоял, почтительно ожидая, когда Пендергаст заговорит с ним.
– Да? – спросил Пендергаст.
– Сэр, мы закончили работу. Если вы не против, мы вернемся в город и начнем обрабатывать информацию.
– Много чего нашли?
Аренски отрицательно покачал головой:
– Только множественные отпечатки.
Пендергаст кивнул.
Когда Аренски повернулся и начал собирать своих сотрудников, дверь в квартиру открылась и появился Лонгстрит, заполнив дверной проем своей высокой фигурой. Увидев Лонгстрита, Аренски быстро подошел к нему, и они заговорили вполголоса. Аренски начал вызывать по очереди членов различных команд, очевидно, для того, чтобы они отчитались перед Лонгстритом.
Пендергаст какое-то время наблюдал за происходящим, потом снова повернулся к окну. Глядя поверх низких строений, тянувшихся на запад к реке, он мог разглядеть за длинными рядами особняков высокие коньки и зубцы на крыше своего собственного дома на Риверсайд-драйв. Даже без бинокля он видел довольно отчетливо парадную дверь, вход для слуг, служебные окна, даже зашторенные окна библиотеки.
Эта квартира явно была выбрана потому, что из нее можно было наблюдать за происходящим на Риверсайд, 891.
Пендергаст наклонился и пригляделся к подоконнику. Просверленные в дереве два ряда отверстий, по три отверстия в каждом, образовывали два треугольника на расстоянии шести дюймов друг от друга. Несомненно, эти отверстия предназначались для крепления штатива зрительной трубы. Именно такое крепление рекомендовалось для тяжелой, дающей увеличение в шестьдесят или восемьдесят раз трубы со светоусилением, какой воспользовался бы Диоген, – оно обеспечивало ему повышенную устойчивость при наблюдении за самыми удаленными жилищами.
Когда Пендергаст выпрямился, к нему подошел Лонгстрит. В ответ на незаданный вопрос Пендергаста он кивнул.
– Агент Аренски ввел меня в курс дела, – сказал он. – Что-то в этом роде мы и предполагали найти. Квартиру около трех месяцев назад снял на один год некто мистер Крамер.
– Нет сомнений, что это одна из бросовых ипостасей Диогена. И кто-нибудь видел мистера Крамера?
– Мы опросили соседей и консьержей. Соседка, женщина лет семидесяти с лишним, которой некуда время девать, рассказала больше всех. Мы пригласили полицейского художника, чтобы тот нарисовал портрет по ее описанию, хотя пользы от него почти никакой. Мистера Крамера довольно регулярно в первое время его проживания видели в обществе молодой женщины.
– Флавии.
Лонгстрит кивнул:
– Несколько человек опознали ее по полицейским фотографиям. Диогена никто не опознал. Но он был здесь. – Лонгстрит обвел рукой комнату. – Даже предварительная рабочая проверка отпечатков с помощью полицейских ноутбуков показала, что они оба наследили по всей квартире.
– Понятно.
– Какой-то период никого из них не видели. Это, несомненно, соответствует времени их пребывания в Эксмуте. А около четырех недель назад «мистер Крамер» вернулся. На этот раз без Флавии. Время у него как-то сбилось: он уходил поздно вечером и возвращался домой под утро. Консьержи и пожилая соседка видели, как он приходит и уходит… Но это кончилось неделю назад: он забрал все свои вещи и пропал. – Лонгстрит нахмурился. – И на сей раз Флавия, кажется, проявила бо́льшую осторожность. Нет никаких указаний на то, куда они или, что более важно, он мог исчезнуть.
Наступила пауза.
– Боюсь, что это такая же история, к какой мы пришли в спецоперациях, – продолжил Лонгстрит. – Никаких недавних следов на мониторах Администрации транспортной безопасности, никаких платежей по банковским картам. Поиск-сопоставление по базам данных разных секретных служб ничего не выявил. Мои опергруппы, а у меня их немало, также ничего не нашли. Следы пропали. – Он вздохнул. – Сожалею, дружище. Я понимаю, что, когда обнаружился чек, который позволил выйти на это его лежбище, ваши надежды, вероятно, воспарили. Уж мои-то точно воспарили. Но теперь такое впечатление, будто Диоген провалился под землю.
– Понимаю, – произнес Пендергаст безжизненным голосом.
– Я хочу его найти не меньше, чем вы, – сказал Лонгстрит. – Не сомневайтесь, это дело остается моим приоритетом. Хотя, боюсь, мне временно придется снизить интенсивность поисков Диогена. Мы вынуждены снять часть людей с этого задания и перевести на безумное дело врача-потрошителя во Флориде. Но это ненадолго, я вам обещаю.
