– Врача-потрошителя? – переспросил Пендергаст, отворачиваясь от окна.
– Да. Этот врач – по всем признакам это был врач, имя я забыл – вошел в одну больницу в Майами и убил пожилую женщину. Старушка и без того была на пороге смерти, она умирала от застойной сердечной недостаточности. Он так ее исполосовал, что Джек-потрошитель мог бы позавидовать. Когда в палату вошел другой доктор и помешал его развлечениям, этот психопат убил его и тоже исполосовал. А потом просто исчез. – Лонгстрит покачал головой. – Настоящее сумасшествие. Пресса по всей стране стоит на ушах, так что для нас это приоритетное дело.
Несколько мгновений Пендергаст стоял неподвижно. Потом он посмотрел на Лонгстрита с заинтересованным выражением на лице:
– Расскажите мне подробнее об этом двойном убийстве.
Лонгстрит удивился:
– Зачем? Это просто поступок безумца. Мы явно имеем дело с каким-то социопатом – его поймают в два счета, и мы сможем вернуться к нашему делу.
– Двойное убийство, – повторил Пендергаст. – Просветите меня, дружище, прошу вас.
51
На островах Флоридского залива стоял еще один великолепный ноябрьский день, когда Диоген причалил свой «Крис Крафт» к пристани, пришвартовался и выпрыгнул наверх. Потом вытащил из кормовой каюты маленький охладитель, наполненный льдом и содержащий два конских хвоста, и поспешил по пристани в дом.
Он вошел в состоянии сильного нервного возбуждения и, не заглядывая в библиотеку, сразу направился в свою подвальную лабораторию, где и заперся.
Через шесть часов он появился оттуда с коробкой под мышкой. День уже подошел к вечеру, и остров был залит мягким золотистым светом, характерным для флоридских островков. Диоген прошел в библиотеку и застал там Констанс – она сидела у холодного камина с книгой в руке.
– Привет, моя дорогая, – сказал Диоген.
Она подняла голову. Его потряс ее отсутствующий вид, но ему удалось сохранить радостное выражение на лице.
– Привет, – тихо ответила она.
– Надеюсь, в мое отсутствие ты хорошо провела время.
– Да, спасибо.
Диоген надеялся, что она спросит его про поездку или захочет узнать, почему он сбрил бородку, которую начинал отращивать, но она ни о чем не спросила. Он помедлил. Возможно, это окажется не так легко…
– Констанс, я должен кое-что обсудить с тобой.
Она отложила книгу и повернулась к нему.
– Я… я должен признаться, что солгал тебе про анализ крови. Он не был обычным. И он выявил некоторые отклонения.
Ее брови поднялись, на лице появились слабые признаки интереса.
– Тот эликсир, что я тебе дал, не сработал.
Диоген сделал глубокий вдох, паузу, чтобы она осознала услышанное. Он с десяток раз репетировал эту сцену на пути из Майами. Торопиться здесь нельзя, ей нужно дать время, чтобы она впитала новую информацию и обдумала ее.
– Не сработал?
– Я полагаю, ты испытываешь сейчас его отрицательное воздействие. Я очень, очень виноват.
Констанс вздрогнула и отвела взгляд:
– Что случилось?
– Биохимия эликсира чрезвычайно сложна. Достаточно будет сказать, что я совершил ошибку. Теперь я ее исправил.
Он положил коробку на стол и открыл ее – внутри находился пакет емкостью триста миллилитров, наполненный пурпурной жидкостью.
– Ты из-за этого ездил в Ки-Уэст?
– Да.
– Чтобы достать новый конский хвост?
Диоген ждал от нее этого вопроса.
– Упаси бог, нет, конечно! – Он энергично замотал головой. – Совершенно не для этого. Я полностью синтезировал это средство, человеческие ткани больше не нужны. Дело в том, что первый синтез был неудачным из-за совершенной мной ошибки. Теперь я синтезировал новую порцию, с измененным составом. По-настоящему хорошую порцию.
– Понимаю.
Она выглядела такой изможденной, что казалась скорее нездоровой, чем уставшей.
– Я хочу сделать тебе инъекцию сейчас, чтобы восстановить твое здоровье.
– Откуда мне знать, что эта порция тоже не окажется дефектной?
В ее тоне слышалось безразличие, не понравившееся Диогену.
– Пожалуйста, верь мне, Констанс. Я точно определил, в чем была моя ошибка, и исправил ее. Эта формула будет работать. Клянусь тебе всей силой моей любви: она будет работать.
Констанс ничего не ответила. Диоген встал и подошел к шкафчику с принадлежностями для внутривенных вливаний, вытащил подставку и подкатил ее к креслу, на котором сидела Констанс. Расстелил на столике стерильную подложку, наложил жгут, нащупал вену, ввел иглу. Констанс следила за его действиями апатично, без возражений. Работая быстро, он начал с раствора натрия хлорида, повесил пакет с эликсиром на крючок, повернул клапан, и через секунду розовато-пурпурная жидкость поползла по трубке.
– Я поверила тебе раньше, – раздраженно сказала Констанс. – Почему я должна верить тебе снова?
– В первый раз меня переполняли эмоции, я слишком спешил подарить тебе чудо долгой жизни.
– Ты и сейчас торопишься.
Диоген медленно набрал полную грудь воздуха:
– Я тороплюсь, потому что люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастливой и здоровой. Но эликсир я готовил без всякой спешки.
Она немного помолчала, продолжая излучать недовольство.
– Я не уверена, что мне хочется быть твоей морской свинкой.
– Моя прекрасная Констанс, ты морская свинка только в том смысле, что этот эликсир составлен всего для одного человека – для тебя. Больше мне не на ком его испытать.
– Кроме себя самого.
– Для этого у меня недостаточно эликсира.
«Она очень быстро соображает, даже в таком состоянии», – подумал Диоген.
Констанс покачала головой, и он зачастил:
– Все это так ново для тебя. К тому же ты больна. Не торопи события. Это все, о чем я тебя прошу.
Она выдохнула с явным раздражением и откинула волосы с лица, не сказав ни слова. Диоген посмотрел на пакет. Он поставил скорость на максимальную, и пакет опустел уже почти наполовину.
– Твое дурное настроение вызвано ошибкой в формуле эликсира, – сказал Диоген.
Еще не успев договорить, он понял, что совершил ошибку.
– Мое дурное настроение, – сказала Констанс, подчеркивая эти слова, – вызвано твоей чрезмерной заботливостью, твоей манерой ходить неслышно по дому, прислушиваясь к каждому моему движение. У меня такое ощущение, будто меня выслеживают.
– Извини, я не понимал, что так сильно действую тебе на нервы. Я буду давать тебе всю свободу, какую ты пожелаешь. Скажи мне, что я должен делать.
